Преследуя Аделайн (ЛП) - Карлтон Х.Д.

Облизывая губы, он спрашивает:

— В каком смысле?

— В любом, которое связано с тем, что вы похитили мою девочку и продали ее, как вы планировали сделать до того, как я вошел. Говорил ли ты о ней с кем-нибудь, связанных с этими ритуалами или Спасителем?

Я знаю ответ еще до того, как он откроет свой гребаный рот и скажет его. Его глаза тускнеют, когда он понимает, что сейчас ему придется испытать еще большую боль.

— Да, — шепчет он.

Я теряю самообладание всего на секунду — достаточно, чтобы зарычать и ударить его ножом по груди.

Он кричит, его лицо краснеет от мучительной боли, но я еще не закончил. Ни в коем случае.

— Кто? — рявкаю я, теряя контроль над зверем, грозящим вырваться из моей груди.

Когда Марк продолжает стонать от боли, я снова наставляю нож на его член и резко втыкаю его. Достаточно, чтобы порвать кожу, но не настолько, чтобы причинить реальный ущерб.

И все же.

— Хорошо, хорошо! — кричит Марк, его глаза расширяются от боли.

— Кто?! — бум. — Мне нужны чертовы имена, Марк.

Он фыркает, но называет имена, которые мне нужно знать. Имена людей, проводящих ритуалы. Имена, которые, более чем вероятно, являются псевдонимами. Но это только начало.

Он признается, что никогда раньше не видел их лиц, и все общение происходило по видеосвязи, где они были скрыты тенью в темноте.

Это какое-то тайное подпольное правительство, и, судя по бредням Марка, они имеют гораздо больший контроль над нашим правительством, чем я думал.

Президент — всего лишь марионетка, а эти люди, называющие себя Обществом, — они обладают реальной властью.

— Скажи мне, почему ты это сделал, Марк. Почему ты настаивал на том, чтобы пойти за Адди, когда знал, что она моя?

Его подбородок дрожит, этот кусок плоти — воплощение жалкого старика.

— Она уже была помечена.

Мое сердце падает, стуча по позвоночнику, как сдутый баскетбольный мяч, катящийся вниз по лестнице.

— Я сфотографировал ее, потому что она показалась мне знакомой. А когда она назвала мне свое имя, я понял, что она была целью Общества. Получилось так, что они случайно позвонили мне, и я им все рассказала. Она… она стоит кучу денег, мужик. И она нужна Обществу. Для них не имеет значения, кто ты — даже не имеет значения, кто я. Когда Общество хочет кого-то, оно его получает. И если бы я был тем, кто привел ее… я был бы очень вознагражден.

Он фыркает, хотя это не мешает соплям течь из его носа.

— Почему они выбрали ее?

Марк разразился мокрым, беззлобным смехом.

— Почему они выбирают кого угодно? Если они молоды и красивы, и их случайно заметили, они попадают в поле зрения Общества. Она привлекла к себе внимание тем или иным способом. Это могло быть из-за ее книг, или ты знаешь, каковы женщины в наши дни. С тем, как они тра… — Я снова выхватываю его руку и сбиваю еще один ноготь, прежде чем он успевает закончить такое глупое предложение.

Как будто демонстрация любого количества кожи — это чертово приглашение быть изнасилованным и похищенным.

Его ответный крик мало что делает, чтобы уменьшить ярость.

— Прости меня, ладно? Мне жаль. Слушай, ты просто не игнорируешь требования Общества. И они придут за тобой, Зи, — предупреждает Марк, его голос напряжен от боли, но в то же время серьезен.

Я надеюсь, что они придут.

Они избавят меня от необходимости приходить к ним.

Знание о том, что Адди была помечена, вызывает не только гнев, но и неподдельный страх за мою маленькую мышку.

Никогда не имело значения, появлюсь я в ее жизни или нет — Адди была предназначена для торговли людьми, и то, что она оказалась девушкой, от которой я без ума, похоже на судьбу.

Это похоже на судьбу, что человек, который преследует ее, — тот же самый человек, который посвятил свою жизнь уничтожению людей, поставивших своей целью лишить ее жизни.

