Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

Думаю, это была ложь. Если проклятому существу отменяют медикаментозную поддержку — это значит, что пришел конец и смерть уже стучится в дверь. Лекарства больше не помогают, а начинают отравлять. Остается еще магическая помощь… но и на ней долго не продержишься. Могу предположить, исходя из своих скудных знаний медицины, что девочке осталось от силы недели две… а потом ее мучения закончатся и она встретится со своим погибшим псом.

 После пяти минут уговоров, Райвен все же смог уложить Оливию в кровать. Он вел себя профессионально, поэтому понять его отношение к Оливии, как к ребенку, а не как к пациенту, было попросту невозможно. Подключив к ее хрупкому телу датчики, считывающие все жизненные показатели — в данный момент весьма печальные — высокородный погасил в одиночной палате тусклый свет и вышел в коридор, увлекая меня за собой.

— Ругаться будете? — с легкой улыбкой поинтересовалась я.

Райвен закрыл дверь в палату и одарил меня притворно-осуждающим взглядом. Скорее притворным, нежели осуждающим.

— За то, что стащили пропуск у несчастной женщины? — с мрачной иронией уточнил он. — Которая сейчас, вероятно, пребывает в панике из-за потери документа. А после вероломно вломились в изолированное отделение, где любой пациент может негативно отреагировать на появление незнакомого существа? — Охотник покачал головой. — Подобные поступки естественны для краймеров. К тому же у меня нет настроения читать вам нотации.

— To есть, — я улыбнулась чуть шире, — мне повезло?

— Безмерно, — подтвердил Райвен, активируя рабочий анализатор.

В полутьме коридора загорелся яркий экран, на который охотник вывел все данные последней диагностики. Краем глаза я увидала эти данные… и поняла, что ошиблась. У Оливии нет двух недель. Райвен диагностировал окончательную смерть через восемь дней.

— Но в следующий раз, — между делом предостерег меня он, — нудных нотаций вам не избежать, поэтому постарайтесь больше не нарушать установленные правила моей клиники — это не так сложно, как кажется.

Даже в полутьме я видела, насколько сильно он был измотан и эмоционально истощен.

— Я бы и в этот раз не стала их нарушать, — высказалась в свое оправдание. — Прежде чем вламываться в закрытое отделение, я честно использовала ментальную связь… дважды… но вы дважды мне не ответили, так что я начала волноваться.

Райвен в явном недоумении посмотрел на меня поверх анализатора, будто услышал нечто неимоверно шокирующее.

— Волноваться? — недоверчиво переспросил он. — За кого? За меня?

Не понимая его удивленной реакции, кивнула.

— Да… Ведь после всего случившегося не волноваться за вас было бы весьма странно.

Но Райвен: видимо, считал иначе. Возможно, потому что я краймер, а краймеры по сути своей не способны на яркие проявления эмпатии. А возможно, он просто не привык, что за него кто-то беспокоится. В любом случае мои слова его здорово удивили.

 — Взгляните в конец коридора, мисс Прайд, — настоятельно посоветовал он, указав на энергополе, сверкающее вдалеке опасными бликами. — Защитное поле видите?

Его бы даже слепой увидел.

— Конечно, вижу. А что?

— А то, что оно блокирует все ментальные связи. — Райвен развел руками. — Я вас просто не слышал.

Упс.

— Я этого не знала..

— Теперь знаете. — Охотник прищурился. — О чем вы подумали, когда я не вышел на связь?

— Ну… — протянула я уклончиво, — у меня было много теорий на этот счет.

— И какая из теорий была основной?

— Что вы просто хотите побыть один.

Высокородный фыркнул.

— Я не из тех, кто уходит в себя и начинает игнорировать окружающих, когда происходит что-то неприятное или болезненное. Если мне плохо, то я иду и помогаю тем, кому еще хуже — пользы от этого гораздо больше.

Я уже заметила… Оливия тому прямое доказательство.

— Что с этой девочкой? — я указала на палату.

— С Оливией? — уточнил Райвен.

— Да.

