Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

Улыбка Райвена стала чуть шире. Какое-то время он задумчиво смотрел на меня, затем вновь отвернулся и произнес:

— Клим и Эйдит боролись за равенство, помогали ущемленным расам, способствовали скорейшему открытию Святой Иоланы. Но их доброту никто не оценил. Эйдит погибла от рук существ, которым подарила часть своего сердца и все свободное время. Неудивительно, что Клим пересмотрел жизненные приоритеты и встал на сторону Кларэля. После смерти жены он начал отдаляться от всех близких, друзей, сослуживцев и со временем окончательно ушел в себя. Последний раз мы виделись, наверное, месяцев семь назад. Он больше не хотел со мной общаться, как и со всеми прочими друзьями, которые продолжали поддерживать людскую расу, а я и не настаивал… Нужно было настоять. Всей этой ситуации могло и не быть, если бы я своевременно вмешался и не позволил ему тогда отдалиться.

— Вы не виноваты в том, что кто-то выбирает не ту сторону! — отрезала я категорично. — Власть и вседозволенность, которые Кларэль так щедро дарит всем демонам, многих могут свести с ума. Это те рычаги давления, которые вытягивают из демонов самое худшее. Особенно это касается уязвимых существ, вроде Клима. Вседозволенность позволила ему отыграться на людях. Возможно, он нашел утешение в мести. В законной и ненаказуемой мести. Позиция Кларэля стала ему близка.

— Да, — голос Райвена похолодел, — и все же я мог ему помочь. Мог вмешаться и все изменить, когда это было возможно. Но сейчас в любом случае уже поздно, так что смысла говорить об этом дальше нет.

 Охотник потянулся к панели управления и щелкнул тумблером, включая двухстороннюю связь между наблюдательной и допросной.

— Эксгумируй у него память, — приказал Райвен саарга, который все это время наслаждался пытками — иначе весь процесс допроса назвать у меня не получилось. — Проверь, сходятся ли его показания с фрагментами его памяти.

Инари кивнул и, закрыв глаза, вторгся демону в сознание. Клим издал звук, похожий на предсмертный всхлип, и тут же отключился. Эксгумация памяти — это конец. После нее память уже не восстановить. Стражи редко прибегают к этой процедуре, и то лишь с теми подозреваемыми, чья виновность доказана как минимум на девяносто пять процентов.

— Все сходится, — заявил саарга через несколько минут, просмотрев фрагменты памяти Клима.

— Отлично, — отозвался Райвен. В его голосе окончательно умерли эмоции. — Тогда заканчивай.

Инари неуверенно посмотрел на стекло. Он нас не видел — с его стороны стекло имело зеркальную поверхность, — но точно знал, где мы стоим. Точнее, где стоит Райвен, ведь я уже давно сидела поодаль от стекла. Не люблю пытки.

— Я могу его съесть? — уточнил пожиратель.

Райвен не ответил.

— Он уже труп, — напомнил саарга, — я напоил его сывороткой правды и забрал память. К тому же если он имеет ментальную или магическую связь с Тимуэлем, в чем я практически уверен, то оставлять его в живых небезопасно. Мы точно не знаем на что способны архидемоны. Межпространство глушит все связи с реальным миром, но вдруг Тимуэлю удастся прорваться сквозь астральную материю — на это уйдет уйма времени — и все же я бы лишний раз не рисковал.

Саарга, как всегда, беспристрастно оценивает ситуацию. Это он умеет. С таким же беспристрастием он был готов подписать мне смертный приговор, но, к счастью, Винкель решил, что я могу быть полезна.

— Делай, что нужно, — наконец отозвался Райвен и отключил связь.

Саарга растянул губы в предвкушающей улыбке и вытащил из ниоткуда слюнявчик- детский с сердечками, который он издевательски медленно и демонстративно показательно надел на себя, а после без лишних прелюдий приступил к трапезе. Его мощные когти вспороли жертве брюхо, высвобождая кишки и органы из тесного мужского тела. Пожиратель довольно заурчал, вонзая удлинившиеся вдвое клыки в демоническую плоть, зверски отрывая куски мяса и проглатывая их вместе с кожей и мелкими костями, при этом даже толком не жуя. Душа Клима перешла к Инари через несколько секунд после смерти, вместе с кровью и мясом, лишившись права на загробную жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Райвен, словно пребывая в немом оцепенении, смотрел на животную трапезу саарга несколько долгих секунд. Не стоило ему это видеть… подобное вряд ли когда-то удастся стереть из памяти.

