Странный мир - Сергей Калашников

Натин тоже иногда ходит в гости на огород. По этим горным тропам, когда нужно постоянно карабкаться, быстро устаёшь, поэтому на острове стараются не поселять людей преклонного возраста — здесь — мир молодых и рьяных, тех, у кого хватает энергии и задора. Однако, почему ей никто не ответил? Ведь во время передачи метеоданных все находятся у аппаратов.

Думай, голова. Сверху разглядели корабль. От неё, с уровня моря, этот корабль невидно. Значит — он далеко, ведь с горы обзор намного шире. И пацаны полезли тоже посмотреть на него. Ветра нет, если это парусник, он должен включить мотор и подойти сюда, где есть причал. Раз не подошёл — следовательно, мотора на нём нет. Ну да. Чужой. На вызов по радио не ответил. С ненадутыми парусами стоит. И что делать? Нет, нельзя быть такой тупой!

Девочка с неожиданной силой почувствовала себя брошенной и забытой, неспособной сориентироваться, догадаться, сообразить, что ей следует делать. Три года — это слишком мало, чтобы стать как все. А она ещё ленилась. Хотя, про приход незнакомого судна на уроках ничего не было.

Присела на тёплый камушек и пригорюнилась.

— Я же говорил, что она никуда не побежит, а дождётся нас, — это Коулько с Ширяем, а за ними Степан с вершины. — Соображает наша Натин, не сомневайся.

Парни нагружены так, что смотреть на них больно. Мальчишки несут наполненные овощами и фруктами носилки. На видном месте корзинка с японской айвой — от цинги помогает не хуже лимонов или апельсинов, но, в отличие от них, её гибкие кусты здесь себя прекрасно чувствуют, успешно противостоя ветровым нагрузкам. Юноша на концах перекинутой через плечо палке принёс две тушки подсвинков. Народ спорит агути это или пекари, или просто одичавшая свинья. Была даже версия, что это тапиры. Настоящие зоологи здесь ещё не появлялись, как и другие специалисты в области растительного и животного мира, а молодые астрономы-метеорологи вопросом особо не заморачивались. Опытным путём установили, что этот зверь относится к классу съедобных, и, если употреблять в пищу по одной штуке в месяц, то меньше их от этого на острове не становится.

— Ты чужаков ещё не видела, — это скорее утверждение, чем вопрос. — Оля зажгла костёрчик, чтобы с моря был виден дым, ну они и повернули в нашу сторону. Сейчас слева из-за мыса покажутся.

— У них есть мотор, — интересуется девочка.

— У них есть лодка с вёслами, тащат свою лайбу на буксире, — объясняет Ширяй. — Разведём огонёк у ручья, там как раз можно якорем до дна дотянуться. И пресная вода ребятам неизбежно понадобиться. А пока приготовим угощение.

Степан внимательно осматривает девочку и даёт указания по экипировке. Вместо шорт и цветастой распашонки она надевает тот же прикид, что и на пацанах — верёвочную юбку, пелерину. Все металлические предметы — долой. Часы и бинокль тоже. Сандалии снять. Только скобку с зубов никуда не денешь. Что за это, интересно, маскарад?

— Понимаешь, Наталочка, — Стёпа часто так к ней обращается, — этих людей мы совсем не знаем. Ничего про них не слышали. Скажем так, опасаемся маленько. Ты, хоть про это в школе не проходила, но из старой жизни помнишь, что не все ко всем относятся по-доброму.

— Всяко бывало, — соглашается девочка. — Но русские друг друга не боятся. А это нерусские, — завешила она собственную мысль.

— Так вот, если эти незнакомцы, встретив нас, поймут, что мы сильны и нас много, они поведут себя так, чтобы никого не разозлить. А, если встретят слабых, глупых детей с щедрыми дарами?

— Там, где я раньше жила, могли отобрать всё, а детей прогнать. Или обидеть.

— Примерно об этом и речь. Вы — первобытные дети с первобытными дарами. Обижать себя, надеюсь, ты никому не позволишь. Ну и я с дальнобойкой постараюсь вас слегка прикрыть. Оля тоже подойдёт, с корабля уже заметили костёр на берегу, так что верхний дымарь она погасила. Уже бежит.

Неглубокая, открытая бухточка. Хрустальный ручей отлично виден с моря. На ровной площадке громоздятся корзины с фруктами, на циновке разложены кожистые листья, на которых горками лежат нарезанные овощи. В пустых створках раковин — соль. Над углями костра на вертелах доходят две истекающие жирком тушки.

Трое босых детей в верёвочных юбках и накидках радушно встречают семерых мужчин, высадившихся со шлюпки с вставшей на якорь в ста метрах от берега тридцатиметровой бригантины. Их речь непонятна, но жесты выразительны, а угощение выше всяких похвал.

