Сказка - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господи, Вуди! Это что, настоящее золото?
– Оно самое. На случай, если ты почувствуешь искушение пройти мимо солнечных часов в сокровищницу, помни, что у тебя уже есть золото, помимо того, что Адриан мог забрать во дворце во время своего последнего визита. Прощай, Чарли. Я надеюсь, тебе не придётся воспользоваться оружием Адриана, но если такой момент наступит, не мешкай.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Королевская дорога. Клаудия. Инструкции. Шумоделатель. Монархи.
1
ы с Радар подошли к развилке, отмеченной указателем, гласящим, что Королевская дорога – направо. Знак, который указывал направление Приморской дороги, покосился и указывал вниз, будто Приморье располагалось под землёй. Радар издала хриплый лай, и я увидел мужчину с мальчиком, идущих со стороны Приморья. Мужчина подпрыгивал на костыле, на его левой ноге была грязная повязка, и нога едва касалась земли каждые несколько шагов. Я задумался, далеко ли он сможет уйти на одной здоровой ноге? Мальчик вряд ли мог ему помочь; он был слишком мал и нёс их пожитки в мешке, который перекладывал из руки в руку и иногда волочил по земле. Они остановились на развилке, наблюдая, как я поворачиваю направо.
– Не в ту сторону, сэр! – крикнул мальчик. – Это дорога в одержимый город! – Он был серым, но не настолько серым, как мужчина. Они могли быть отцом и сыном, но о сходстве уже невозможно судить, потому что лицо мужчины начало расплываться, а глаза сужаться.
Мужчина шлёпнул его по плечу и чуть не растянулся на земле, но мальчик поддержал его.
– Оставь его, оставь его, – произнёс мужчина. Слова были различимы, но голос приглушён, будто в горло натолкали салфеток. Думаю, скоро он будет хрипеть, как Дора.
Мужчина крикнул мне через увеличивающийся промежуток между дорогами, что явно причинило ему боль. Гримаса боли сделала расплывающиеся черты его лица ещё более страшными, но он хотел сказать своё слово:
– Здорово, цельный! Для кого из них твоя мать задрала юбку, чтобы сохранить тебе чистое личико?
Я понятия не имел, о чём он говорит, поэтому не ответил. Радар снова слабо гавкнула.
– Это у тебя собака, мужик? Или ручной волк?
Он снова шлёпнул мальчика по плечу. Затем усмехнулся мне и сделал жест, который я прекрасно понял. Видимо, некоторые вещи не меняются, независимо от того, в каком мире ты находишься. У меня возникло желание показать ему американскую версию, но я сдержался. Оскорблять людей с ограниченными возможностями – это поганое дело, даже если инвалид, о котором идёт речь, мудак, который лупит своего сына и оскорбляет вашу мать.
– Скатертью дорога, цельный! – крикнул он своим приглушённым голосом. – Желаю, чтобы этот день стал твоим последним!
«Всегда приятно встретить доброго человека», – подумал я, и пошёл дальше. Вскоре мужчина с мальчиком скрылись из вида.
2
Впереди лежала Королевская дорога, что давало мне достаточно времени для размышлений… и вопросов.
Например, цельные люди – кто они такие? Кем они были? Очевидно, я относился к таким, но подумал, что в книге переписи местного населения рядом с моим именем стояла бы звёздочка, потому что я не родом из Эмписа (по крайней мере, из той части мира, которая так называлась; Вуди сказал, что великанша Хана была родом из Кратчи). К счастью, Вуди заверил меня – и у него это получилось – что я не начну сереть и терять лицо, потому что у цельных людей иммунитет к серости. Разговор шел за завтраком, и Вуди отказался от дальнейшего обсуждения серости, так как по его словам мне предстоял долгий путь и у него должно быть приятное начало. Когда я спросил о Летучем Убийце, он только нахмурился и покачал головой. Он повторил, что кузина Клаудия может рассказать больше, и мне пришлось удовлетвориться этим. Тем не менее, то, что сказал мужчина с костылём, наводило на размышления: Для кого из них твоя мать задрала юбку, чтобы сохранить тебе чистое личико?
Я также задавался вопросом о постоянно сером небе. По крайней мере, днём оно всегда оставалось серым, но по ночам облака иногда расступались, пропуская лунный свет. Что, в свою очередь, пробуждало волков. Не одинокая луна, а целых две – одна в погоне за второй, и это заставило меня задуматься о том, где я нахожусь. Я прочитал достаточно научно-фантастических романов, чтобы знать о параллельных мирах и множественных Землях, но мне пришла мысль, что пройдя через место в подземном коридоре, где мои тело и сознание, казалось, разделились, я мог оказаться на совершенно другом уровне существования. Из-за двух лун казалось вполне вероятным, что я на планете в далёкой-далёкой галактике, но тут не было инопланетных форм жизни. Тут были люди.
Я подумал о книге на прикроватном столике мистера Боудича, где на обложке была изображена воронка, заполняющаяся звёздами. Что если я нашёл свой способ попасть в мировую структуру, о которой шла речь? (я жалел, что не положил книгу в рюкзак вместе с едой, таблетками Радар и пистолетом Полли). Эта мысль заставила меня вспомнить фильм, который я смотрел с мамой и папой, когда был совсем маленьким, – назывался он: «Бесконечная история». Допустим, что Эмпис, как Фантазия в том фильме, – мир, созданный коллективным воображением? Укладывалось ли это также в Юнгианскую концепцию? Откуда мне было знать, если я даже не уверен, как произносится имя этого типа: Юнг или Йунг?
Я размышлял об этих вещах, но продолжал возвращаться к более реальной материи: к моему отцу. Знал ли он уже о моем исчезновении? Возможно, он всё ещё был не в курсе (а в неведении, как говорится, счастье), но как у Вуди, у него могла сработать интуиция – у родителей, как я слышал, она хорошо развита. Он попытается позвонить, и когда я не отвечу, напишет сообщение. Он может просто предположить, что я слишком занят школой, но долго это не прокатит, ведь он знал, что я перезваниваю сразу, как только могу.
Мне не нравилось представлять, как отец волнуется, но я ничего не мог с этим поделать. Я принял своё решение. К тому же – должен это сказать, раз уж обещал выкладывать всё начистоту – я был рад находиться здесь. Не скажу,