Никогда не встречала проклятых детей. Даже и не знала, что демонические дети подвержены проклятиям, у них же вроде невероятный иммунитет лет до шестнадцати — особенность расы, способствующая выживанию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Родовое проклятие. — Райвен поморщился и, заметно помрачнев, снова переключил свое внимание на анализатор. — К сожалению, неизлечимое.

— А разве есть излечимые? — Я особо не разбираюсь в родовых проклятиях…

— Конечно. — А вот высокородный разбирался в них превосходно. Это достойно уважения. Проклятия — одна из самых сложных и запутанных специализаций в медицине. — Многие родовые проклятия можно снять, а те, что снять нельзя, можно подавить или нейтрализовать их воздействие. Но есть исключения, вроде проклятия родовой мести, когда родитель проклинает своего ребенка. Подвержены ему только дети Луны.

— Ужасно.

Не то, чтобы я удивлена, учитывая, сколько зла живет в мире, но все же… существование подобного проклятия весьма неприятное открытие.

— В наши дни, — пояснил Райвен, на меня особо не глядя, а перепроверяя данные диагностики, — родовые проклятия являются исключительной редкостью, но раньше все было иначе. На Большой Луне жизнь была совершенно другой и социум разительно отличался от нашего. Подвох заключается в том, что такого вида проклятия ложатся на все последующие поколения без возможности их нейтрализации. Чистокровные демоны, рожденные под знаком родового проклятия, могут прожить двести, а то и триста лет, что весьма неплохо. Оливии просто не повезло. В ее случае проклятие прогрессирует неестественно быстро с самого рождения.

В то время как краймеры высшей крови живут под тысячу лет. Насильники-илькары не подвержены ни одному проклятию. А верховным психопатам не ведома боль потери.

— Жизнь та еще хреновая лотерея. — Я тяжело вздохнула. — Одни при рождении вытягивают проигрышный билет. Другие, еще не родившись, срывают целый куш.

— Жизнь многогранна, — не согласился Райвен, — она имеет как отрицательные, так и положительные стороны.

Да ладно?

— И где же в моей жизни положительные стороны, не говоря уже о жизни Оливии?

— Знакомство со мной, — произнес охотник с нескрываемой иронией, — однозначно одна из самых положительных страниц в вашей биографии.

— О да! — язвительно протянула в ответ. — Всегда мечтала познакомиться с мужчиной в городском морге. Холод, трупы, все дела… та-а-ак романтично!

— Вообще-то, — внес резонное уточнение Райвен, — мы познакомились у городского морга.

— Это в корне меняет дело!

— Безусловно, — заверил он.

 Я невольно улыбнулась… но улыбка на моих губах буквальным образом застыла, едва я почувствовала то, что чувствовать в принципе не должна была, а именно эмоции Райвена — неожиданное тепло, которое разлилось по закромам его души, разгоняя беспроглядный мрак. Хотелось бы верить, что это моя компания на него так благотворно влияет… хоть это и слишком лестно, чтобы быть правдой.

Я оценивающе покосилась на Райвена, пытаясь понять, ощущает ли он, что я перенимаю его эмоции, как опытный эмпат или редкий видящий демон… но нет. Он даже не смотрел на меня, соответственно, ничего такого не ощущал.

— Кажется, — неуверенно начала я, отвлекая Райвена от изучения проклятия, — я должна вам кое-что рассказать. Не думаю, что это важно… но все же.

— Мне уже стоит начинать переживать?

— Нет! — разубедила его. — Не стоит… наверное. Просто в последнее время я кое-что чувствую. Эмоции, которые мне не принадлежат, и ощущения, которые я не испытываю.

Райвен взглянул на меня, скептично изогнул бровь.

— У краймеров нет способностей видящих, — отрезал он, — если вы об этом. Дар видящего считается редким даже среди высших демонов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И вот именно это я и считаю странным. Сверхстранным и абсолютно необъяснимым! У меня не может быть таких способностей! Ни у одного краймера их нет!

— И тем не менее, — настояла я, — по каким-то причинам я чувствую вас: ваши эмоции и ваши ощущения.

Теперь к одной скептично изогнутой брови Райвена присоединилась и вторая. Кажется, он мне не поверил. Наверное, я бы тоже не поверила на его месте.