Экспедиция. Туда, но не обратно (СИ) - Старый Денис

Прибыл Рыгор для отправки в поход за солью, и отчитывался о проделанной работе, ну и привез копченой рыбы, что в две телеги не влезли, да все прямо на подбор — от двух до трех килограммов осетра, форель, маринованное мясо раков, сомы и огромные караси. Было и два десятка копчено-вареных уток. И все это только на склады города с обменом на овощи, себе община оставила так же немало.

У Малки и Рыгора, наконец, что-то наметилось, даже вмести приплыли в город. Она месяц игнорировала потуги мужчины. Не пугало женщину, что может остаться с тремя детьми одна, а Рыгор занимал высокое место в иерархии горожан, можно сказать, бароном был. Когда же мужчина проявил внимание к детям и не только Малки, но и остальным, что стали членами рыболовной общины, и построил для них не полуземляную времянку, а добротную избу с большой печью, сердце матери начало таять.

Малке было сложно забыть своего мужа — сотника и практически главного воина в Любече. Она любила его, пусть он и был жестким с ней и требовательным к детям, пусть редко был с ней, как с женщиной, особенно после рождения третьего ребенка, но это был ее муж. Малка видела, как погиб сотник Бреслав, хотела побежать к нему, но отец, силой увалок ее и внуков на ладью и поспешил вверх по течению Днепра, так как внизу корабли Олега отлавливали всех беженцев, чтобы те не плыли к Киеву и не сообщили в город сведения о князе.

Хорошие результаты есть и на соседнем с Рыбацким поселении, которое уже прижило название Горыничи. Там устроили практически промышленную заготовку мяса. Поселенцы проредили табун диких небольших лошадей, взяв при этом пять жеребят, да четырех кабанов и двух лосей добыли. Да и засеянные у поселения поля дадут неплохой урожай.

Горыничи стали налаживать контакт с извергами-северцами, что бежали от бесчинств Княжьей дружины. Они решили обосноваться вверх по течению в километрах семи-восьми от поселения, на другом берегу Днепра. Те сами прибыли в Горыничи и попробовали торговать. Может, хотели и силой забрать чего, но тренирующиеся бойцы рядом с поселением, да частокол остудили прыть гостей и те предложили обменять оружие на еду. Предлагали три боевых топора, но взамен чуть ли ни телегу рыбы, и еще мяса с зерном. Их и культурно послали, кузнечные мастерские работали в две смены, выдавая огромное количества изделий, как по меркам этого времени, и очень мало, по понятиям попаданцев. Да и по весне планировалось ставить в Рыбацком еще кузню, а в Горыничах лесопилку с водным колесом. Чем могли удивить гости? Но общение началось, а как его сделать взаимовыгодным, можно и позже решать. Между тем немного мяса и рыбы соседям дали.

Еще одной новостью стало долгожданное вливание общины Рыси в агломерацию Славграда. На старейшину надавили его же общинники, которые видели преобразования в городе, что и года не прошло, а жизнь на холмах стала в разы комфортнее, чем на болотах за годы. Тем более, раз в неделю, по субботам, в чертогах и на свежем воздухе под навесом были танцы и разного рода посиделки. Тут и песни пели, и молодежь знакомилась, и мужчины пробовали новые наливки и медовуху. Воскресенье было объявлено условно выходным, поэтому в субботу расслаблялись. И тогда и от болотников и из Горыничей и даже из Рыбацкого приезжали люди, чтобы получить свою долю развлечений. Тем более, что кроме гитары Витька, через раз играл Рыгор, но в остальное время можно было услышать и «Миллион алых рос» и «Молодость моя Белоруссия» — умельцы починили граммофон и даже изыскали к нему два десятка иголок.

Был еще один старый аппарат, в разломанном виде по частям найденный в шкафу «пионерской комнаты» школы. Рог, становившийся все больше министром промышленности и ремесла, обещал тайком починить, чтобы общественность не знала. Игорь думал подарить механический проигрыватель Лиде, если представится возможность, с несколькими пластинками. Вот последнего добра было у всех полно. У Катерины под сто пластинок, в школе, да и у бабы Клавы штук пятнадцать, пусть и репертуар разный.

— Все, Солдатик, подсчитали, сахара не хватит на варенье. Даже банки еще есть, а сахару мало, — прибежала с самой большой, как ей казалось, проблемой Катерина.

