Всадники - Жозеф Кессель

— Нет.

Но Мокки потерял последние крохи повиновения. С ненавистью он попытался ухватиться за стремя, в которое Урос упирался здоровой ногой, но тут же свистнула плеть, и острие камня ударило саиса прямо в лоб. Мокки вскрикнул, схватился за голову руками, пошатнулся и вторично покатился кубарем вниз по тропе. Урос даже не взглянул на него, он тут же развернулся, и вовремя: Серех вытащила из-за пояса большие ковровые ножницы и кольнула ими мула в бок. Тупая скотина, нагруженная тюками, рванула вперед. Его тяжесть превратила мула в смертельный таран, способный свалить и Джехола и Уроса на скользкий, покатый грунт, чтобы они сломали себе кости. Урос размахнулся и достал мула плеткой в последний момент. Тот взбрыкнул ногами, дернулся, откатился назад, и только через несколько секунд снова встал на ноги.

Урос повернулся вперед, и подъехал к саису, который, скорчившись, стоял прислонившись к скале. На лбу у него выступили капли крови. Ткнув его плеткой под ребра, Урос заставил Мокки идти дальше. Саис подскользнулся, чуть было вновь не упал, затормозил, ухватившись за кусок острого скального выступа, и побежал вперед.

Тропа по-прежнему шла вниз, то расширяясь, то сужаясь. Чем уже она становилась, тем пронзительнее свистел ветер. В один момент путешествующие услышали совершенно дикий звук, яростное завывание — и это был верный знак, что тропа сужается до отказа.

И действительно: скалы с обеих сторон тропы сходились все ближе.

Раскинув руки в стороны, Мокки без труда касался каменных стен.

Джехол с трудом протиснулся в эти скальные клещи. И больная, отекшая нога Уроса, тоже оказалась словно в тисках. От шока и боли он закричал, взвыл, как дикий зверь. Никто не слышал его криков в шуме ветра. И так он кричал и кричал, пока кожа не оторвалась от его раны, и гной не вышел наружу.

Тогда боль стала вновь переносима, и Урос умолк.

Когда тропа снова стала шире, Джехол, вздрагивая, остановился под защитой скального выступа. С другой стороны, у такого же каменного скола, встал Мокки, переводя дух. Тут из туннеля выскочила Серех, но без мула, и побежала прямо к Уросу, в отчаянии размахивая руками, словно обиженный ребенок, у которого отобрали леденец:

— Мул! — закричала она. — Он не может пройти из-за груза! Он застревает!

— Перережь веревки и сбрось с него все тюки, — отрывисто приказал тот.

— Так много дорогих вещей! — жалобно заныла Серех. — Такое богатство!

Урос равнодушно передернул плечами.

— Конечно, тебе легко говорить! — выкрикнула кочевница с ненавистью и обидой, и недвусмысленно уставилась на грудь Уроса, туда, где на шнуре, под рубахой, скрывались вожделенные пачки денег.

Тот угрожающе поднял плетку, и Серех тут же умчалась назад. Мокки попытался было броситься ей вослед, но Джехол молниеносно закрыл ему дорогу.

Саис не осмелился ничего сделать, только злоба исказила его круглое лицо.

Урос издевательски усмехнулся в ответ и пришпорил коня.

Через некоторое время, путь начал сужаться снова. Камни тропы превратились в зеркально-гладкую поверхность, по которой Джехол еле-еле мог идти вперед. Скалистые стены усиливали вой ветра тысячекратно, и поэтому никто из странников не услышал шума маленького, горного ключа, чьи водяные струи падали прямо на тропу. Они заметили его в расселине скалы, только когда подошли совсем близко. Мокки немедленно подскользнулся и его обдало ледяными брызгами. Следовавший за ним Джехол вовремя отшатнулся назад: даже на сухом граните он еле удерживал равновесие, на мокрых же и гладких камнях он несомненно упадет с первого шага.

В эту секунду Урос понял, что наступил самый смертоносный миг его путешествия. Он оказался в ловушке — зажатый с обеих сторон скалами, неспособный идти дальше. Впереди поднимался с колен Мокки, сзади, сжимая в руке ножницы и прикрываясь мулом, приближалась Серех. Урос должен был пройти — или погибнуть.

В начале года, после сильных ливней, когда степь превращается в грязь и глину, каждый водитель непременно возит с собой широкие доски, чтобы подкладывать под колеса, завязшие в грязи. Но здесь, в горах, как поступить здесь?

Урос нащупал под седлом одеяла, вытащил одно из них и бросил перед собой. Джехол наступил на него и смог пройти пару шагов. Еще одно одеяло — еще один шаг…

Джехол подождал секунду, вопросительно повернул голову к хозяину, и Урос с горечью понял, что теперь он бессилен совершенно. Мокки подползал к нему на четвереньках, Серех была все ближе, с ножницами в руке.

Урос сжал плетку покрепче, но чем она могла помочь ему? Саис пригибался к земле как можно ниже, он не достанет его, а Серех защищает мул. Урос взглянул в ее глаза, обрамленные длинными ресницами — никогда еще они не светились такой жадной радостью. Да, она права, еще несколько шагов и все будет принадлежать ей.

— Ну уж нет, — скрипнул зубами Урос. — Именем пророка, нет!

Он сорвал с амулета пачку денег, разорвал упаковку и выхватив половину — пустил их по ветру, прямо под носом у Серех. Та моментально застыла, как вкопанная.

И Урос закричал, так громко, как только мог:

— Подчиняйтесь! Проклятие! Немедленно подчиняйтесь!

Он достал еще несколько банкнот, раскрыл ладонь…

Серех не могла прийти в себя от потрясения. Ветер уносил деньги, — ее деньги, — прочь. Высоко, в просвете скал, быстро скрывались они, — не достанешь. Широко открытыми глазами, как заколдованная, следила она за танцем продолговатых бумажек на ветру. Эти несколько секунд были для Уроса самыми мучительными: Мокки подползал все ближе, еще пару мгновений, и он схватит Джехола за уздечку — еще одна пачка банкнот рассыпалась в воздухе на затейливые бумажные хороводы, и была унесена ветром в просвет скал…

Серех продолжала таращится на Уроса и, казалось, потеряла способность двигаться вообще. Тот быстро разорвал обертку следующей пачки и, зажав деньги в руке, высоко поднял их над собой. Ветер с ожесточением стал рвать и теребить их. И тогда Серех бросилась на колени, и умоляюще протянула к Уросу дрожащие руки. Тот кивнул в сторону Мокки и кочевница, все мгновенно сообразив, проскользнула мимо Джехола, и успела как раз вовремя, чтобы оттащить прочь бледного от ярости саиса.

Мокки подошел к Джехолу и очень медленно поднял одно из одеял, после чего расстелил его перед конем. Затем следующее… И еще раз… пока Джехол не оказался на сухой тропе. Все это время Серех не спускала глаз с пачки, которую Урос по-прежнему держал высоко над головой, готовый в любую секунду отдать деньги на растерзание ревущему ветру. Теперь Серех суетилась рядом с Мокки, но Урос не был против: пока ветер мог навсегда лишить Серех этого бесценного сокровища, сам он был в безопасности. Теперь тропа уже не была такой скользкой и покатой: первые сухие и редкие былинки пробивались сквозь трещины в камнях, и то там, то тут, на них появились наслоения глинистой земли. Можно было двигаться вперед намного быстрее. И было самое время поспешить, — солнце начало опускаться с небес.