Жемчужина, сломавшая свою раковину - Надя Хашими
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Шекибы не было времени, чтобы обдумать ответ.
— Нет, я никого не видел.
— И чтобы кто-нибудь входил внутрь, тоже не видел?
— Нет.
— И это смотрители, которых вы поставили охранять мой гарем?! — снова взорвался эмир и с размаху грохнул кулаком по подлокотнику кресла. — С таким же успехом могли поставить там стадо ослов!
— Смотритель, объясни нашему дорогому эмиру, был ли сегодня ночью в гареме посторонний мужчина? — с нажимом спросил советник.
Шекиба молчала, судорожно подыскивая слова для верного ответа. Вытянутые по швам руки нервно теребили край туники.
— Отвечать! — последовал грозный окрик коротышки.
Шекиба вздрогнула.
— Я… Я не видел.
— Не говори нам, чего ты не видел, — спокойным тоном произнес долговязый, — скажи, что ты видел, нас интересует именно это.
— Мы нашли мужскую шапку в одной из комнат гарема… — Шекиба не знала, как лучше построить фразу, понимая, что в данной ситуации одно неверное слово будет стоить ей головы. — В гареме мы никого не застали, но когда нашли шапку… предположили, что кто-то там был. Мы спросили…
— В чьей комнате вы нашли шапку? — спросил эмир, чеканя каждое слово. Глаза Хабибуллы превратились в две злобные щелочки.
— Мы были… мы нашли… в комнате Бинафши-ханум, — произнесла она наконец имя.
Конечно, Бинафша натворила немало дел, и все же Шекиба с большой неохотой назвала ее. Перед ней до сих пор стояло залитое слезами бледное лицо насмерть перепуганной женщины.
«Зачем ты это сделала, Бинафша-ханум? Зачем навлекла беду на всех нас?»
— Бинафша? — Эмир повернулся спиной к присутствующим и уставился в окно. На фоне портьеры винного цвета его силуэт выделялся особенно четко. — Вот ведь лисица!
— Смотритель, раньше ты не замечал, бывал ли кто-то из посторонних в гареме?
«Что, что именно сказала им Гафур?»
— Я не… нет, не замечал.
— Это первый раз, когда тебе стало известно, что к Бинафше приходил мужчина?
— Да.
— Ты считаешь, это случилось впервые?
Шекибе показалось, что трое мужчин нависли над ней в ожидании ответа. Она слышала их тяжелое дыхание.
— Да, я… Я так считаю.
— Ты лжешь, смотритель! — почти хором воскликнули все трое. — Мы слышали совсем другую историю. Гафур рассказал нам, что ты и прежде видел этого человека. Но утаил от остальных. До сегодняшнего вечера тебе удавалось скрывать проделки Бинафши.
— При всем уважении, ага-сахиб… Я не видел…
— Лжец!
«Гафур, будь ты проклята! Ты скормила меня этим львам».
Теперь все встало на свои места — слово Гафур против ее слов. И все трое предпочли поверить Гафур. Шекиба больше не была свидетелем, она стала обвиняемым.
— Ты знал о любовнике Бинафши? Это она просила прикрыть ее?
— Нет… Нет!
— А что насчет мужчины? Ты знаешь его? Он подкупил тебя?
— Нет, пожалуйста, великий эмир… Я ничего не знаю.
Но эмир больше не слушал Шекибу. Единственное, что волновало Хабибуллу, — его поруганная честь.
— Такой поступок не может оставаться безнаказанным. Опозорено мое имя. Возьмите ее! И Бинафшу тоже. Заприте обеих. Их наказание послужит хорошим уроком для всех остальных.
Глава 42
ШЕКИБА
— Зачем ты сделала это?
— Тебе не понять.
В каморке пахло землей, сыростью, тухлым мясом и гнилыми овощами. Смрад напомнил Шекибе о холере, смерти и одиночестве.
За последние несколько часов Бинафша изменилась до неузнаваемости. Шекиба была потрясена. Еще накануне это была молодая цветущая женщина, краса гарема. Сейчас она поблекла и сделалась серой, словно ее с ног до головы осыпали пеплом. Блестящие черные волосы потускнели и стали похожи на выжженную солнцем траву. Сияние зеленых глаз погасло, взгляд сделался болезненным, белки покраснели.
Роскошная жизнь в гареме. Лучшие блюда. Красивые платья из тончайших тканей. Любимица эмира. Что заставило ее принимать это как нечто само собой разумеющееся? И повести себя столь глупо, не думая о последствиях?
Шекибе хотелось спросить про Бараана-ага. Она была уверена, что именно он посещал Бинафшу: шапка из серой овчины, лепесток розы. Без сомнения, это Бараан-ага, друг Амануллы. Но как он осмелился пойти на такое — опозорить отца Амануллы, да еще с учетом, что отец его друга — самый могущественный человек в Афганистане?!
— Мне жаль, что ты оказалась здесь, — вдруг, прервав молчание, сказала Бинафша.
— Мне тоже.
Шекиба подумала об Аманулле. Как же он, наверное, будет разочарован, когда узнает о случившемся! Шекиба не сумела справиться с обязанностями смотрителя гарема, так как же можно рассчитывать, что она станет достойной женой сыну эмира? Бинафша — вот кто все испортил. Шекиба с жалостью и отвращением покосилась на забившуюся в угол женщину. А еще, конечно, Гафур! Эта полная яда змея. Спасая собственную шкуру, все свалила на Шекибу. Неудивительно, что, вернувшись из дворца, даже в глаза боялась посмотреть, а потом и вовсе сбежала, как последняя трусиха.
Итак, комната, в которой оказалась Шекиба, была ей незнакома, все же остальное — как обычно: неприятности, рассерженные люди, указывающие на нее пальцем. К таким вещам ей не привыкать.
Шекиба поднялась на ноги и принялась мерить шагами тесную каморку. Окна здесь не было, но свет проникал через широкую щель под дверью. Дворец был полностью электрифицирован специалистами иностранной компании, которую пригласил Хабибулла. Если города и деревни Афганистана мерцали редкими огнями, то дворец эмира светился, словно маяк в тумане.
«Ну что же, эмира тоже можно понять. Хабибулле, должно быть, ужасно обидно, что другой мужчина обладал его драгоценной Бинафшей. Да, она красива. Пока не улыбается и не показывает зубов. Мелкие, налезающие один на другой, они похожи на цыплят, которые толкаются и теснят друг друга, когда хозяйка заходит в курятник, чтобы насыпать им зерен».
Бинафша сидела в углу, уткнув голову в колени. Шекиба не могла разобрать, спит она или плачет.
— Как думаешь, что они сделают с нами? — негромким голосом спросила Шекиба.
Бинафша тяжело вздохнула, ее плечи поднялись и снова опустились.
— Интересно, долго они собираются держать нас здесь?
Бинафша подняла голову. В ее взгляде не осталось ничего живого — лишь полная обреченность.
— Ты действительно не знаешь, что с нами сделают?
Шекиба покачала головой.
— Когда речь идет о прелюбодеянии, наказание — сангсар.[56] Меня побьют камнями.
Глава 43
РАХИМА
Огромный зал, такого большого помещения я никогда в жизни не видела. Длинные ряды столов тянутся от одной стены к другой, за ними стоят красивые стулья с обтянутыми кожей сиденьями. На каждом столе — микрофон и бутылка воды.
Место Бадрии находилось в последних рядах.