— Меда много, — неуверенно сказал Игорь.

— Мед не заменил, — Катерина села на стул у стола, где глава поселения высчитывал количество продуктов и их средний расход для определения устойчивости ситуации с продовольствием. — Много сахара забрал Рыгор на свой самогон.

— И Павел, на свой самогон, — парировал Игорь.

— Ой, да сколько там Паша взял, так на свои нужды, — стушевалась городской завхоз.

— Ой ли, — усмехнулся Солдат. — Скоро собирать урожай сахарной свеклы, успеем к последним ягодам. А так, варенья и компотов заготовили на две зимы даже с этим количеством людей.

— Да видела я тот сахар, черный какой-то, весь слипшийся комом, — отмахнулась Катерина.

— Ты не строй тут барыню капризную. На пару тысяч километров и такого сахара нет ни у кого, а из свеклы так и вообще нет, — Игорь пододвинул чашку с цикорием женщине и та сделал глоток. — Катерина, когда Светка вернется? Что это за капризы на пустом месте? Да и глупости с хождением на тренировочные площадки к воинам. Она там задницей пытается крутить перед Волькомиром, чтобы я ревновал.

— Мы бабы такие, нас ценить нужно. А солдатики новые нормальные, кто без жены себе аборигенок ищут, боятся наших из будущего, — Катерина рассмеялась. — А тебя так и вовсе побаиваются парни. Я их тайком подкармливаю. То вареница дам, то мяска лишнюю порцию, вот они и увидели во мне мамку. Это же еще дети, им по шестнадцать-двадцать лет, а уже воюют. А ты, зверюга, им устроил мордобой, всех побил. Никто не позарится на Светку. Видел, какую цацу привез из Смоленска Волькомир? О, девка и в теле, и румяная, да и дите у них вот-вот будет.

— Так, когда вернется Светка? — нетерпеливо спросил Игорь.

— А ты подарочек какой подари, да глазки от стыда спрячь, что, мол, осознал всю вину, — Игорь пытался возражать, но женщина подняла руку не дав высказаться парню. — Да что вы молодые то на пустом месте проблемы делаете. Баба брюхатая, у нее внутри ураган, поэтому ты всегда виноват, вот и повинись.

— Ладно, давай про воинов говори, — смирился Игорь.

Столько информации вываливала Катерина, что Игорь в какой-то момент даже подумал ее назначить особистом вместо Артура. Оказывается, Волькомир был десятником и отправился в кривичские роды набрать себе дружину, чтобы поднять статус у князя Олега. Пришел он туда, получил по своей физиономии и был выгнан. Вот только молодежь прознала, что их соплеменник собирает бойцов, и Волькомиру пришлось даже жесткий отбор учинять. И это сотник сам создал пусть и не великолепных индивидуальных бойцов, но слаженное подразделение. Два года понадобилось, что бы создать действительно хорошую сотню. А тут ребятки познали действительно серьезные тренировки — в день по две, да и помощь в работах по строительству.

Катерина знала всех по именам, кому какая девчонка приглянулась, что они сильно переживают от невозможности участвовать в субботних вечерах, что их Волькомир не отпускает, а сам с женой ходит, да и десятники ходят, а парни всегда на дежурстве.

* **

Два драккара были готовы к походу. Восемьдесят бойцов отправлялись за солью.

По сути, это была авантюра, но оправданная. Залегание соли под Мозырем, как помнил Рыгор, самое малое пятнадцать метров. При том, еще нужно попасть в нужное место, да и не нарваться на техническую соль, которую будет сложно очистить. Но, это шанс для города, иначе в следующем году Славград либо разорится на покупке главного консерватора, либо придется сильно уменьшать рацион питания, что скажется и на качестве воинов, да на всем. Ведь истинна: мы то, что мы едим.

Уходили Большой, Бойко, Бушуй, Степан, Шишон, Костя, Алик, Арнольд и еще ребята — бывшие студенты, а сейчас бойцы славгородской дружины, были пять бойцов из некогда выкупленных рабов. Еще был Волькомир и выбранные им пятьдесят пять воинов, пять парней перешедшие из общины Рыси должны были заниматься готовкой и вообще контролировать припасы. Рвались в поход и девчонки та же Власта и Татьяна, но все лучницы-валькирии были беременны и получили такой категорический отказ, что даже опешили и не стали препираться.