Когда порвется нить - Никки Эрлик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы любим вас! — крикнул кто-то рядом с Беном.
— «Сплетенные Вместе»! — крикнул другой.
Такого Бен не ожидал.
Он предполагал, что услышит банальности от чиновников или актеров. Предполагал, что они будут умолять общество о терпимости. Возможно, они покажут фотографии уже погибших коротконитных. Ожидал, что день будет тяжелым и печальным, затянувшейся минутой молчания. Как одна большая поминальная служба.
Но все оказалось совсем не так.
Было шумно, буйно и радостно. Праздник жизни. Час нетронутого единства. В каждом городе, в каждой стране, на каждой площади люди высовывались из окон, выходили на балконы, забирались на крыши, хлопали, кричали и стучали по перилам.
Для нации, для мира, которому не составляет труда развязывать войны, нагнетать страхи и держаться в стороне, они не разучились собираться вместе.
МОРАПозже, на следующее утро, Мора поймет, что это случилось идеально, почти смехотворно, вовремя. Что-то, возможно судьба, позволило им насладиться минутами единения на Таймс-сквер, блаженно и восхищенно, прежде чем началась паника.
Видео закончилось всего за несколько минут до этого, и люди на улице и в окнах наверху еще кричали и ликовали, когда лицо Леа стало пепельным.
— Ты в порядке? — спросила ее Мора.
— Похоже, у меня только что отошли воды.
В считаные секунды Мора сплотила группу, образовав вокруг Леа круговой щит и протискиваясь сквозь людские заросли. Но толпа была плотной, празднующие ни на кого не обращали внимания, и двигались они невыносимо медленно. Бен торопливо набирал номер брата и родителей Леа, а Мора не сводила глаз со своей бедной беременной подруги, которая пыталась держать себя в руках, пока схватки пульсировали в ее теле.
— Пожалуйста, вытащите меня отсюда! — взмолилась Леа. — Я не хочу рожать в кафе «Хард-рок»!
— Всем вперед! — крикнула Мора. — Она рожает!
После мучительно долгих минут — потом они будут спорить о том, сколько времени простояли на Таймс-сквер, — они пробились на край толпы, и Карл поймал такси.
Когда рядом с ними остановилась машина, Бен и Террелл осторожно усадили Леа на заднее сиденье.
— Я не могу поехать одна! — крикнула она.
Члены группы обменялись быстрыми взглядами, прежде чем Мора, увидев брезгливо искривленные губы и испуганные глаза своих друзей, быстро проскользнула на заднее сиденье такси, давая указания водителю.
Большую часть поездки Леа пыталась заглушить крики, пряди волос уже прилипли к мокрому от пота лбу. Без косметики, с румяными щеками, Леа выглядела такой юной, подумала Мора. Совсем девчонка. Казалось почти несправедливым подвергать ее такой боли.
— Просто дыши, — спокойно сказала Мора, не совсем уверенная в том, что это правильно.
— Кто-то звонил мне… ах, — слова Леа утонули в стонах.
— Вся твоя семья уже в пути, — ответила Мора, потирая руку Леа с побелевшими костяшками пальцев, которая, казалось, навсегда прикипела к ремню безопасности.
— Все это забудется, зато они появятся на свет, — стонала Леа, положив руки на живот. — И мы будем их очень любить.
Мору на удивление тронула уверенность девушки, любовь, которая уже струилась из нее. Ничто в нынешних страданиях Леа нельзя было назвать привлекательным, но странная мысль все же мелькнула в голове Моры. Что, если они с Ниной кое-что упустили?
В редкую минуту передышки от боли Леа прошептала:
— Я так счастлива, что могу сделать это для своего брата. Он всегда был так добр ко мне и… из него получится отличный отец. Они оба такие. И несмотря ни на что… — Леа наклонила голову к животу, — я навсегда останусь в их семье.
Но красоту момента разрушила новая схватка, во время которой Леа сжала руку Моры.
— Мы почти приехали, — сказала Мора. — Тебе скоро дадут обезболивающие.
Леа энергично покачала головой.
— Никаких обезболивающих.
— Ты с ума сошла?
— Я хочу почувствовать его, — задыхаясь, сказала Леа.
— Но ты собираешься вытолкнуть из своего тела двух младенцев!
— Я просто хочу знать, правда ли это.
— Правда ли, что это больно? — спросила Мора. — Думаю, ты уже получила ответ.
Леа наконец-то улыбнулась, ее губы потрескались.
— Правда, что я слышала, — сказала она, — что это чертовски больно, когда все происходит, но, когда все закончится, боль мгновенно забывается.
К тому времени, когда Леа и Мора приехали в больницу, родные Леа, к счастью, уже были там, освободив руку Моры от дальнейшего сдавливания. Пройдя в приемную, массируя ожившие пальцы, Мора в ошеломлении увидела всю группу поддержки в сборе. Челси сидела рядом с Шоном, ее тушь слегка размазалась. Терреллу каким-то образом удалось пронести бутылку шампанского, и теперь он хвастался перед Нихалом своими подвигами. Появился даже ворчливый Карл.
И Мора присоединилась к своей супруге, стоя теперь рядом с Беном и Эми, все трое все еще трепетали от восторга после утреннего события.
— День превращается в настоящий праздник, — сказала Нина.
— Как дела у Леа? — спросил Бен.
— Самое главное ей еще предстоит, — ответила Мора, — но она сильнее, чем ты думаешь.
В последующие часы они колебались между кофеиновым возбуждением и странной смесью тревоги и утомления.
Когда в приемной наконец раздались вопли, Мора возвращалась из кафе с двумя чашками кофе и остановилась, увидев происходящее: Террелл наливал шампанское в бумажные стаканчики. Шон и Нихал поздравляли друг друга. Челси прыгала вверх-вниз, ее сапожки на каблуках громко цокали по полу.
Именно тогда Мора поняла, что группа незнакомцев удивительным образом превратилась в семью. Они вместе оплакивали смерть Хэнка и вместе радовались, когда Леа принесла в мир две жизни.
Мора поставила кофе на соседний столик и подкралась к Нине сзади, обняла ее и поцеловала в шею, радуясь родному теплу.
— Вот ты где! — Нина улыбнулась. — Ты чуть не пропустила самое главное.
Но Мора ничего не пропустила. То, чему она была свидетелем в такси, то, что Леа чувствовала к своим детям, было самой
