Глаз ведьмы - Василий Веденеев

Кстати, в виновность Серова и его причастность к смерти Гореловой он не верил, но предпочитал держать это мнение при себе, понимая, что тут шла неведомая ему игра, в которую лучше не соваться, чтобы не подставить под топор свою драгоценную плешивую башку: пусть там рубятся, но без него! Если Серега впутался в серьезные разборки и стал разменной монетой в расчетах между нынешними хозяевами жизни, то пускай расплачивается за собственную глупость чем придется: кровью, свободой, жизнью. Жаль толкового сыщика, но себя еще больше жалко! Чего стоит одно только заявление Юрия Петровича, что придется расстаться с рюмашкой? Ломать себя, признаваться перед докторишками, что ты чуть ли не присяжный алкаш? Хотя, с другой стороны, обещанное ему кресло заместителя начальника главка и генеральские погоны стоили того — ради власти люди еще не на то соглашались, чего уж тут выпивка?

Но сложившаяся ситуация крайне беспокоила Мякишева, не давала покоя ни днем ни ночью, заставляя все чаще и чаще прикладываться к заветной бутылочке, спрятанной в шкафу за папками. Пугало затишье, как перед грозой, когда нечем дышать и небо нависло тучами, а дождь все никак не прольется, не даст долгожданного облегчения, но вдали глухо погромыхивает и сполохами мерцают зарницы. А ну как сейчас из туч звезданет молния — и прямо в тебя?!

Ближе к семи, закрывшись на ключ, Трофимыч решил облегчить страдания. Он распахнул дверцы шкафа и извлек из-за папок бутылку с коньячком. Налил полстакана, залпом выпил, бросил в рот ломтик лимона и сердито пристукнул по корешкам папок кулаком — чтоб ему провалиться, этому проклятому делу Гореловой и тем, кто его затеял!

К удивлению Мякишева, часть папок не поддалась, а осталась не месте, словно уперлась в нечто твердое. Сердце не хорошо бултыхнулось. Поставив стакан на телевизор — обычный предмет интерьера в кабинете современного руководителя, — Александр Трофимович дрожащими от волнения руками начал быстро вынимать из шкафа папки и бросать их прямо на пол.

Через несколько секунд его взору открылось завернутое в тряпки нечто, мешавшее папкам продвинуться к стене. При виде этого свертка Мякишев похолодел и обессилено сел на кучу скоросшивателей. Он догадался, что там лежит, — пистолет системы Макарова, табельное оружие увольняемого в запас по болезни подполковника милиции Серова! Тот самый пистолет, из которого застрелили агента, работавшего под псевдонимом Фомич, и его приятеля, а потом всадили пулю в несчастную Полину Горелову.

Все, мрак! Чего сейчас ждать: настойчивого стука в дверь и появления сотрудников из спецподразделения, которые наденут тебе наручники?

Это ему-то, полковнику Мякишеву, верой и правдой три десятка лет прослужившему в органах внутренних дел, вдруг наденут наручники, как последней уголовной сволочи? Да нет, бред какой-то, откуда здесь может появиться пистолет Серова? Но что же тогда это за сверток?

Трофимыч схватил бутылку и хлебнул спиртного прямо из горлышка, совершенно не чувствуя вкуса коньяка. Потом тяжело поднялся, нерешительно протянул руку и дотронулся до свертка. Сквозь материю пальцы ощутили твердый холод стали, и Мякишев не отдернул их, а жадно ощупал тряпки — так и есть, там пистолет!

Захотелось завыть от отчаяния. Его подставили, как пацана! Пока он тут, сидя за столом, развивал заумные теории, кто-то, вполне возможно, и Аркашка Пылаев, подобрал ключик к его кабинету и подложил страшную игрушку в шкаф. Теперь приходи в любой момент, вяжи полковника Мякишева, и никакие объяснения не помогут. Ты работал с Серовым, выдвигал его на руководящую должность, ты и покрывал преступника! Кто поверит, что ты протащил Серегу в начальника отдела лишь ради собственного покоя, зная, что он ляжет костьми на работе?

Господи, но что-то же надо делать, нельзя же так вот стоять столбом и пялиться на «подарок»! Но что делать, что?!

С лихорадочной поспешностью Александр Трофимович убрал бутылку и начал ставить на место папки, как будто если не видеть сверток, все сразу же нормализуется. Нет, дружок, тут нужно средство посильнее. Но какое? Даже весь хмель разом вылетел из вспотевшей от страха головы.

Надо спасаться, любой ценой спасаться! Никто не знает, когда может раздаться роковой стук в дверь, означающий стук по крышке гроба, — сколько до него осталось, сутки, час, минута?! Наверное, еще можно попробовать повернуть ситуацию в нужную сторону.

Мякишев кинулся к телефону и набрал прямой номер начальника управления, но его не оказалось на месте. Да, черт возьми, как он мог забыть, что тот уехал в мэрию?! Тогда, может быть, на месте заместитель начальника главка? Но и тот не отвечал, что повергло полковника в полное уныние.

