Картер побеждает дьявола - Глен Голд

Джеймс мысленно пробежал по списку, в котором давно поставил галочки напротив каждого пункта: костюмы, оркестр, лев, слон, всё связанное с мотоциклом, инструкции капельдинерам.

– Мне казалось, всё готово к генеральной репетиции.

– И да, и нет. – Картер подвел брата к лестнице и, прыгая через две ступеньки, побежал вниз. – Осталась еще одна вещь.

– Разрешение на резервуар с водой? Получили вчера вечером.

Картер уже значительно опередил брата и был теперь на следующем лестничном пролете, за поворотом.

Джеймс в досаде остановился.

Картер взбежал на несколько ступенек вверх; голова его вновь показалась над перилами.

– Афиши. Я ведь на них с телевизионным аппаратом?

– Да…

– У нас нет ни чертежей, ни оборудования для этой конкретной иллюзии, – обронил Картер походя, словно замечание о погоде.

Джеймса бросило в жар.

– У нас нет…

– Именно так.

– Самой главной иллюзии?

– Да. Такая вот мелочь. – Картер улыбнулся. – Но за подушку спасибо.

Через пять минут Картер в свежеотглаженной рубашке рысцой выбежал на сцену. Он хлопнул в ладоши и, как только все повернулись к нему, без паузы начал: «Дамы и господа, сегодня мы показываем представление». Джеймс, чувствуя себя, как на иголках, остановился за кулисами, у столика, на котором стояли графин и шесть стаканов. Он налил себе ледяной воды и стал ждать. Обращаясь к труппе перед премьерой, брат никогда не сверялся с записками, не запинался, говорил законченными, словно отрепетированными фразами (Джеймс ни разу не видел, чтобы он репетировал), мог при необходимости перечислить тридцать пунктов, по которым нужно внести улучшения, не повторяясь и ничего не пропуская. Сейчас его слушали сорок человек. В центре группы возлежал Карло, опершись на локоть, словно отдыхающий фавн. Слева с каменным лицом застыл Вилли, робкий косоглазый и рябой паренек, частенько исполнявший роли злодеев.

Еще: Альберт и Эсперанца, чета акробатов, оба гибкие и красивые; некий Скотт, ученик фокусника, которого Картер рассчитывал со временем выпускать между действиями. Сзади расположилась Клео, величественная дама, которая зачем-то облачилась в египетский костюм за несколько часов до представления, и еще четверо артистов из сан-францисской ассамблеи. Дальше толпились электрики, костюмеры, рабочие сцены, дирижер, ведущие оркестранты, шестеро мужчин в черном, Ледок (не расстававшийся с газетным кроссвордом), бутафоры, плотники, билетеры, капельдинеры и еще несколько человек, чьей работой было сидеть в зале, не выделяясь среди остальных зрителей.

Картер в нескольких словах сказал, что здесь собрались замечательные таланты, объявил, что не стал бы преувеличивать грядущий успех – чем меньше обещаешь, тем больше потом восхищается публика. Затем он начал постепенно инструктировать и отпускать отдельные группы: скажем, билетерам нет надобности выслушивать подробности шоу, главное, что оно начнется ровно в восемь, опоздавшие в зал не допускаются. Смотрите, чтобы не стащили афиши.

Вскоре осталось только ядро труппы: те, кому предстояло выступать на сцене или помогать за сценой. По мере того как людей становилось меньше, Картер придвигался ближе и говорил тише, так что и все остальные вынуждены были сгрудиться. Чувствовалась доверительная атмосфера. Все были преисполнены надежд – как понимал Джеймс, довольно несбыточных. Они казались ему кучкой потерпевших крушение моряков у походного костра.

– Друзья, – сказал Картер и прочистил горло. – Только вы одни и знаете представление от начала до конца. Вы все будете великолепны. – Он обвел взглядом лица. – Если честно, мне нужна помощь. Для защиты от конкурентов планы иллюзии «Повсюду» всё это время находились в некоем месте, которое теперь надо посетить немедленно. – Он улыбнулся. – И без лишней огласки.

Слушатели начали переглядываться и перешептываться. Интрига накануне премьеры – всегда интересно.

– Акт третий, начало. – Картер указал на левую часть авансцены, где в начале акта должен был провозгласить себя величайшим фокусником в истории человечества. – Раньше дьявол появлялся в клубах сернистого дыма. Существует новое устройство, которое позволит мне вызвать его при помощи хрустального шара. Я пока не говорил вам, как оно работает. Так вот, сегодня мне нужно открыть сейф. Кто вызовется мне помочь? Особых умений не требуется, достаточно внимания и наблюдательности. Руки, пожалуйста.

Поскольку артисты любили Картера и приключения и поскольку среди них были настоящие жулики, руки подняли все – от мадам Клео до немногословного Вилли.

– Спасибо, – сказал Картер. – Я искренне тронут. Со мной пойдет Карло.

