Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я придвинулась ближе к конусам, отмечавшим конец моей полосы, – на этот раз я слегка повернула свой автомобиль в сторону правого ряда, тем самым как бы говоря: «Вообще-то чужое разрешение мне и не требуется». Но водитель в белом внедорожнике снова продвинулся вперед, не позволяя мне перестроиться, и к тому же показал мне средний палец. Я тоже показала ему жест, который обычно использую в конфликтных ситуациях на дороге, – мое выражение лица подтверждало мое намерение постоять за себя.
Водитель в ответ опустил стекло. Я тоже опустила свое стекло, хотя и знала, что не должна вступать в бой. Мало ли на кого нарвешься в дороге – могут попасться и очень агрессивные типы.
Я принялась быстро сочинять подобающие случаю остроумные, но обидные реплики на случай, если он начнет на меня агрессивно нападать или поведет себя грубо, и уже представила себе, как водители, окружавшие нас, приготовились к увлекательному зрелищу и переключили камеры своих телефонов в видеорежим, чтобы заснять нашу дуэль. Однако, прежде чем я успела выдать порцию заготовленных ругательств, водитель в белом внедорожнике опередил, прервав меня:
– Я прошу прощения, – сказал он вполне миролюбиво. – Сожалею, что испытывал ваше терпение. Я за рулем с самой Калифорнии и уже вне себя от усталости. Мне очень неловко, что пытался сорвать на вас свое раздражение.
От такого поворота я ненадолго впала в ступор – я-то приготовилась к конфликту! Но конфликта не произошло. И мой взгляд тут же увидел всю создавшуюся напряженную ситуацию по-другому. Я увидела, что водитель белого внедорожника вовсе не настроен ко мне зло, он действительно выглядел уставшим и измотанным, а лицо его было вполне добродушным и симпатичным. К тому же его слова и искренние извинения сразу подействовали на меня положительно: я расслабилась, перестала тревожиться, а напряжение и нервозность в тот же момент ушли.
– Я тоже прошу прощении! – проговорила я, улыбнувшись. – Такая неприятная ситуация! Я не хотела конфликтовать с вами.
Время как будто застыло на мгновение, когда мы улыбнулись друг другу. Я была поражена мужеством, которое потребовалось водителю, чтобы действовать столь открыто, а он оценил мою уступчивость и миролюбие, и это тоже позволило ему расслабиться.
Я жестом предложила ему двигаться вперед.
– Нет-нет, все в порядке, я за вами, – сказал он, пропуская меня, все еще пытаясь загладить свою вину. – У вас полоса вот-вот закончится, так что – прошу вас, проезжайте вперед.
Я помахала ему, когда он перестроился в мой ряд, и двинулась по своей полосе, долго еще оставаясь под впечатления от пережитого.
Напряжение во всем моем теле спало, адреналин, поднявшийся было, пришел в норму, пульсирующее давление крови сменилось спокойствием. Мне было радостно осознавать, что гроза прошла стороной и не задела меня. И приятно было думать о том, что не все конфликты разрешаются только в ходе войны – если человек умеет вовремя осознать свои неправильные действия и ему хватает духу сразу признать свою неправоту, то мир может наступить гораздо быстрее, чем мы думаем.
Шери Гетц
Для злобы нужно больше сил
Прощение не меняет прошлого, но оно расширяет будущее.
– Пол Безе
Моя мама всегда говорила: «Прости и забудь». Я считала, что умею прощать. На то, чтобы злиться, нужно больше сил, чем на то, чтобы просто забыть о былом.
А потом я усыновила Кертиса. У него были золотистые волосы, глаза цвета теплой карамели и шелковая кожа. И этот ангелочек пережил самое тяжкое насилие в США. Когда ему было пятнадцать месяцев от роду, его ударили стулом по голове за еду, размазанную по тарелке. Его сажали голышом на включенную конфорку и окунали в кипящую воду за испачканный подгузник. Все это делал его биологический дядя, который усыновил Кертиса.
После этих издевательств у ребенка остались большие красные, зудящие келоидные рубцы на ягодицах, ногах и спине.
Из-за черепно-мозговой травмы он не мог видеть, слышать и двигать всей левой стороной тела, пока отек мозга не спал. Кертис провел в коме восемь недель. Правая часть его мозга была настолько повреждена, что не могла обеспечивать рост его левой руки и ноги. Ему было почти два года, но его развитие достигло лишь уровня девятимесячного ребенка.
Я была медсестрой, и это сделало меня хорошим кандидатом на усыновление Кертиса. Узнав историю его болезни и его потребности в реабилитации, я поняла, что впереди ребенка ждут эмоциональные испытания и затруднения при адаптации в обществе. Я понимала, что он останется инвалидом и в его жизни будет множество ограничений. Но самым большим испытанием для него может стать злость. Поэтому передо мной стояла задача – помочь ему простить обидчика.
Когда Кертис переехал к нам домой, моя жизнь круто изменилась. Первые четыре дня я просто наслаждалась его присутствием. А потом приступила к его лечению. Я разрабатывала его левую ступню и лодыжку, втирала в ягодицы и ноги масло с витамином Е, чтобы размягчить ужасные шрамы от ожогов. А сам малыш тем временем пытался учиться ходить. Тяжелая шина на его ноге скребла по резному дереву моего викторианского антиквариата. Поэтому пришлось обставить дом более скромной и функциональной мебелью. Так у него появилось много пространства для его упражнений и развития двигательной активности. Но в основном он общался и привыкал к новой семье – пятилетней сестре Тине, отцу и мне.
В понедельник я начала собирать ресурсы для того, чтобы решать грядущие сложные проблемы. Пока Тина была в школе, я усадила Кертиса в детское кресло в джипе, который мы купили для путешествий по горным дорогам, и поехала в город. Для начала мы заехали к педиатру, где я рассказала историю Кертиса и записалась на прием. Врач дал нам направление в «Истер Силс», куда Кертис должен был ходить на физиотерапию.
В «Истер Силс» я заполнила кучу форм
