Сказка - Стивен Кинг

Я предположил, что он имеет в виду рак.

– Нет, у него был сердечный приступ.

– А. Немного боли, затем ты уходишь. Лучше, чем серость. Что касается твоего вопроса, то давным-давно… Адриан сказал, что именно так начинаются многие сказки в мире, откуда он родом.

– Ага. Так и есть. И то, что я видел здесь, как будто из этих сказок.

– Как и там, откуда ты пришёл. Это всё сказки, принц Чарли.

Волки начали выть. Вуди пробежался пальцами по книге, затем закрыл её и положил на маленький столик рядом с креслом. Мне стало интересно, как он снова найдёт место, на котором остановился. Вернулась Котриона, запрыгнула на его колени и принялась урчать.

– Давным-давно, в стране под названием Эмпис и в городе Лилимар, куда ты направляешься, правила королевская семья, корнями уходящая на тысячи лет назад. Большинство её членов – не все, но большинство – правили мудро и ладно. Но когда наступили ужасные времена, почти вся семья была убита. Вырезана.

– Лия рассказала мне кое-что из этого. Через Фаладу. Она сказала, что её мать и отец мертвы. Они была королём и королевой, так? Потому что она назвала себя принцессой. Младшей из всех.

Он улыбнулся.

– Так точно, младшей из всех. Она рассказала, что все её сёстры были убиты?

– Да.

– А о братьях?

– Они тоже были убиты.

Вуди вздохнул, погладил свою кошку и посмотрел на огонь. Я уверен, что он чувствовал тепло, и меня заинтересовало, мог ли он видеть его – как вы смотрите на солнце с закрытыми глазами, и видите красноту от подсвеченной крови. Он открыл рот, будто собираясь что-то сказать, затем снова закрыл и слегка потряс головой. Волки, казалось, завыли где-то совсем рядом… затем смолкли. Стало жутко от того, как внезапно это случилось.

– Это была чистка. Ты знаешь, что это значит?

– Да.

– Но некоторые из них выжили. Мы сбежали из города, но Хана не покинет его, потому что она изгнанница со своей родной земли, далеко на севере. Всего нас было восемь, тех, кто сумел пройти через главные ворота. Было бы девять, но мой племянник Алоизиус… – Вуди снова потряс головой. – Восемь из нас избежали смерти в городе, и наша кровь защитила нас от серости, но преследовало другое проклятье. Догадаешься?

– Каждый из вас потерял одно из своих чувств?

– Да. Лия может есть, но для неё это болезненно, как ты видел.

Я кивнул, хотя собеседник не мог этого видеть.

– Она едва может чувствовать вкус, и как понимаешь, не может говорить, кроме как через Фаладу. Лия убеждена, что это одурачит его, если он подслушивает. Я не знаю. Может быть, она права. Может быть, он слушает и это забавляет его.

– Когда вы говорите «он» … – Я замолчал.

Вуди взял меня за рубашку и притянул. Я наклонился к нему. Он поднёс губы к моему уху и прошептал. Я ожидал услышать «Гогмагог», но он сказал: «Летучий Убийца».

11

– Он мог послать за нами наёмников, но не стал. Он позволяет нам жить, тем, кто остался; жизнь эта – уже достаточное наказание. Алоизиус, как я сказал, не выбрался из города. У Эллен, Уорнера и Греты забрали их жизни. Полагаю, Иоланда всё ещё жива, но она где-то блуждает, обезумившая. Как и я, она слепа, живёт в основном за счёт доброты незнакомцев. Я кормлю её, когда она приходит, и соглашаюсь с тарабарщиной, которую она несёт. Все племянники, племянницы, как ты понимаешь, – родная кровь. Ты улавливаешь?

– Да. – Более-менее.

– Бёртон стал отшельником, живёт глубоко в лесу и без передыху молится о спасении Эмписа руками, которых не чувствует, когда складывает их вместе. Он не замечает ран, пока не увидит кровь. Он ест, но не понимает, полон ли его желудок или пуст.

– Господи, – произнёс я. Я думал, что слепота – худшее, что могло случиться, но ошибался.

– Волки оставили Бёртона в покое. По крайней мере, хочется на это надеяться. Прошло больше двух лет с тех пор, как он приходил сюда. Может, он тоже уже мёртв. Наша группа уехала в повозке кузнеца, а я, ещё не ослепший, как сейчас, стоял и погонял кнутом шестёрку ошалелых от страха лошадей. Со мной была моя кузина Клаудия, мой племянник Алоизиус и моя племянница Лия. Мы неслись, как ветер, Чарли, окованные колёса выбивали искры на камнях, и на изгибе моста Румпа повозка буквально подлетела на десять футов в воздух. Когда мы приземлились, я думал, что повозка опрокинется или развалится на части, но она была крепкой и выдержала. Мы слышали рёв Ханы позади нас, подобный рёву приближающегося урагана. Я до сих пор слышу этот рёв. Я хлестнул лошадей, и они понеслись так, будто за ними гнались черти… как и было. Как раз перед воротами Алоизиус обернулся и Хана снесла ему голову с плеч. Я этого не видел, всё моё внимания было приковано к дороге, но видела Клаудия. Лия, слава Богу, нет. Она была завернута в одеяло. Следующий взмах руки Ханы оторвал заднюю часть повозки. Я чувствовал запах её дыхания, и чувствую до сих пор. Протухшая рыба и мясо, и вонь её пота. Мы миновали ворота как раз вовремя. Она взвыла, увидев, что мы удрали. Сколько же ненависти и отчаяния в этом голосе! Да, я всё ещё его слышу.

Вуди замолчал и вытер рот. Его рука дрожала, когда он это делал. Я никогда не видел ПТС, кроме как в фильмах наподобие «Повелителя бури», но именно его я сейчас и наблюдал. Я не знаю, как давно всё это произошло, но ужас всё ещё был с ним и всё ещё свеж. Мне не хотелось заставлять Вуди вспоминать то время и рассказывать о нём, но мне нужно было знать, с чем я мог столкнуться.

– Чарли, если ты сходишь в кладовую, в холодильном шкафе найдёшь бутылку ежевичного вина. Я бы выпил маленький стаканчик, если ты не возражаешь. Можешь прихватить один себе.

Я нашёл бутылку и налил ему стакан. Запах перебродившей ежевики был достаточно сильным, чтобы отбить любое желание налить себе, даже без здравой опаски, с которой я относился к алкоголю благодаря отцу, так что вместо вина я налил себе ещё лимонада.

Вуди