На краю сцены что-то зазвенело. Все повернулись; даже Ледок поднял глаза от кроссворда. Джеймс уронил стол, графин упал и разбился.

– Джеймс, с тобой что-то неладно?

– Со мной все отлично, Чарльз, – крикнул Джеймс из-за кулис. – А с тобой? – Он начал собирать осколки стекла.

Ошалевший от радости Карло подошел к Картеру, тот похлопал его по плечу.

– Отлично. Всем быть в полной боевой готовности. Мы только-только успеем отрепетировать самые трудные места.

Он витиевато взмахнул рукой, изобразив султанское прощание, и труппа начала расходиться. Последним ушел Ледок, держа газету перед глазами и покусывая кончик карандаша. Джеймс пытался поймать его взгляд, но Ледок удалился, бормоча: «П-у-с-т-я-к, шесть букв». Картер, Джеймс и Карло остались втроем.

– Карло, – сказал Картер, глядя тому в огромные карие глаза. – У тебя есть машина?

– Да. – Карло пригладил волосы. – Во всяком случае, я могу взять у подружки.

– Иди и возьми, а заодно переоденься. Я соберу инструменты. Встречаемся здесь через тридцать минут. Чао! – Картер от души хлопнул его по спине.

Эхо стукнувшей двери раскатилось по залу. Картер и Джеймс остались вдвоем.

– Так, значит, обедаем у тебя в четыре?

– Ты окончательно спятил? – заорал Джеймс.

– Пошли со мной, я устал.

Они вошли в гримерную. Картер принялся наполнять чайник, Джеймс быстро заговорил:

– Зачем втягивать Карло? Мне казалось, вы – ты и Ледок – разговариваете с Фило уже несколько недель. Думал, он всё вам рассказал.

Картер несколько раз провел пальцами через газовое пламя под чайником.

– Фило мало что рассказывает.

– Скрытничает?

– Хуже. Он приходит в мастерскую, мы с ним говорим о том о сем, или они с Ледоком беседуют о физике – всё отлично. А стоит спросить его об изобретении – он отключается. Больно на него смотреть. Мне так здорово, у меня больше иллюзий, чем нужно, я думал, на него это подействует заразительно.

Джеймс вспомнил сложнейшую аппаратуру, которую видел в Беркли, и взглянул на часы.

– Учитывая, что всё погибло…

– Ну нет, дела не настолько плохи. Ледок видел планы, тогда, у себя дома. И присутствовал на демонстрации. Он сумел восстановить почти всё. Мы не знаем только, как изготовить плоскую с торца вакуумную трубку, в которой получается изображение. Описание у Буры в сейфе.

Джеймс снова взглянул на часы.

– Зачем было оставлять это на последний момент?

– У нас в труппе есть шпионы. Как только что-нибудь бы появилось, нагрянули бы грабители. Бура ничего с чертежами не делает – он умеет выжидать время. Так почему было не оставить их там?

Он бросил заварку в две чашки.

– М-мм. – Конечно, замысел красивый – сберечь планы на вражеской территории, однако Джеймс был зол и сейчас вспомнил почему. – Разве мы не подозреваем, что Карло – шпион? Он продаст тебя тем самым людям, которых мы опасаемся.

– Две недели назад я расклеил в центре города огромные афиши, на которых держу в руках телевизионный аппарат. Думаю, это успешно донесло до властей всю необходимую информацию. Чаю?

– О Господи! Знаешь, что у тебя вместо мозгов? Филигранная паутина с отдельными каморками, в которых дрессированные мартышки играют на органе.

Однако, договорив, Джеймс поднял глаза и увидел, что лицо брата переменилось: с него сошел весь бойцовский задор. Картер с усталым вздохом опустился на стул.

– Извини, – сказал он. – Я о стольком сразу думаю… ты точно не хочешь чаю? Я налил две чашки. И мы ведь обедаем в четыре, да? В тихом уютном кругу?

Джеймс кивнул. Он молча взял чашку и, как только дыхание пришло в норму, подул, отгоняя клубы горячего пара.

Картер сморщился.

– Кошмарный стул. – Он вскочил и постучал по сиденью. – Небось немцы делали. Нужна подушка.

– Пожалуйста, продолжай.

Картер сел за гримировальный стол, держа чашку в ладонях.

– Ледок говорит, когда он получит планы, то изготовит трубку в несколько минут. Потом надо будет ее закалить и остужать примерно в течение часа перед использованием, иначе она загорится. Я о том, что…

– Извини, но…

– Я о том, что сперва хотел использовать телевидение для спиритического шкафа, но не знаю, я очень переменился. Надоели мне все эти спиритические трюки. Телевидение куда интереснее. Я подумал было использовать его в течение всего представления, для разных иллюзий. Но это уже будет перебор – зрителям надоест. И тогда я принялся фонтанировать идеями, – он в быстром ритме защелкал пальцами, – сочиняя всё новые и новые иллюзии для нынешней премьеры.