— Я знаю, что тебе все равно, — продолжает Марк, заметив выражение моего лица. — Но как только они узнают, что я мертв, они встанут и уйдут.

Я смирился с этим.

Я смотрю на Сибби, девушка теперь перешла к Миллеру. Она может стать козлом отпущения.

Если Общество получит информацию о том, что ненормальная девушка убила этих четырех мужчин — девушка, которая убивала и раньше, — они сочтут это за частичную правду. Не то место, не то время. Ненормальная девушка, которая клянется, что чувствует зло, вынюхала этих мужчин и решила хладнокровно убить их.

Вообще-то, она идеальный козел отпущения.

Но мысль о том, чтобы использовать ее, не дает мне покоя.

Она одинокая, испорченная девушка, которая помогла мне совершить эти убийства. Неважно, что она все равно бы это сделала, если бы меня не было рядом. Без нее я бы не получил информацию, которую получил сегодня. И я не могу оставить это без вознаграждения.

Итак, я обязуюсь защищать Сибби. Я уберу улики, избавлюсь от тел и сделаю все возможное, чтобы проникнуть в «Спасение» до того, как они переедут.

— Они будут сносить?

— Да, — быстро отвечает Марк. Я медленно выдыхаю и киваю. Спасая Сибби, я отказываюсь от первой зацепки, которая у меня действительно была.

— Если ты меня отпустишь, я смогу тебя провести, — отчаянно вырывается у Марка. — Я помогу тебе, и ты сможешь делать все, что захочешь. Только если ты оставишь меня в живых.

— Остальные трое уже мертвы, — говорю я. — Они все равно переедут.

— Нет, если ты повесишь все на эту девушку. Ты ведь так и планировал, верно? Позволить ей взять вину на себя?

Сибби все еще слишком ослеплена жаждой крови, чтобы услышать, что говорит Марк, но я все равно был бы честен. Мы с Сибби никогда ничего друг другу не обещали, и я уверен, что девушка все еще планирует убить меня.

Но у нее ничего не получится, потому что, несмотря на то, что она думает, против меня только она. А я сражался со слишком большим количеством плохих парней, чтобы позволить маленькой девочке расправиться со мной. Даже если она немного крута.

Я снова смотрю на Марка.

— Ты знаешь, куда они могли бы переехать? — спрашиваю я. Марк колеблется, чувствуя, что у него больше нет рычагов давления, если он признается. Я еще глубже вонзаю нож в его член, чтобы доказать свою правоту.

Я буду знать, врет ли он.

— Нет, — признается он, его губы дрожат. — Они бы не сказали нам.

Я киваю головой, поднимаю руку и погружаю лезвие глубоко в его таз. Его крики мало способствуют уменьшению ужаса и гнева, бурлящих в моем животе.

Глава 32

Тень

Сибби взяла вину за убийства на себя.

Разрубив тела на куски и погрузив их в багажник, мы сели на капот моего Мустанга, где мне в очередной раз напомнили, насколько сломана эта кукла. Похоже, ее отец был куском дерьма.

Не могу не думать о том, что у нее есть причина закончить жизнь так, как она закончила, а у меня… нет.

Как раз когда я садился в машину, подъехали копы. Сибби отказалась садиться, настаивая на том, что ей нужно остаться со своими приспешниками. Мужчины, которых на самом деле, блядь, не существует.

А у меня не было времени оставаться и спорить. У меня в багажнике лежали разрубленные на части тела, и мне нужно было не только скрыться от полиции, но и избавиться от улик, не попавшись.

Итак, я уехал. Полиция преследовала меня пять миль, пока я их не потерял. У меня есть запасные номерные знаки, поэтому, добравшись до безопасного района, я сменил номера и одежду, сжег улики и поехал домой.

В Сиэтле есть сто шестьдесят два человека с такой же маркой и моделью, но они никогда не смогут ничего на меня повесить, даже если они волшебным образом сузили круг подозреваемых до меня.

В конце концов, полиция возложила ответственность за убийства на психически неуравновешенную девушку и неизвестного сообщника. Я полагал, что Общество будет расследовать преступление и сочтет неизвестного сообщника подозрительным. Достаточно, чтобы встать и переехать.