Власть будущего (сборник) - Павел Данилов

– Никита, – ответил я. – Мне бы…

– Господи, да у него чипы памяти и связи вырваны! – воскликнул второй мужчина, глядя чуть выше левого виска. – Сейчас вызову медробота.

Чипы. Что-то такое припоминалось, вызывая новую волну боли, но не такую сильную, как при воспоминаниях о девушке. Я молча смотрел на двух «вахтеров» – так я их окрестил про себя.

– Хорошо, что мы с тобой за Граалем не стартанули, – усмехнувшись, сказал один другому. – Парень мог бы и не дозваться.

Название святой чаши нашло в памяти яркий отклик. Пески, крепости, осадные лестницы, белые кресты на красных плащах, легкие сабли врагов – все пронеслось с пугающей четкостью. О чем говорят «вахтеры» я не понимал, но раньше принимал в этом участие.

– Парень, ты чего? – громко спросил мужик.

– Стою, – сипло ответил я. – А что?

– Да ты морду состроил, будто рожать собрался.

Язвят, суки. Пускай. Все равно никогда в жизни мы не встретимся. Я пожал в ответ плечами и заскочил в подъехавшую медмашину. Створки дверей закрылись, я сел в удобное кресло, занимающее половину салона, и уставился в окно стронувшегося робота. Несколько секунд в машине шло светопреставление, после которого женский голос сообщил, что оказание помощи будет отложено до прибытия в больницу, поскольку угрозы для жизни нет.

Я с интересом смотрел в окно. Складывалось ощущение, словно я вернулся в родной город после десятилетних разъездов. Робот мчался по левой стороне восьмиполосной дороги. День передавал права ночи. Сотни шаров света, зависших в воздухе по краям дороги, отгоняли от нее тьму. После канализации я не мог надышаться. Воздух пах чистотой и свежестью, хотя я не видел ни единого дерева. Только здания, подпирающие крышами небосвод, величественно и однообразно стояли за лентой дороги.

В голове всплыли слова девушки про тридцать шестой этаж. Что это может значить? Здесь в каждом здании есть тридцать шестой этаж. Я помнил, что меня с девушкой связывало что-то непреодолимо сильное. И номер этажа играл там не последнюю роль.

Робот в два приема перестроился в правый ряд и свернул к огромному красно-белому зданию. Через полминуты машина въехала в лифт внутри здания и я, находясь в двойной коробке, понесся вверх. Вскоре робот двинулся по широкому коридору. Я вспомнил, что очень давно бывал в подобном заведении. Машина остановилась перед открытой палатой 44–12 и раздвинула створки. Я поспешил выйти.

– Приведите себя в порядок. Через полчаса к вам придет врач, – сообщил робот на прощанье и, не разворачиваясь, умчался в обратном направлении.

А не для того ли и нужен врач, чтобы привести меня в порядок?

Я осмотрел палату и понял, что имел в виду робот. Дверь душевой была приглашающе открыта.

С ужасом и брезгливостью я посмотрел в зеркало и принялся раздеваться. Увидев на столике свежую одежду, я достал паспорт и выкинул свои тряпки в мусорку. Вряд ли они представляли ценность. «Вахтеры» оказались стойкими мужиками. Увидь я такое чудовище – прибил бы на месте. Или убежал бы.

Первые полминуты хрустально-чистая вода утекала в слив мутным потоком. Стоять под теплыми струями оказалось настолько приятно, что я аж зажмурился. Казалось, будто вместе с водой в меня вливались силы.

Через четверть часа освеженный, чистый, в легком светло-сером костюме, я вышел из душевой. В палате стояли койка, кресло и столик, на котором появилась тарелка с двумя большими, ярко-красными яблоками. Я усмехнулся, почувствовав, что рот полон слюны. Желудок заклокотал так, что слышно было, наверное, в соседних палатах.

Я вонзил зубы в сочный фрукт и понял, что играя на контрасте, можно испытать небывалое счастье от очень простых вещей, вроде душа или еды. Только загвоздка в том, что добровольно ставить себя в худшие условия даже на короткое время не хочется. Хотя, смотря что считать плохим, а что хорошим. Помню, как при переходе через пустыню, ночуя в воняющем потом и верблюдами лагере, я особо не мучился.

Как только от яблок остались маленькие палочки и горстка косточек, в палату вошла стройная женщина в медицинской форме. За все время, от моего тягостного пробуждения до прибытия в больницу, я видел только двух людей – «вахтеров», потому сильно обрадовался еще одному человеку.

– Здравствуйте, – просипел я. Что-что, а простуду я подхватил точно.

– Здравствуйте, Никита, – садясь в кресло, поприветствовала меня врач.

Я, устраиваясь поудобней, поерзал задницей по койке.

– Судя по тому, что с вами случилось, – женщина выразительно посмотрела чуть выше виска, – ваша основная болезнь – это вопросы без ответов.

Я заулыбался, радуясь, что не надо ничего объяснять.

– Ваш случай редкий, но возможный. Мы не можем воспроизвести последние события вашей жизни. Все чипы были либо удалены, либо дезактивированы, – продолжала врач. – По данным о Никите Хмельнове, вы основную часть жизни проводили в Игровом центре, занимаясь экстремальным виртуалингом. Мы установим вам новые чипы памяти и связи, обновим программное обеспечение старых. Сразу все вспомните, кроме, возможно, последних событий.

«Экстремальный виртуалинг», – повторил я мысленно, словно пробуя слова на вкус. Я чувствовал, что в этом словосочетании заключалась половина моей жизни. Второй частью была милая девушка с грустной улыбкой. Остальное не имело значения.

– Спасибо, – улыбнувшись, сказал я. И, дотронувшись до выемки на черепе, спросил: – А из-за чего это могло случиться?

– Возможно, в последней виртуальной реальности, в которой вы находились, вы перенесли тяжелый стресс, – поведала женщина. – Скорее всего, перед погружением вы отключили предохранитель, который в таких ситуациях выкидывает из игры. Из-за этого стресс был очень продолжительным. – Врач сочувственно покачала головой. – Случившееся было настолько сильным для вашей психики, что начали срабатывать предохранители чипов обязательного пользования. Но в бессознательном состоянии вы каким-то образом их дезактивировали, и они не смогли выполнить страхующей функции.

Я представил, как впиваюсь ногтями в кожу на голове, вырываю чипы, куда-то бегу. По телу прошла дрожь. Интересно, как я оказался в зловонном царстве?

Врач смотрела на меня выжидающе. Я молчал.

– Поспите пару часов. Потом поедите, и я установлю вам чипы, – сказала женщина, вставая.

Я кивнул, от души поблагодарил доброго врача и улегся на койку. Я улыбнулся, осознав, что никакой спецназ отстреливать меня не собирается. И, кажется, я догадывался, зачем мне нужно на тридцать шестой этаж.

Я ужаснулся, поняв, насколько были скудны мои знания без чипа памяти. Но главной радостью были воспоминания. Хотя, по ощущениям, я не помнил очень много «последних событий», о которых говорил врач.