Экипаж. Команда - Андрей Константинов

Насладившись и вполне удовлетворившись увиденным, Ташкент столь же неторопливо прошел на Заслонова и двинулся к своей машине. Его путь лежал мимо «лягушки», в которой, запершись, сидела напуганная Полина. Она, конечно же, увидела его, но появление Ташкента в эту минуту было для нее настолько неожиданным, что ей даже и в голову не пришло схватить мобильник и отзвониться бригадиру. Она завороженно наблюдала за Ташкентом, причем делала это именно так, как в такой ситуации не надо было делать. Полина перестала быть похожа на сотрудницу и стала женщиной. Не видя себя со стороны, Ольховская думала только о двух вещах: чтобы Ташкент ее не заметил и чтобы не нырнул куда.

Но Ташкент намеренно избрал именно такой маршрут и, конечно же, засек, как она на него пялится. «На дуру из провинциального театра похожа», – мелькнуло у него в голове, но именно это и спасло Ольховскую. Проходя мимо «лягушки», где на водительском сиденье, вжавшись в кресло, сидела Полина, он слегка наклонился и элегантно постучал в окошечко. «Грузчица» вздрогнула, подняла на него глаза, и Ташкент издевательски ткнул в них «козой-викторией». Затем мгновенно очутился у своей машины, открыл дверь и в этот момент зачем-то застыл, огладил волосы двумя руками, улыбнулся и глянул на небо.

Полина на мгновение замерла, поскольку все это произошло как-то сразу и вдруг, но потом резко очнулась и автоматически повернула ключ зажигания. Дорогой двигатель дрогнул, но заработал неслышно. Полина повернула еше раз, и в салоне что-то заскрежетало. В эту секунду Ольховская опомнилась и вспомнила, что не умеет водить машину. Тем не менее она нажала на педаль сцепления и тормоза до упора (именно так это делали Камыш и Паша Козырев) и включила передачу. Какую смогла. Машина странно дрогнула боком и, так и не двинувшись, встала. Полина повторила всю комбинацию заново, но при этом ее правая нога уже легла на газ. «Лягушка» прыгнула на метр и упала на землю.

Ташкент удивленно глянул на это зрелище, улыбнулся и облокотился двумя локтями на открытую дверцу. «Кобыла педальная», – прищурил он глаза. Полина этого, разумеется, не слышала, однако явственно прочитала в этих глазах нечто, отдаленно напоминающее извечное презрение степи ко всему остальному, «цивилизованному», миру. Более точно она сформулировать не могла, потому что в этот момент в ее собственных глазах стало мутно от слез. Полина руками разлепила веки, вымазав лицо, и испуганно посмотрела вперед: ей вдруг почудилось, что она видит лицо… Антона Гурьева. Ее охватил страх, она отвернулась и повторила комбинацию с нажатием на педали и коробкой скоростей. Тут Полина поняла, что не завела машину, повернула ключ и отпустила сцепление. «Лягушка» взревела, провернула четыре широкие покрышки на асфальте и всем своим трехлитровым мотором, оставляя жженую резину на асфальте, влетела в дверь с Ташкентом, раз и навсегда припечатав его к кузову.

В холодном поту, на дрожащих, подгибающихся ногах Полина вылезла из машины и, удивляясь тому, что еще может самостоятельно и осознанно передвигаться, пошатываясь, пошла по тротуару. Она не понимала, куда идет, но ноги сами несли ее прочь, подальше от этого места, где в кровавом месиве с переломанным позвоночником заходился в предсмертных судорогах еще пару секунд назад нагло ухмылявшийся Ташкент. Сейчас она не видела ничего, кроме… кроме таких знакомых, таких безумно красивых и родных глаз, которые смотрели на нее с легкой грустью и укоризной, как будто говорили: «Ну зачем это все, Полинушка? Ведь я его уже давно простил». Она шла на свет этих глаз, а они неумолимо росли и приближались, и вот настал момент, когда Полина сделала последний шаг и уткнулась лбом в холодную непреодолимую преграду. Она инстинктивно подалась назад и усилием воли сфокусировала зрение, пытаясь понять, что помешало ей полностью раствориться и исчезнуть в этих глазах, а увидев, невольно вскрикнула – оказалось, что она стоит перед щитовым пластиковым билбордом с большущей фотографией Антона Гурьева и незамысловатой подписью: «У тебя есть друг!». Силы оставили ее, и Полина уселась на тротуар, откинувшись спиной на билборд с Антоном, словно искала у него поддержки.

Когда Нестеров услышал, как где-то неподалеку раздались характерные для дорожной аварии скрежет и глухой удар, он невольно отошел на пару метров назад и бросил быстрый взгляд на место парковки их «лягушки». Машины не было. Предчувствуя, что могло произойти нечто еще более худшее, нежели избиение и задержание «грузчиков», бригадир кинулся на Заслонова, на ходу набирая номер мобильника Полины. Свернув, он сразу же увидел в створе улицы их машину, врезавшуюся в переднюю левую дверь другой иномарки. Нестеров охнул, его ноги на долю секунды сделались ватными, но в этот момент в трубке отозвалась Полина:

– Александр Сергеевич, я здесь…

Дальше – всхлипы, а затем – откровенное рыдание.

