Тайна старой знахарки - Сандра Лессманн

— К Ньюгейту, — пояснила ирландка. — Люди, которые только что пришли оттуда, рассказывают, что пожар смел весь Ньюгейтский рынок и вот-вот доберется и до самих ворот.

Иеремия окаменел, не сразу уразумев, что это означает. А поняв, вскочил, но вынужден был ухватиться за дерево — в глазах потемнело, голова шла кругом. Сделав несколько глубоких вдохов, он заставил тело повиноваться. Не сказав ни слова, иезуит, подстегиваемый страхом за Алена, стал пробираться между сидевшими впритык людьми туда, где стоял Ньюгейт.

С рассветом после недолгого сна Брендан вновь вместе с гвардейцами отправился сопровождать брата короля. Согласно высочайшему повелению, из соседних графств пригнали рабочий люд с лопатами — необходимо было срочно соорудить на берегу Флита заслон для огня. Герцог Йоркский лично следил за ходом работ, подбадривал людей и даже пытался им помогать, что повергло всех в изумление. Моряки и рабочие доков прикатили бочки с порохом и по приказу короля приступили к подрыву строений. Но окаянный восточный ветер лишь подхватывал искры и нес их к близлежащим домам.

Спешившись, Брендан встал в ряд с солдатами, рабочими и простыми горожанами, по цепи передававшими ведра с водой. Надо было во что бы то ни стало остановить распространение огня. Принимая ведро от соседа по цепи, Макмагон вдруг узнал в нем короля Карла. Лицо монарха было перемазано в копоти.

— Не ожидали увидеть вашего короля за таким вот достойным черни занятием? — весело улыбнувшись, осведомился Карл и добавил: — Поймите, сейчас необходимо вдохновить парод личным примером.

Слова короля поразили Брендана, и он даже не нашелся что ответить. До сих пор ирландец втихомолку презирал этого помешанного на наслаждениях сибарита из рода Стюартов, но, услышав такое, проникся искренним уважением к властителю Британии. Личное участие монарха должно было означать, что на самом деле властями принимаются все возможные меры, чтобы спасти от огня хотя бы часть столицы. Да и сам Брендан вдруг ощутил потребность внести свою лепту в дело защиты этого доставившего ему столько бед города и, в сущности, ничего общего с его родиной не имевшего.

После того как огонь на этом участке был потушен, Карл вскочил на лошадь и, ловко маневрируя между рабочими, стал объезжать обретавший очертания заслон, раздавая из висевшей у него на плече кожаной сумы золотые монеты. Брендан почтительным взглядом проводил его, после чего взобрался на своего Лепрекона, намереваясь вернуться к герцогу Йоркскому.

Работы по сооружению заслона, протянувшегося от Темзы и до Холборнского моста, близились к завершению. Но вдруг кто-то принес известие о том, что огонь охватил множество домов на улицах поблизости от Солсбери-Корт. В считанные минуты брат короля и его гвардейцы вынуждены были спешно отойти. Верхом на взмыленных и насмерть перепуганных лошадях они торопились к Флит-стрит, туда, где она пересекалась с Феттер-лейн.

— Еще немного, и все было бы кончено! — объявил Джеймс. — Окаянный восточный ветер! Все ему нипочем: будь заграждения хоть в милю шириной — разносит себе искры куда заблагорассудится.

Они заметили направлявшегося к ним со стороны Холборнского моста лорда Крейвена.

— Как обстановка в северной части города? — осведомился у него брат короля.

— Пожар по-прежнему распространяется, и нет никаких способов остановить его, ваше высочество, — ответил Крейвен. — Огонь уже охватил дома, находящиеся в непосредственной близости от Ньюгейта, и вскоре доберется до Холборнского моста. Если он преодолеет Флит, не знаю, как и чем мы его остановим!

— Так подумайте, милорд, как и чем остановить его! — бросил в ответ Джеймс. — Заставьте ваших людей работать до упаду. Нам во что бы то ни стало надо преградить путь огню, слышите? Иначе Уайтхоллу конец! Вы поняли меня?

Лорд Крейвен, кивнув, отправился на свой пост к Холборнскому мосту.

— Что с вами, сэр? Вы побелели как мертвец! — обратился герцог Йоркский к Брендану.

— Ньюгейт… — пробормотал в ответ ирландец. — Простите меня, ваше высочество, но мне непременно нужно быть там!

Не дожидаясь ответа Джеймса, Брендан рванул с места на своем жеребце. Чем ближе он подъезжал к городской стене, тем труднее было проехать. Повозки, телеги, подводы, толпы беженцев заполонили все близлежащие улицы и переулки. Но ирландец, не обращая на них внимания, оттеснял их в сторону и пробивался вперед. Лишь в конце Сноу-Хилл-стрит стало чуть свободнее. Прямо перед Бренданом возвышались окруженные морем огня ворота Ньюгейт. Медно-красное пламя с воем вырывалось из окон верхних этажей, блики его плясали на зубцах обеих шестигранных башен.