— Джеки, как полагаешь, где сейчас родители наших лакеев? — Натин вполне понимает разговор гостей. Английский, однако, её родной.

— Скорее всего, на другом острове. Тут у берега пирога с балансиром. Как раз на эту троицу. Думаю, на ней они сюда и прибыли.

— Тогда есть смысл объехать все эти земли, в трюмах достаточно места ещё для полусотни…, - этого слова Натин не знает, но кивок в сторону Коульки указывает на то, что речь идёт о намерении забрать отсюда людей, и увезти их в трюме.

Данная мысль представляется ей настолько неплодотворной, что, отлучившись к костру за очередным куском жареного мяса, она успевает пересказать это Ширяю.

— Рабов, получается, ищут, — он кладёт на лист роскошный кусок отлично прожаренной свинины. — То-то всё время начеку, — выдавливает сверху несколько капель кислого сока.

Кивок Коулько, и вся троица исчезает в зарослях. А вот это они совсем напрасно! Два мушкетных выстрела в темноту наугад, это очень плохо. Так ведь можно ненароком и угодить в кого-нибудь. Дальнобойки Оли и Стёпы молчат. Гости саблями прорубаются сквозь кусты в направлении, куда, как им кажется, скрылись «аборигены». А ребята уже в зарослях между позициями прикрывающих их старших, переодеваются в камуфляж. Вообще-то, обращаться с самозарядкой Натин научилась буквально перед самой поездкой сюда, можно сказать, факультативно. Этот островок у русских классифицируется как «фронтир», а в таких местах огнестрельное оружие «детских» калибров носят с восьми лет.

Набегавшись, моряки собрали и погрузили в лодку остатки трапезы, прицепили на буксир пирогу — плод двухмесячного коулькиного труда — и, по-мужски погасив костёр, убыли на свой корабль, ориентируясь на пламя в тусклом фонаре, вывешенном за борт. Над идеально спокойной гладью ночного моря до ушей девочки доносились «вульгарные восклицания», не несущие никакой информации, кроме как об общем негативном настрое участников дискуссии.

— Пока они знают только то, что мы дикие, глупые и пугливые, — констатирует Стёпа. — А вот то, с каким воодушевлением они вас ловили, наводит на мысль о небезосновательности подозрений нашей замечательной юной разведчицы. Если бы они недоумённо развели руками, пожали плечами и обиженно удалились после вашего исчезновения, нам не оставалось бы ничего, кроме как принести свои извинени… Я! — Тычком в бок Ольга прерывает словесный по… ток из уст своего избранника.

— Гидроплан с десятком настоящих бойцов сядет на рассвете на той стороне острова. Штормовой дизельник из Пальмы-де-Майорки тоже в пути уже, но добежит нескоро. Нам — Степан и Ширяй проверяют и готовят заправочную станцию на северной оконечности. Там, пока дойдете, и шланги дотянете, пора будет горючее в самолёт заливать. Натин и Коулько идут в обсерваторию. Связь и наблюдение. Я отсюда присмотрю и если что — дам знать. Эти Гаврики утром отправятся прочёсывать остров, или я не знаю мужчин.

— Думаешь, попытаются забраться повыше, и оттуда всё разглядеть, — интересуется девочка.

— Думаю. И еще две группы вдоль кромки воды пойдут в разные стороны. По три-четыре человека разбредутся, так что в харькачки имеет смысл зарядить морфейку, а не болячку. Ну, этим уже на местах займётесь. Пошли!

Посадка самолёта на воду и его последующая заправка — события ординарные. Тем более, когда есть уверенность, что обратный путь он проделает по нормальной погоде. Судя по всем признакам, формирование очередного урагана еще не вошло в стадию, когда проявления грядущей непогоды заметны. Раньше моряки говорили про этот период, что барометр уверенно падает, не имея ввиду, естественно, сам прибор.

Коулько, оказывается, знает много интересного, и прекрасно объясняет. Есть подозрение, что не миновать ему стези педагога. Людей с такими задатками вычисляют и пристраивают к делу стремительно — в них у русских самая большая нужда. А Натин наводит мощную оптику на пришедший вчера к южному берегу чужой кораблик.

На рассвете корабельная шлюпка засновала между берегом и бортом. Гости запасали пресную воду, причём в таком темпе, как будто готовились к тушению пожара. Потом подняли якорь и, следуя на буксире всё за той же шлюпкой, двинулись на запад. Буксировка парусника маленьким гребным судном — это приём для аварийного случая. Это трудно и медленно. Натин наблюдала в сильную оптику за напряженным трудом матросов и сочувствовала им.