Война крылатых людей - Пол Андерсон

На горизонте показался Катандаран. Город более чем на двести километров отстоял от Хайджакаты, которая в свою очередь находилась на полпути к Рангакоре. Империя простиралась по плодородной Чакоре далеко на восток и юг.

На северо-западе извивалась река Джанджак — серебряная нить, окруженная поясом растительности, которая светилась на фоне темных восточных холмов и коричнево-красных западных пастбищ. Там, где река огибала бывший континентальный шельф и вливалась в широкое заболоченное озеро Урши, был построен Катандаран. Этот город с населением в полмиллиона производил внушительное впечатление. Здесь сменили друг друга множество цивилизаций так же, как в Риме, Константинополе, Пекине и Мехико: каждая из них добавляла свою долю стен, башен и зданий, и теперь крепостная стена окружала путаницу разнообразных строений, сооруженных преимущественно из камня. Древними были эти камни, древними были улицы, извивающиеся между мрачными серыми прямоугольными фасадами. В дальнем конце города, на возвышенности, группировались строения, не иссеченные в течение тысячелетий песком пустынь, — создания новых правителей: мраморные, с куполами, крытые медью и украшенные абстрактной мозаикой. И этот район, подобно районам, сооруженным прежними властителями, имел свою собственную стену, защищавшую господ от народа.

На экране увеличивающего сканнера Стэфа показывала достопримечательности города, хотя флиттер пока находился на таком удалении, что из столицы еще не был заметен. Фолкейн начал снижение. Засвистел ветер. В самый последний момент Фолкейн включил антигравитатор, и флиттер мгновенно замер над самой землей.

— До встречи, Дэвид, мы с тобой обязательно встретимся, — Стэфа прижалась к нему губами. Кровь ударила ему в лицо. Он вдохнул странно волнующий запах ее волос. Затем она выскочила в люк.

Земцы размещались в одном огромном здании поблизости от дворца. Оно выходило на вымощенную площадь так же, как и дома богатых горожан. Как и прочие здания, оно имело внутренний двор с единственным выходом наружу. Но какие-то воспоминания о Земле виднелись в заостренной железной крыше, остроконечных коньках, украшенных головами чудовищ, даже в железной двери. Несколько икрананкийцев глуповато уставились на флиттер. Точно так же поступили часовые у входа в казарму — огромного роста бородатые люди в кольчугах из цепей, позолоченных шлемах с плюмажами и плащах, развеваемых ветром. Но вот они схватились за оружие и закричали.

Стэфа подбежала к ним. Фолкейн взлетел. Он успел увидеть, как Стэфа скрылась в здании.

— Летим к императору, — сказал он. — Надеюсь, что там сначала спрашивают, а потом стреляют.

6

Снаружи у помещения для гостей зазвенел колокол.

— Войдите, — сказал Фолкейн.

Слуга в облегающей ливрее отодвинул толстый занавес, заменявший входную дверь в этой бедной деревом стране. Он поклонился и объявил, что император желает видеть посланцев Галасоциотехнической Лиги. Слуга был вежлив, но лишен раболепия, он не использовал никаких особых титулов, называя правителя, как например, «его сиятельство». Система наследственных занятий не способствовала выработке кастовой иерархии: поддерживаемый своей фратрией, привратник был так же горд и независим, как солдат или писец.

— Мой товарищ отсутствует, — сказал Фолкейн, — но я могу представительствовать один.

«Как действовать? — думал он про себя. — Мы уже неделю как заглушили моторы флиттера. Может, один из этих курьеров, что снуют взад и вперед, несет приказ сжечь нас живьем? Но надо идти. Я буду действовать, буду действовать, буду действовать».

Фолкейн отправился переодеться по случаю приема у императора. Комнаты, предоставленные ему, были достаточно просторны, если не считать низких потолков, и на туземный манер были даже роскошны. К сожалению, он не разделял мнения туземцев. Ему понравились украшающие стены великолепные меха, особенно когда он подсчитал, сколько они могли стоить на Земле. Но фрески не произвели на него впечатления, это была работа не ахти какого художника, к тому же сказывались особенности восприятия: половина цветов казалась ему сплошной чернотой. Голый пол был постоянно холоден. И Фолкейн никак не мог удобно устроиться на диване или в кровати, предназначенных для икрананкийцев.

С балкона на третьем этаже можно было разглядеть дворцовый парк. Он был похож на старый японский сад: скалы, низкие, слабые, угнетенные растения, необыкновенные фонтаны — они журчали внутри стеклянных колонн, чтобы избежать испарения. Из-за окружающей парк стены были видны лишь крыши ближайших зданий. На западе сквозь пыльную завесу утомленно светило оранжево-малиновое солнце. «Еще одна буря, — подумал Фолкейн. — Новая беда для скотоводов».

Неделя в императорском дворце могла бы оказаться интереснее, если бы империя была человеческой и декадентской. Катандаран не был ни тем, ни другим. В отчаянии Фолкейн пытался совершенствоваться в туземном языке, читая то, что было объявлено здесь величайшим эпосом в мире. В нем, пожалуй, больше повторов и многословия, чем в Библии. Фолкейн включил передатчик.

— Алло, Эдзел, — сказал он по-латыни. — Как дела?

— Мы находимся у входа в нечто, похожее на таверну, — послышался голос одинита. — Как свидетельствует надпись, это Дворец утонченных наслаждений и крепкой выпивки.

— О, Боже, а я остался дома! Послушай, меня вызывает Большое Красное Колесо. Вероятно, для новых вопросов и отсрочек решения, хотя это никогда нельзя знать заранее. Поэтому держи радио включенным, но молчи, ясно? Насколько я могу судить, икрананкийцы не подозревают об этом средстве связи. Для нас это будет козырь про запас.

Если только им не рассказали земцы… Но нет, это кажется маловероятным. Будучи высаженными лишь с немногими пожитками и инструментами, столкнувшись с необычной культурой, их предки быстро забыли прежние искусства и навыки. Зачем делать пистолеты или еще что-нибудь, если вы и так вдвое сильнее туземцев? За исключением нескольких бытовых мелочей, люди не внесли в свою жизнь ничего нового, а их знания постепенно забылись.

— Хорошо, — сказал Эдзел. — Я постараюсь уверить капитана Падрика, что это безвредная магия. Мне все равно придется как-то успокоить его. Удачи!

Фолкейн вернулся в гостиную и последовал за слугой вниз по длинным коридорам и извивающимся аппарелям. Туземцы сегодня были активны — отовсюду слышались топот ног, голоса, шелест одежды и бумаг. Вокруг сновали икраианкийцы: чиновники, торговцы, лакеи в ливреях, крестьяне в юбочках, скотоводы в шляпах и сапогах, посетители, прибывшие издалека, среди них был и купец из далеких теплых подсолнечных стран в сверкающем драгоценностями плаще — гул жизни и деятельности наполнял императорский дворец. Кухонные запахи напомнили Фолкейну, что он голоден. Он должен был признать, что местная кухня оказалась восхитительной и должна понравиться ван Рийну. Если…