Зубы Дракона - Эптон Синклер

Они одевались, когда зазвонил телефон. «Личный секретарь» господина рейхсминистра доктора Геббельса объявил: «Господин Рейхсминистр желает довести до вашего сведения, что он взял всю ответственность за дело, которое вы представили его вниманию, и он сообщит вам, как только он завершит расследование».

Ланни поблагодарил и заметил своей жене: «Дело движется».

Ирма ответила: «Он действительно очень приятный человек, Ланни.» Он посмотрел на нее, ожидая, что она подмигнёт. Но, видимо, она сделала это только в мыслях. Он хотел бы сказать: «Жаль, что его публичные выступления не так приятны, как его частные беседы». Но это можно сказать только в автомобиле.

Он добавил постскриптум в письмо своей матери: «Я только что получил основания надеяться, что наша сделка может скоро увенчаться успехом». Он только собрался предложить Ирме сопроводить её на обед, как пришел посыльный и представил визитную карточку, которая гласила: «Herr Guenther Ludwig Furtwaengler. Amtsleiter Vierte Kammer: Untersuchungs-und Schlichtungsausschuss N.S.DA.P.» Ланни, не переставая складывать головоломку из этой струи букв, сказал: «Пригласите герра». Изучив карточку, он мог сказать кое-что о посетителе, ибо у немцев не принято ставить слово «господин» на своих карточках, и это было признаком невежества.

В приемную вошел офицер, щелкнул каблуками, поклонился в талии и произнёс: «Хайль Гитлер. Гутен Морген, герр Бэдд» Это был опрятный моложавый мужчина в черно-серебряной форме СС с белым черепом и костями. Он сказал: «Господин Бэдд, я имею честь сообщить вам, что я вчера был назначен в штаб рейхсминистра и министра-президента Пруссии гауптмана Геринга. Моё звание обер-лейтенант, но я не успел заказать новые карточки. Его превосходительство желает пригласить Вас и фрау Бэдд на церемонию его инаугурации, которая состоится послезавтра».

«Для нас большая честь, господин обер-лейтенант», — сказал Ланни, скрывая свое удивление.

— Вот пригласительный билет. Вы понимаете, его надо будет иметь при себе.

«Несомненно», — сказал Ланни и бережно положил сокровище во внутренний карман пиджака.

Офицер продолжил: «Его превосходительство министр президент желает довести до вашего сведения, что дело Йоханнеса Робина находится под его личным контролем».

«Ну, спасибо, господин обер-лейтенант», — сказал американец. На этот раз он не скрывал своего удивления. Он объяснил: «Только несколько минут назад мне позвонили из офиса другого рейхсминистра, и сказали, что он держит это дело под своим контролем».

Офицер доложил: «Мне поручено сообщить вам, что если вы сопроводите меня в резиденцию Его превосходительства министра Президента, он лично проинформирует вас по этому вопросу».

«Для меня это большая честь», — ответил Ланни, — «и, конечно, огромное удовольствие прибыть. Простите, я сообщу об этом своей жене».

Ирма побледнела, когда услышала эту новость, у неё были сведения о Геринге, как о самом жестоком члене нацистского правительства. — «Может ли это быть арестом, Ланни?»

«Не надо им подавать такую идею», — улыбнулся он. — «Я позвоню тебе непременно в дом княгини Доннерштайн до двух часов. Дождись там моего звонка. Если я не позвоню, тогда дело будет серьезным. Но не порть себе обед, волнуясь». Он быстро поцеловал её и вышел к большому служебному автомобилю. Мерседес был громадным, как танк, с шестью колесами, с шофером и охранником, оба в нацистских мундирах. Ланни подумал: «Вот черт, Йоханнес должен быть богаче, чем я думал!»

Минуты езды по Унтер-ден-Линден и через Бранденбургские ворота до официальной резиденции министра-президента, всего через дорогу от здания Рейхстага с его сгоревшим куполом. Ланни слышал бесконечные разговоры о тоннеле длиною в сотню метров, который проходил под улицей. Говорили, что по нему штурмовики ночью пронесли горючие материалы, которые подожгли факелами. Весь мир, кроме нацистов, считал, что Герман Вильгельм Геринг командовал этими людьми. Безусловно, никто не сомневался, что он приказал и возглавлял захваты и убийства, аресты и пытки десятки тысяч коммунистов и социалистов, демократов и пацифистов в течение последних трех с половиной месяцев. В качестве министра без портфеля немецкого рейха он издал официальный указ, предписывающий полиции сотрудничать с отрядами нацистов, и в своей речи в Дортмунде он мотивировал свой указ:

«В будущем в Пруссии будет только один человек, обладающий властью и несущий ответственность, и этим человеком буду я. Пуля из ствола полицейского пистолета это моя пуля. Если говорить, что это убийство, то я убийца. Я знаю только два сорта закона, потому что я знаю только два сорта людей: те, кто с нами, и те, кто против нас».

