Сердце Земли - Виктор Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дух Песков не заметил сколь стремительно ускорился шаг. Чистая, первородная ярость заполняла его разум, тело и волю. Он больше не пытался сдерживаться, не пытался направить ярость, как делал это всю свою жизнь. Что-то щёлкнуло глубоко внутри, воскресив в сознании давно забытые образы. До сего момента Крог шёл за головой барона, но теперь…
«Убью барона! Убью инквизитора! УБЬЮ… — звучал демонический голос в голове тра’вага. — ВСЕХ!»
Чёрный клинок взревел в воздухе, врезавшись в «Щит Света» — заклинание, сотворённое Иоаном. Удар воистину чудовищной силы, способный прорубить строй или разрубить шею дракона, но магическая защита устояла. Инквизитор поднял щит, сокращая дистанцию, и тут же перешёл к контратаке. Серебряный клинок дважды свистнул в воздухе, распоров мускулистое предплечье. Хлынула кровь, но Дух Песков даже не заметил. Ему было плевать на потуги инквизитора, его мастерство и магические фокусы.
Второй удар «Кроворуба» едва не сбил Иоана с ног, третий — окончательно превратил его щит и кости плеча в осколки, четвёртый — лишил Радомира меча и руки, что удерживала серебряную рукоять.
— За… Эльрата… — прозвучали последние слова из уст Иоана, прежде чем чёрный клинок рухнул на его голову.
Инквизиторы продолжали держать строй. Совместными усилиями они создали мощное защитное заклинание, подобное тому, что сотворил Иоан. Однако оркам не было дела до проклятого колдовства. Они попросту рвались вперёд, врезаясь в магический барьер всей тяжестью своих ударов, тем самым истощая боевых жрецов.
К чести инквизиторов, они смоли удерживать защиту в течение нескольких продолжительных минут, пока натиск орков окончательно не разрушил заклинание. Более не было никаких хитростей и козырей. Был лишь открытый бой на ближней дистанции…
Ценой своих жизней, Иоан и его подручные дали беженцам шанс. Когда орки покинули пылающие стены деревни, расстояние до хвоста колонны превышало три сотни шагов. Люди бежали по промёрзшим полям подальше от огня и смерти. Многие несли на руках детей, держали за руки стариков, другие — истекали кровью и дрогли от мороза в мокрой одежде после отчаянного тушения огня.
Однако отнюдь не пожар и холод являлись главной проблемой в сей тяжёлый час, ибо Нашак и его стая уже начали свою охоту.
Как и орки, ак’рик не знали разницы между людьми, загоняя тех подобно стаду. Звери не знали жалости, не знали пощады, они резали путь, находили отстающих и рвали плоть капканами своих челюстей. Израненные имперские солдаты попросту не успевали реагировать на выпады со стороны волков. Раз за разом звери утаскивали новые жертвы, следуя командам Нашака, что координировал стаю, приказывая отступать и вновь давая свободу действий.
Волки охотились. Волки рвали. Волки вселяли страх.
— Выстроить авангард на шесть часов! — воскликнул барон и, обнажив сталь золотистого меча, самолично возглавил строй. — Не дадим тварям преследовать крестьян! Ма́льберт, защищайте беженцев! Са́рктур, стройся!
Воины тот час заняли места подле своего командира, воодушевлённые его поступком.
Можно ли назвать барона Фридриха Каствуда хорошим человеком? Отнюдь. Это был человек своенравный и жестокий, имевший своеобразный моральный кодекс. Однако Каствуд был воином. Он уважал своих бойцов, ценил их отвагу и верность, так же сильно, как и они ценили его.
Вскоре, к строю присоединилось и подкрепление крестьян. Как и солдаты, деревенские жители бились насмерть, отражая нападки волков. Никто не собирался спокойно смотреть, как звери рвут их друзей или утаскивают очередную женщину, что защищала собой дитя. Ныне, трусость вела к поражению, а цена поражения была слишком высока. Люди стояли насмерть за жизни своих семей.
— Ни шагу назад! Никто, если не мы!
Ак’рик продолжили атаковать, но встретились с сопротивлением и ударами острых стальных копий. Раздался жалобный визг. Сталь ранила шкуры и дробила кости. Попытки обойти с тыла неизменно оборачивались новыми ранами, а плотность строя отрицала саму возможность отыскать одинокую цель. Звери, приученные вести охоту, не могли противостоять шеренге вооружённых солдат. Дисциплина и строй нивелировали звериную мощь и охотничьи инстинкты.
— Даза! — послышался рёв Нашака — приказ к отступлению.
— Каствуд! — видя воина в золотистом доспехе, взревел Дух Песков. — Убью!
Тра’вага ринулся вперёд, не дожидаясь остальных орков и вскоре, обрушился на врага подобно стихийному бедствию. Первой же атакой он разрушил строй, прорубая путь к заветной цели. Гнев крови полностью затмил разум орка, превратив в неистовое существо, что не знало боли и усталости. Люди пытались дать отпор, но оказались не готовы ко встрече с подобным противником. В бою, тра’вага был подобен отряду.
Однако нашёлся и тот, кто не испугался грозного врага. Барон Каствуд вынырнул из-за щита, глядя в глаза неизбежности. Орк среагировал в самый последний момент, развернулся в пол оборота и рубанул ближайшую цель — вооружённого вилами человека. Смещение, вертикальный удар — солдат барона успел приподнять щит, но его шлем и кираса оказались разделены надвое. Смещение, отступление на шаг, дабы выиграть пространство — «Кроворуб» взревел в широком взмахе, отделяя конечности от тел.
Самодельная крестьянская пика — оружие местного ополченца, изготовленное из древка и небрежного наконечника, вонзилось в рёбра орка. Даже сквозь неистовую ярость Крог ощутил эту боль. Рефлекторно, он разорвал дистанцию и отступил, не позволив острию добраться до лёгкого. Багровым потоком, кровь рванула наружу сквозь широкий рубец.
Завидев отступление врага, люди перешли в атаку.
— Убью… — себе под нос прорычал Дух Песков. — Всех! Каствуд! Р-а-а!
— Умри-и! — завопил всё тот же пожилой крестьянин с окровавленной пикой в руке.
Смещение, короткий удар по нижнему этажу — мужик, что предвкушал скорую погибель орка, воткнулся лицом в землю, лишившись обеих ног.
— Левый фланг! В атаку! Держать строй! — продолжал командовать Каствуд, ускоряя действия людей. Орки были на подходе. — Отсечём змею голову!
Воодушевлённые люди бросились в бой. Тра’вага продолжил рубить, но замедлился и стал принимать ущерб. Сталь имперского клинка распорола бедро, пика пронзила плечо, а кирка пронеслась в паре сантиметров от его черепа. На сей раз Крог понимал — долго ему не выстоять. Раны лишили его левую руку подвижности, и возможности наносить короткие силовые удары. Взгляд мутнел, звуки стали глухими и расплывчатыми. Кровь окропляла землю, но одна
