Владычица магии - Дэвид Эддингс

— Вот теперь гораздо лучше! — кивнула она, оценивающе оглядывая Гариона. — Он гораздо мужественнее, чем я думала. Веди же его сюда.

Сэйди подтолкнул Гариона к дивану, мягко надавив на плечи, заставил опуститься на подушки. Солмиссра, медленно протянув руку, пробежала холодными пальцами по лицу и груди. Глаза, казалось, загорелись, губы слегка приоткрылись. Гарион не сводил глаз с мертвенно-бледной руки. На молочной коже ни одного волоска.

— Гладкая, — пролепетал он, пытаясь собрать в одну точку разбегающиеся зрачки.

— Конечно, мой Белгарион, — прошептала Солмиссра. — Змеи всегда безволосые, а я — королева змей.

Гарион, сбитый с толку, медленно поднял глаза, показывая на блестящие чёрные пряди, валившиеся на плечи густой массой.

— Только это, — кивнула она, с чувственным движением удовлетворения коснувшись локонов.

— Но как?

— Это секрет, — засмеялась Солмиссра. — Кто знает, может, я тебе и покажу когда-нибудь. Хочешь?

— Наверное…

— Скажи мне, Белгарион, я прекрасна?

— Наверное…

— Как думаешь, сколько мне лет? Солмиссра подняла руки и выгнулась, так что под прозрачной материей ясно обрисовалось тело.

— Не знаю. Старше меня, но ненамного.

По лицу королевы пробежала раздражённая гримаска.

— Угадай! — резко приказала она.

— Может, тридцать? — смущённо предположил Гарион.

— Тридцать? — упавшим голосом повторила королева и, быстро повернувшись к зеркалу, впилась в него глазами. — Ты, слепой глупец! — фыркнула она, не сводя взгляда с отражения. — Разве это лицо тридцатилетней женщины?! Двадцать три, самое большее двадцать пять.

— Как ты скажешь, — согласился Гарион.

— Двадцать три, — твёрдо повторила королева, — и ни днём больше.

— Конечно, — с готовностью кивнул юноша.

— Веришь ли, ведь мне почти шестьдесят! — прошипела она неожиданно, жёстко сузив глаза.

— Нет, — замотал головой Гарион, — только не это.

— Ну что ты за очаровательный мальчик, Белгарион, — выдохнула она, снова нежно глядя на него. Пальцы опять коснулись лица, притрагиваясь, гладя, лаская.

Очень медленно под бледной кожей обнажённых плеч и горла начали появляться странные пятна, нездорового зелёно-пурпурного оттенка, которые, казалось, двигались, пульсировали, выцветали и вновь появлялись. Губы вновь приоткрылись, дыхание участилось.

Маас подкрался ближе, мертвенные глаза неожиданно засверкали обожанием.

Рисунок на чешуйчатой коже настолько напоминал непонятные узоры на теле королевы змей, что, когда тяжёлые петли любовно обвились вокруг тела, почему-то невозможно было сказать, где змея, а где женщина — оба сплелись в омерзительно страстном объятии.

Не будь Гарион так одурманен, он с ужасом отпрянул бы от королевы.

Бесцветные глаза и испещрённая пятнами кожа, похоже, принадлежали не человеку, а рептилии, а откровенно похотливое выражение говорило о ненасытном голоде. И всё же от неё исходила какая-то притягательная сила, и Гарион беспомощно, как мотылёк на свет огня, потянулся к этой чувственной женщине.

— Подойди ближе, мой Белгарион, — тихо велела она, — я не причиню тебе зла.

Женщина явно наслаждалась своей властью над юношей. Сэйди, стоящий рядом с возвышением, откашлялся:

— Божественная королева! Посол Тор Эргаса желает получить аудиенцию.

— Посол Ктачика, ты хочешь сказать, — слегка раздражённо поправила Солмиссра.

Но тут же ей в голову пришли новые мысли; женщина зловеще улыбнулась.

Пятна на коже почти исчезли.

— Введи гролима, — велела она Сэйди.

Сэйди поклонился и вышел. Через несколько минут он вновь появился. Позади шёл человек в одежде мерга с лицом, покрытым шрамами.

— Приветствуем посланца Тор Эргаса! — возгласил евнух.

— Приветствуем! — вторил хор.

— ОСТОРОЖНЕЕ! — зазвучал бесстрастный голос в голове. — ЭТО ТОТ, КОГО МЫ ВИДЕЛИ В ГАВАНИ.

Гарион присмотрелся к мергу и понял: именно так оно и есть.

— Поклон тебе, Солмиссра Вечноживущая, — небрежно пробормотал гролим, кланяясь сначала королеве, а потом стоящей позади трона статуе. — Тор Эргас, король Ктол Мергоса, шлёт пожелания счастья и привет духу Иссы и его верной служанке.

— Нет ли вестей от Ктачика, Верховного жреца гролимов? — спросила королева, сверкая глазами.

— Конечно, — кивнул мерг, — но об этом лучше говорить с глазу на глаз.

— Чьё поручение ты выполняешь — Тор Эргаса или Ктачика? — осведомилась королева, не переставая любоваться своим отражением в зеркале.

— Могу ли я остаться с вами наедине, ваше величество? — спросил гролим.

— Здесь никого нет.

— Но…

Мерг бросил значительный взгляд на коленопреклонённых евнухов.

— Это мои слуги. Найсанская королева никогда не остаётся в одиночестве.

Пора бы уже знать.

— А мальчишка? — показал гролим на Гариона.

— Тоже слуга, только у него немного другие обязанности.

— Как угодно, — пожал плечами гролим. — Приветствую тебя от имени Ктачика, Верховного жреца гролимов и ученика Торака.

— Служанка Иссы приветствует Ктачика из Рэк Ктола, — официальным тоном заявила королева. — Чего хочет от меня Верховный жрец гролимов?

— Ему нужен мальчик, ваше величество, — не тратя времени на любезности, заявил гролим.

— Какой мальчик?

— Которого вы похитили у Полгары, тот самый, что сидит сейчас у ваших ног.

— Передай Ктачику, что я очень сожалею, — пренебрежительно рассмеялась королева, — но это невозможно.

— Спорить с желаниями Ктачика неразумно, — предостерёг гролим.

— Ещё более неразумно дерзко требовать чего-либо у Солмиссры, да ещё в её собственном дворце. Что может предложить Ктачик в обмен на мальчишку?

— Свою вечную дружбу.

— Какая нужда королеве змей в друзьях?

— Тогда золото, — раздражённо ответил Гролим.

— Я знаю секрет червонного золота энгараков, — лениво ответила Солмиссра, — и не желаю стать его рабыней. Оставь деньги себе, гролим.

— Осмелюсь ли сказать, что вы ведёте очень опасную игру, ваше величество? — холодно спросил гролим. — Вы уже восстановили против себя Полгару. Можете ли позволить себе ещё одного столь могущественного врага, как Ктачик?

— Я не боюсь Полгары. И Ктачика тоже.

— Храбрость королевы поистине велика, — сухо заметил мерг.

— Всё это начинает надоедать. Мои условия очень просты. Скажи Ктачику, что враг Торака у меня и останется здесь, пока…

Она замолчала.

— Пока, ваше величество?