С таким гостеприимным хозяином было всё возможно. И Ланни было бесполезно пытаться угадать, что произойдет. Что мог узнать в течение нескольких часов командующий прусской полицией и основатель «гестапо», тайной государственной полиции, о франкоамериканском социалисте? Ланни был так неосторожен, что упомянул Геббельсу, что встречался с Муссолини.

Звонили они в Рим и узнали, что потомок Бэддов был выслан из этого города за то, что он распространял информацию о гибели Джакомо Маттеотти? Звонили они в Канны и узнали о школе для рабочих? В Париж и узнали о красном дяде и пожертвовании Ирмы Барнс в предвыборную кампанию, которое сделало его французским депутатом? Ланни может выглядеть как сочувствующий нацистам в глазах Генриха Юнга, но вряд ли в глазах главного киллера фюрера!

Это были догадки, доведенные до крайности. Ланни задумался: «Передал ли Геббельс это дело Герингу, или Геринг вырвал его от Геббельса?» Все знали, что эта пара всегда была злейшими соперниками. Но когда они вошли в Кабинет министров, их подразделения были обязаны сотрудничать по всем вопросам. Не стало ли это дело причиной ведомственных споров? Будут ли они драться за обладание богатым евреем и выкуп, который можно от него получить? Геринг руководил берлинской полицией, а Геббельс, как гау-ляйтер Берлина, командовал партийным аппаратом, и, предположительно, коричневорубашечниками. Станет заключенный Йохан-нес Робин причиной гражданской войны?

А потом, еще более любопытные предположения: как же Герингу удалось узнать о деле Йоханнеса Робина? У него есть шпион в доме Геббельса? Или в офисе Геббельса? Или же Геббельс сделал ошибку, обратившись за информацией в один из многих отделов Геринга? Ланни представил себе, как раскручивается паутина интриг по делу Робина. Это не занимает много времени, когда паутина состоит из телефонных проводов.

Лакеи пропустили пару с поклоном, а секретарь провел Ланни по широкой лестнице в роскошную комнату с высоким потолком. Великий человек сидел, развалясь, в мягком кресле. На маленьком столике рядом с ним была стопка бумаг, с другой стороны был столик с напитками. Ланни видел так много его фотографий, что узнал его сразу: человек-гора с широким угрюмым лицом, с тяжелыми челюстями, с тесно сжатыми губами и мешками под глазами. Ему было только сорок, но его грудь и живот уже занимали большое пространство на его теле. Всё это было покрыто блистательной синей формой с белыми отворотами. Вокруг шеи на двух белых лентах весела золотая звезда с четырьмя двойными точками.

Любовь экс-авиатора к власти была такова, что он коллекционировал один за другим руководящие посты: министр без портфеля рейха, министр-президент Пруссии, министр авиации, главнокомандующий ВВС Германии, главный лесничий рейха, комиссар полиции рейха. Для каждого поста у него была новая форма, голубая, кремовая, розовая. Некоторые берлинские острословы придумали историю, как Гитлер посетил спектакль Лоэнгрина и там заснул. Между актами, желая засвидетельствовать свое почтение к фюреру, приходит тенор в своем великолепном костюме ладьи, запряженной лебедем. Гитлер, пробудился от своего сна, протирает глаза и восклицает: «Ах, нет, Герман. Это уж слишком!»

По сравнению со своим начальником, Геринг был вторым по популярности нацистом. Он был летчиком асом, отличавшимся бесшабашным мужеством. У него было своеобразное немецкое качество сочетать свирепость с Gemutlichkeit162. Для своих дружков он был гениальным, полным шуток, буйным человеком с пивной кружкой, способным выпить неограниченное количество пива. Короче говоря, он был одним героев тевтонской легенды старого времени, тех воинов, которые могли целый день убивать своих врагов, а потом всю ночь бражничать с не отмытыми от крови руками. А если они будут убиты, то валькирии на своих несущихся галопом конях отвезут их в Валгаллу на нескончаемый пир.

Первая мысль, пришедшая в голову Ланни, была: «Ну, и омерзительная фигура!» Его вторая мысль пришла уже в пятки: «Я смотрю с восхищением на всех нацистов!» Он вежливо поклонился и сказал: «Гутен Морген, Exzellenz.»