Стоп, а заветная карточка, выданная Юрием Петровичем?! Разве сейчас не экстренный случай, разве ему не грозит страшная опасность и он не обладает неожиданной информацией? К тому же именно сейчас все станет ясно до конца — будут ли защищать новые хозяева или все просто блеф, дым и пустота, и его похабно подставили с их ведома, если не по их прямому указанию.

Достав карточку, он набрал номер и стал считать долгие гудки… Как быть, если не ответят? Мало ли, что болтали, будто этот номер круглосуточно отвечает!

— Слушаю, — судя по голосу, трубку взял немолодой мужчина.

— Юрия Петровича, — промокая платком взмокшую плешь, буркнул Трофимыч. — Срочно!

— Минутку, — к немалому облегчению Мякишева, сказал мужчина. — Сейчас соединю.

Однако прошло примерно три или четыре минуты, показавшиеся Александру Трофимовичу вечностью, пока он услышал в наушнике прорвавшийся сквозь шум и треск помех голос Юрия Петровича.

— Да! Говорите.

— Это Мякишев, — зачастил полковник, боясь потерять самое драгоценное — время. — Мне немедленно нужна ваша помощь, дело крайне серьезное!

— Можете сказать, что случилось?

— Даже не знаю… Если без подробностей, то мне подбросили страшную улику, связанную с делом Гореловой.

— Вот как? — в голосе Юрия Петровича явно послышались встревоженные нотки. — Вы кого-нибудь подозреваете? Или точно можете назвать, кто это сделал?

Трофимыч чуть замялся, соображая, как лучше поступить, но, по сути дела, решение у него было готово давно, а теперь оставалось лишь попробовать претворить замыслы в жизнь.

— Пылаев, начальник одного из отделов управления. Аркадий Пылаев.

— К вам еще никто не звонил и не заходил?

— Нет.

— Отлично. Тогда оставайтесь на месте. Через несколько минут вас вызовут в приемную начальника главка. Сидите там и ждите! Никуда не уходить! Подъедет человек и передаст от меня привет. Все вопросы решите с ним.

— Я понял, — едва успел сказать Мякишев, как в трубке запикали гудки отбоя.

Положив ее на аппарат, Трофимыч закурил и невидящим взглядом уставился в стенку перед столом — что будет, кто бы ему сказал, что теперь будет? Не продадут ли и не подставят ли его в очередной раз после этого звонка? Вдруг он подписал себе смертный приговор, сообщив Юрию Петровичу об улике?

С другой стороны, его могли ждать на выходе, у проходной, чтобы взять с поличным, если бы он попытался вынести оружие и избавиться от него!

Размышления прервал резкий звонок телефона, и Мякишев, слегка поколебавшись, снял трубку.

— Слушаю.

— Александр Трофимович? Капитан Бореев беспокоит, адъютант начальника главка. Генерал немедленно примет вас по возвращении из министерства. Будьте добры подождать его в приемной.

— Да, спасибо, я иду.

«Уж не ловушка ли это? — приглаживая перед зеркалом поредевшие волосы и поправляя галстук, прикидывал Трофимыч. — Высунешься, как мышь из норы, а тут тебя и цап!»

Но иного выхода не оставалось, и он вышел из кабинета, кивнул секретарю и, почти не чувствуя под собою ног, быстро пошел по длинному коридору, свернул налево и по внутренней лестнице спустился на второй этаж. Вот и двери огромной приемной начальника главка. Страшно открывать их — ну, как за ними ждут? — однако придется. И он вошел.

Адъютант — щеголеватый молоденький капитан — приветливо улыбнулся полковнику и предложил присесть в мягкое кресло, предупредительно подав толстый иллюстрированный журнал. Мякишев раскрыл его и начал листать, не видя ни текста, ни картинок на глянцевых страницах. Без очков он вообще давно уже не мог читать, а сейчас ему тем более было не до журнала — почему-то не давала покоя мысль, что он слишком поторопился и завалился в приемную, не взяв с собой дежурной папки с бумагами, а кто же ходит на прием к руководству главка без бумаг? Не вызовет ли это ненужных подозрений?

Нет, плевать на подозрения, плевать на вся и всех! Где человек Юрия Петровича, почему его так долго нет? Или это все-таки ловушка и Трофимыча решили повязать тут, в приемной?

Господи, да за что же ему такие муки?! Будь проклят «Чичиков», навязавший ему на шею ненавистного Аркашку Пылаева. Наверняка они, гады, все заранее расписали как по нотам, а он с ходу влетел по дурости в их операцию, в которой ему отвели роль обычного болвана и козла для заклания. Ну нет, Мякишев вам не телок для жертвоприношения, и уж никак не козел! Ошибаетесь, господа, вы еще не знаете Александра Трофимовича, он зубки-то вам еще не показывал, а за свою жизнь и свободу Мякишев горло порвет, портяночники!