— Может, вам лучше уйти? — осторожно предложила я Райвену, наблюдая за его реакцией.

Охотник дернулся от звука моего голоса, будто от болезненного удара, и в то же мгновение стремительно развернулся, чтобы без промедлений покинуть наблюдательную комнату. Несчастный стул, который стоял у него на пути, отлетел к стене и сложился пополам.

Я проводила Райвена взглядом, испытывая дикое желание ему помочь, как-то поддержать… но в то же время четко осознавая, что делать это не стоит. Сейчас он хочет остаться один.

 ***

Саарга расправился с огромной тушкой высшего демона буквально минут за сорок. Нет, он не съел его целиком, но все равно… поглотить столько мяса обычному существу с атлетическим телосложением невозможно. Уж точно не за столь короткий срок! Что еще раз доказывает причастность саарга к сверххищникам.

Вдоволь насытившись демоном, пожиратель покинул допросную и с радостным выражением на своей дьявольской физиономии заглянул в наблюдательную, где все это время я следила за его поздним ужином.

— Понравилось представление, крошка? — Инари мне улыбнулся и приветливо помахал рукой… но не своей, а оторванной по локоть рукой демона, которую он по каким-то причинам не сожрал, а оставил на память.

— Вы похожи на сумасшедшего каннибала, — не стала скрывать свое мнение, придирчиво осматривая пожирателя. Он был весь в крови. Его одежда, его лицо, особенно губы и подбородок. А еще эта жуткая рука… бр-р-р!

— Каннибал? — присвистнув, удивился саарга. — Уже не людоед? Я заслужил повышение? Великолепно! Надо это отпраздновать! Не хочешь со мной выпить чего-нибудь ужасно крепкого?

Решила не отвечать. Только фыркнула, покачав головой.

 — Что это за место? — задала я встречный вопрос, демонстративно осматривая стены комнаты. — Здесь повсюду витает смерть. И энергия сотен, если не тысяч убитых существ.

Не очень-то похоже на простую наблюдательную при допросной.

Инари повел плечом и равнодушно, не испытывая ни малейшего угрызения совести, поведал:

— Раньше я держал здесь живую еду про запас.

Надеюсь, я ослышалась.

— Что? — в ступоре переспросила.

— Держал здесь живую еду, — спокойно повторил саарга, — людей там всяких, магов и прочих. Чтобы мясо было тепленьким и свежим, когда я проголодаюсь. Вот смертью все и пропиталось.

Я вскинула брови.

— И как давно, — поинтересовалась вкрадчиво, — вы перестали похищать невинных существ и сажать их в клетки, как свиней на убой?

— Ну не знаю, — пожиратель задумался, — лет тридцать назад, наверное. Может больше. А что? Какие-то проблемы?

Не то чтобы проблемы, но…

— Я вот все думаю, — призналась честно, с сомнением разглядывая мужчину, — как вы, будучи полным мерзавцем и скотиной, завоевали доверие Мируэля, а после Винкеля и всех членов оппозиции? Да и вообще, имея пристрастие к живой плоти и душам, умудрились стать известным миллиардером, получить славу и добиться расположения в современном обществе?

Пожиратель обнажил клыки в милейшей улыбке обаятельного психопата.

— Что сказать? — он развел руками. — Видимо, у меня талант.

— Прикидываться белым и пушистым?

— Прятать рога и поджимать дьявольский хвост.

— Это не серьезно.

— Хочешь серьезно? — Инари сложил руки на груди. — Ну так слушай. Я бессмертен. Я единственное бессмертное существо во всей вселенной, и ни что это не изменит. Меня можно убить, но смысла в этом нет, я буду возрождаться вновь и вновь. Меня можно заковать в цепи, посадить в темницу, обездвижить навеки, но смысла в этом опять же нет — я убью себя сам или с чьей-нибудь помощью — и снова вернусь к жизни в любом удобном месте на земле. С моим существованием можно только смириться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})