Секунду или две Брендан стоял словно громом пораженный. Не успел! Сердце в груди заколотилось. Соскочив с лошади, он схватил за локоть пробегавшего мимо мальчишку.

— Что с арестантами?! — выкрикнул он прямо в ухо вырывавшемуся парню. — Их успели вывести?

— Пытались, их хотели переправить в Клинк. Да только они почти все дали деру.

— А больные, те, кто не мог идти? Что с ними? — допытывался Брендан.

— А вы что, не чуете запах горелого мяса? — язвительно вопросил молодой человек. — Они там заживо поджариваются!

Брендан отпустил его, и тот, явно обрадованный, бросился прочь. Ирландец в ужасе взирал на пылающую надвратную башню. Неужели и мастер Риджуэй сейчас там? Лежит в бреду, не в силах спастись от бушующего пламени, обреченный на мучительную смерть?

Брендан, натянув поводья, заставил Лепрекона приблизиться к охваченным огнем воротам. Они были распахнуты настежь. Может, огонь проник еще не на все этажи? Может, оставался хоть крохотный шанс вытащить отсюда мастера Риджуэя? Но исходивший от ворот жар становился нестерпимым — он обжигал лицо, еще немного, и начнет тлеть одежда. Дышать и то было трудно. Лепрекон мотнул головой и воспротивился воле хозяина. Рванув на себя поводья так, что конь едва устоял на ногах, ирландец стал оттаскивать его прочь от огня. Бессмысленно пытаться что-либо сделать! К дыму примешивался тошнотворный смрад горящей плоти, и Брендан, почувствовав, что его нутро бунтует, отскочил в сторону и опорожнил желудок.

Довольно долго стоял он, апатично глядя на вырывавшееся из окон пламя. Он не мог заставить себя уехать отсюда. Да, он ревновал Риджуэя, ревновал до лютой ненависти, однако смерти, тем более такой, никогда ему не желал. Даже в мыслях.

При воспоминании об Аморе сердце Брендана сжалось. Каким это будет ударом, когда она обо всем узнает! Нет, лучше уж она узнает это от него, нежели от кого-нибудь из своих слуг! Вскочив на Лепрекона, Брендан уселся поудобнее и взял в руки поводья. Жеребец был несказанно рад покинуть проклятое место и с места рванул в галоп.

Попасть в Хартфорд-Хаус можно было лишь сделав большой крюк, и когда Брендан наконец добрался туда, его встретил конюх леди Сен-Клер. Спешившись и вручив ему поводья, ирландец направился в дом. У входа он остановился в нерешительности — как все-таки тяжело выступать в роли дурного вестника! Но иного выхода у него не было.

Он обнаружил Аморе в будуаре. Женщина стояла у окна, обозревая поднимавшееся над горизонтом багровое зарево.

— Аморе! — вполголоса произнес Брендан.

Повернувшись к нему, леди Сен-Клер улыбнулась.

— Я уж и не надеялась, что ты выберешься ко мне. — Нерешительно подойдя ближе, она произнесла: — Я не хотела причинять тебе боль, Брендан. Прости меня, если можешь.

Взяв ее руки в свои, он некоторое время, не говоря ни слова, смотрел на нее. Чуткое женское сердце заподозрило худшее, и это подтверждал его полный печали взгляд.

— Что случилось?

Набрав полную грудь воздуха, Брендан ответил:

— Аморе, поверь, мне очень нелегко об этом говорить, но… Ньюгейт… сгорел дотла.

Лицо леди Сен-Клер исказила гримаса ужаса.

— Что? Сгорел? Но ведь арестантов успели вывести, да? Или нет?

Ирландец отрицательно покачал головой.

— Лишь меньшую их часть. Тех, кто мог самостоятельно передвигаться. Есть основания предполагать самое худшее. Думаю, что мастера Риджуэя среди них не было.

— Нет! Нет! Этого не может быть! — выдохнула Аморе и умолкла, не в силах произнести ни слова, и в следующее мгновение разрыдалась.

Брендан погрузился в молчание, не зная, что делать. Ему было больно видеть, как она оплакивает его соперника, но ни радости, ни даже удовлетворения от гибели мастера Риджуэя ирландец не ощущал. Подойдя к Аморе, он ласково обнял ее. Женщина продолжала рыдать. Прошло немало времени, прежде чем леди Сен-Клер успокоилась.

Подняв голову, она посмотрела ирландцу прямо в глаза.

— А что с пастором Блэкшо?

Брендан недоуменно наморщил лоб.

— Пастор Блэкшо все время находился с мастером Риджуэем, — продолжала Аморе. — Он не оставлял его ни на минуту и не допустил бы, чтобы с ним что-нибудь произошло. Наверняка он нашел способ вытащить его оттуда до того, как тюрьма загорелась.