Когда порвется нить - Никки Эрлик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ты об этом не жалеешь? — спросил Джек.
Хави сделал глоток пива, обдумывая вопрос.
— Мне нравятся ребята, с которыми я учусь, и я очень уважаю офицеров, поэтому мне очень трудно продолжать им лгать. Но без этого меня бы там не было, — сказал Хави. — Я бы не смог спасать жизни людей, когда-нибудь… — Он улыбнулся и покачал головой, как будто едва верил своим словам. — И что бы ни случилось после подмены, думаю, я всегда буду благодарен тебе за это.
— Как ты сам и сказал, в этом участвовали двое. По обоюдному согласию.
Бармен в конце концов закричал на весь зал:
— Десять! Девять! Восемь! Семь!
Дюжина или около того незнакомцев в баре обменялись нетерпеливыми взглядами, присоединяясь к счету.
— Шесть! Пять! Четыре!
Джек потянулся в карман за двумя маленькими игрушечными трубочками, которые он украл с предыдущей вечеринки, и протянул одну из них Хави.
— Три! Два! Один!
Друзья изо всех сил дули в своих мини-трубы, а толпа радостно кричала в один голос:
— С Новым годом!
Потом в самом дальнем конце бара один из самых пожилых джентльменов начал петь, робко и неумело, но с искренностью, которая привлекла всеобщее внимание.
Забыть ли старую любовь И не грустить о ней?[29]И вскоре запели все в баре.
Забыть ли старую любовь И дружбу прежних дней?Распевая со всеми старинную балладу, Джек думал о своих тете и дяде, которые, без сомнения, звенели фужерами с шампанским в особняке всего в нескольких милях от него, и об Уэсе Джонсоне, который, возможно, дома со своей семьей, отдыхая после нескольких месяцев в дороге, размышлял, есть ли у него шансы победить.
Переплывали мы не раз С тобой через ручей. Но море разделило нас, Товарищ юных дней…А Джек думал о своем лучшем друге Хавьере, превосходно напевающем мелодию в тех местах, где не знал слов, и поднимающем тост за рассвет нового года, даже когда течение времени, быть может, и не следует праздновать.
Джек не знал, простил ли его Хави, или его слова на той сцене были сказаны слишком поздно, чтобы заслужить прощение. Пока Джек не спрашивал, ему не нужно было знать ответ. Все, что Джек мог сделать сейчас, — это надеяться, что Хави понимает, как ему жаль, и знает, что он старается все исправить.
С тобой мы выпьем, старина, За счастье прежних дней. БЕНКазалось, на встречу собрались всем миром.
Все ждали, что произойдет в этот момент, о котором говорили, писали в «Твиттере» и гадали несколько недель.
Места проведения были объявлены всего за три дня до этого: центры в двух десятках стран, как карта в доме путешественника, с прикрепленными к ней флажками почти на каждом континенте. Впервые разрозненные голоса #СплетенныхВместе, очевидно, смогли сойтись, спеть одним огромным хором, и все хотели знать, кто стоит за этим, но организаторы по-прежнему оставались неизвестными. Имена инвесторов Кремниевой долины и знаменитостей произносились шепотом наряду с известными неправительственными организациями, местными мэрами и «белыми хакерами». Многие задавались вопросом: помог ли чем-нибудь Уэс Джонсон? А как насчет той девушки из вирусного видео? Секретность только усиливала напряжение.
В тот день вся группа поддержки Бена, а с ними и Нина, Эми и друг Нихала стояли плечом к плечу на Таймс-сквер, где город всего несколько недель назад весело праздновал Новый год. Было холодно, но никто, казалось, не сердился на погоду, никому не хотелось показать себя слабаком в присутствии тысяч единомышленников, дышащих в сомкнутые ладони и нетерпеливо постукивающих ногами.
Это началось в одну минуту десятого утра в Нью-Йорке — в Америке было утро, в Европе и Африке — полдень, а в Азиатско-Тихоокеанском регионе — вечер. Все экраны на Таймс-сквер погасли, а затем на них появились слова «Сплетенные Вместе». Толпа разразилась аплодисментами.
Наблюдая за тем, как начинается показ на Манхэттене, Бен мимолетно задумался о других странах, не зная, что все смотрят один и тот же видеоролик. Одни и те же кадры показывали на светодиодных рекламных щитах на лондонской Пикадилли, на токийском Сибуя-Кроссинг, на площади Янг-Дандас в Торонто. Проецировали на экраны и фасады зданий на площади Сокало в Мехико, площади Гринмаркет в Кейптауне и площади Бастилии в Париже. Шла прямая трансляция, без задержек, в популярных социальных сетях. Даже главная страница «Гугла» была захвачена: буквы радужного логотипа соединили две извилистые нити.
«Сегодня во всем мире мы чествуем вклад тех, у кого короткие нити, — появилась надпись на экране, четкие белые слова сияли, как звезды на ночном небе. — Это лишь некоторые из них».
«Спасла двести жизней во время операций».
«Самостоятельно воспитала троих детей».
«Сняла фильм, получивший премию “Оскар”».
«Получила две докторские степени».
«Создал приложение для айфона».
С каждой данью уважения, с каждым триумфом аплодисменты становились все громче.
«Женился на своей школьной возлюбленной».
«Написал роман».
«Защищал нашу страну».
«Баллотировался в президенты».
Бен оглядел членов своей группы и задумался о том, что можно сказать о каждом из них. Нихал был лучшим выпускником своей школы, Мора недавно вышла замуж, Карл стал дядей, Леа носила детей своего брата, Террелл продюсировал бродвейское шоу, а Челси всех веселила. Хэнк, конечно же, был целителем. И можно рассказать еще миллион других