Бригадир всмотрелся и различил впереди одинокую фигуру, сидящую под тускло освещенным рекламным щитом.

Он бросился к ней, однако, пробегая мимо поцеловавшихся машин, притормозил и окончательно ошизел, лишь теперь разглядев между ними зажатое и расплющенное тело Ташкента. Ни времени, ни желания проверять, бьется ли еще у него нитевидный пульс, у Нестерова не было. Он наконец добежал до Ольховской, плюхнулся рядом с ней на асфальт и задал банальнейший в такой ситуации вопрос:

– Полина, ты охуела?

В принципе, на такой вопрос существует лишь три варианта ответа: «Да, нет, частично», но Ольховская предпочла ответить вопросом же на вопрос:

– Я убила его?

Выругаться Нестеров не успел – с Разъезжей к ним повернула черная БМВ, медленно проехала мимо места аварии и, чуть скрипнув тормозами, остановилась. Полина вздрогнула, а бригадир напрягся, внутренне подобрался и встал, прикрывая ее собой. Из БМВ вышел Камыш. Вместо приветствия он слегка кивнул Нестерову и отрывисто спросил:

– Кто его?

Александр Сергеевич промолчал. Камыш внутренним чутьем понял все и выдал абсолютно идентичную реакцию на происходящее:

– Полина, ты что – охуела?

Бригадир, чувствуя, что сейчас с ней может случиться самая настоящая бабья, а потому совершенно неуправляемая истерика, решительно взял быка за рога:

– Женя, я прошу тебя, отвези ее подальше от этого места… Есть тут какое-нибудь круглосуточное заведение с кофиём?… А потом возвращайся, здесь может понадобиться твое участие.

Камыш кивнул, подошел к Полине, поднял ее и за руку повел к машине. Когда они уехали, бригадир с облегчением вздохнул, подбежал к «лягушке» и первым делом забрал из салона все вещи, могущие идентифицировать ее последних хозяев. Таковых оказалось немного: сумочка Полины, козыревский мобильник и пара музыкальных компакт-дисков. Случайно оказавшийся поблизости зевака наверняка решил, что Нестеров занимается мародерством, однако, поймав на себе тяжелый взгляд бригадира, посчитал за благо скоренько ретироваться, резонно рассудив, что такой, чего доброго, еще и убьет – не задумается. Надо сказать, что настроение Нестерова он почти угадал. Александр Сергеевич нервно закурил и набрал номер Ладонина: если кто-то и мог реально помочь в столь щекотливой (назовем ее так) ситуации, то, безусловно, это были Игорь и его команда.

– Игорь, у нас проблема. Срочно нужна твоя помощь…

– Да в курсе я. Сам-то где ты есть?

– В смысле?

– В смысле, что проблему я вижу, а тебя – нет. Мы сейчас на Лиговке, здесь Ивана с Павлом прессуют.

– Знаю… Я рядом, на Заслонова. Давай сюда.

– То есть у нас еще и там проблемы?

– Да, и гораздо серьезнее.

– Понял, уже идем…

Ладонин в сопровождении двух телохранителей (кажется, это были Дюша и Арнольд) и незнакомого Нестерову мужика возникли буквально через минуту, однако факту их столь оперативного появления бригадир не удивился. События сегодняшнего вечера развивались с такой калейдоскопической быстротой и непредсказуемостью, что Александр Сергеевич вполне мог допустить, что сейчас здесь возьмет и нарисуется, к примеру, черт с рогами. Почему бы и нет? Кто еще, кроме него, мог закрутить подобную чертовщину?

Однако к случаю с Ладониным черт никакого отношения не имел. Игорь, которому не довелось поучаствовать во вчерашней обработке Олега Моромова, сегодня решил получить хотя бы эстетическое удовольствие от созерцания картины ареста Ташкента. С этой целью подручные Ладонина договорились с охранником офисных помещений, расположенных на втором этаже здания метрополитеновской станции «Лиговский проспект» о краткосрочной аренде небольшого «зрительного зала». В начале девятого Ладонин с двумя телохранителями приехали на место, и охранник проводил их в пустующий по причине субботы офис с большими окнами, выходящими прямиком на «Райский ад». С этой точки они и следили за происходящими событиями, а когда между «грузчиками» и Дроновым завязалась драка, Ладонин дал своим команду вмешаться и помочь. Дюша и Арнольд, предвкушая милую их сердцам забаву, бросились на выход, однако выскочить из офиса оказалось делом затруднительным: уходя, идиот-охранник неосторожно захлопнул за собой металлическую дверь, которая открывалась только снаружи. Попытки достучаться и вызвать его ни к чему не привели – вахта находилась на первом этаже. В конечном итоге телохранители проявили богатырскую удаль и вышибли массивную металлическую дверь, однако, когда они выскочили на свет божий, в драку уже вмешались менты. И это был как раз тот самый классический случай, когда «двое дерутся – третий не мешай».