Вторая любовь - Джудит Гулд

— Соль! — воскликнула Дороти-Энн. — А я думала, что ты сидишь на бессолевой диете!

— Малышка, помолчи. Благодаря тебе я чувствую себя старухой! И кроме того, «Маргарита» без соли это все равно, — она лукаво усмехнулась, — что секс без оргазма, — прошептала Венеция хихикнув. — Это просто будет не «Маргарита», — закончила она громче.

— Согласна с тобой.

Венеция словно тиару подняла очки на голову, чтобы получше рассмотреть удаляющегося официанта. Она склонила голову набок.

— Ну что ты скажешь, разве это не сладкие булочки с изюмом? А?

— О Господи! — раздраженно проворчала Дороти-Энн, борясь с желанием схватить Венецию и хорошенько ее встряхнуть. — Именно тогда, когда мне нужна сочувствующая подруга, не говоря уже о коллеге по работе, с чем мне приходится иметь дело? «Булочки»!

— Эй! Не теряй чувства юмора. Бэби, что случилось?

Дороти-Энн возмущенно уставилась на нее.

— Что случилось? И ты еще спрашиваешь, что случилось? Ты оглянись вокруг. Это место, катастрофа налицо! Здесь всегда так забито, что столик надо заказывать за день. А сейчас только посмотри на это!

— Сальмонелла во всем виновата, — сухо заметила негритянка.

— Скажи мне что-нибудь, чего я уже не знаю.

Венеция сурово оглядела подругу.

— Дорогая, не пора ли поостыть? Пришло время поискать светлые стороны.

— Св-светлые стороны? — Дороти-Энн даже начала заикаться. Она недоверчиво покачала головой. — Боже мой! Ты, должно быть, шутишь.

— Нет, детка, я говорю серьезно. Я появилась здесь для того, чтобы сообщить великолепные новости.

— Ага, — последовал угрюмый ответ. — Конечно. Давай. Выкладывай.

— Именно это я и собираюсь сделать. Детка, дело вот в чем. Прямо перед тем, как пойти сюда, я говорила по телефону с Уайт-Плейнс. И догадайся, что мне сказали?

— На нас еще что-нибудь свалилось?

— Совсем наоборот! — фыркнула Венеция, изображая обиду. Потом наклонилась через стол и улыбнулась. — Но произошло следующее. Ты готова? Вал отказов начал спадать. Малышка, ты правильно расслышала, но я все-таки повторю, так что ты сможешь прочесть по губам. Отказов стало меньше. Подожди и сама увидишь. Через пару дней дела опять пойдут на лад.

— Будем надеяться. Перед этим происшествием у нас и так было не слишком хорошо с наличными. Но если все пойдет еще хуже…

Дороти-Энн закусила губу. Ей не было нужды заканчивать фразу. Долг, висящий над «Компанией Хейл», стал грозным, нависшим облаком, бросающим тень даже на их самые простые повседневные победы.

— Я понимаю тебя, дорогая, — негромко откликнулась Венеция. — Но поверь мне, — она нагнулась и уверенно постучала пальцем по столу, — к завтрашнему дню эта вспышка сальмонеллеза уйдет в прошлое.

— Только не для тех, кто пострадал, — мрачно парировала Дороти-Энн.

— Да, — вздохнула Венеция, — только не для них.

— И, конечно, не для того человека, который умер, или для его семьи.

— Верно. Но важно помнить, что ты сделала все, что смогла, и даже более того, чтобы исправить трагическую ситуацию. Ага. Сюда идут «сдобные булочки» с моей «маргаритой».

Дороти-Энн, вынужденная мириться с тем, что Венеция впала в детство, закатила глаза к небу. Она с отвращением размышляла, есть ли под солнцем что-либо более нелепое, чем зрелая женщина, приходящая в возбуждение при виде парня, которому еще нет и двадцати? Честное слово, должен существовать закон…

— Сеньорита. — Молодой человек сверкнул жемчужнобелыми зубами и лихим жестом поставил коктейль на столик.

— Muchos gracias[26], — мечтательно поблагодарила Венеция. — Gracias, gracias, gracias[27].

— De nada[28], — ответил официант. Черные, простодушные глаза блестели на его гладком смуглом лице, обещая очень много, о чем он и сам пока не подозревал.

Венеция долго смотрела ему вслед. «Совершенно очевидно, что у него есть все, что нужно, именно там, где нужно, — размышляла она. — И этот парень тратит время, обслуживая здесь клиентов».

Венеция без долгих раздумий могла бы назвать полдюжины издателей модных журналов для мужчин и дизайнеров, которые с радостью воспользовались бы случаем и подписали с пареньком контракт.

«И это неплохой способ разбить лед, — пришло ей в голову. — Нет, совсем даже неплохой…»

Негритянка взяла бокал, отпила глоток и поставила его на стол.

— Гмм, — она облизала соленую нижнюю губу, — ничто не сравнится с хорошей «Маргаритой». — Потом, придав своему лицу подходящую случаю торжественность, она продолжала: — Ну-с, пока «сладкие булочки» не совсем свели меня с ума, у меня есть и еще хорошие новости.

Дороти-Энн вопросительно взглянула на подругу.

— И что же это может быть?

Венеция явно удивилась ее вопросу.

— Разумеется, реакция на твою пресс-конференцию. А что же еще?

Дороти-Энн насмешливо махнула рукой.

— В высшей степени неприятное, но необходимое зло.

— Вероятно. Но, детка, позволь мне сказать тебе. Реакция оказалась просто потрясающей. Да. — Венеция стукнула по столу костяшками пальцев. — По-тря-са-ю-щей! — Она подчеркнула каждый слог ударом.

— И каким же образом, позволь спросить, ты пришла к этому заключению?

— Обычным путем. Мы провели опрос общественного мнения.

— Опросы! Мне следовало догадаться.

— Эй, не сбрасывай их со счетов. Восприятие публики это то, с чем следует считаться. Дорогая, никто не винит тебя за вспышку инфекции.

— Ну да, как мило! — ответ Дороти-Энн прозвучал резко. — Это же совсем другое дело! — Она задумчиво покачала головой. — Господи! — в ее голосе слышалось столько недоверия, что он даже снизился на целую октаву. — Можно подумать, меня волнуют обвинения! Венеция! Я добровольно взяла на себя ответственность.

— Я знаю, детка, но…

— И помимо этого нерешенной остается еще проблема нашей репутации. Ей нанесен непоправимый ущерб…

— Очень даже поправимый. — Венеция уверенно кивнула. — Попрошу это учесть.

— Неужели? — Тень подозрения, заметно приглушившая блеск аквамариновых глаз, омрачила взгляд Дороти-Энн. — Каким же образом?

— Согласно полученной мной информации, ты можешь перестать волноваться о нашей репутации. Не пойми меня превратно. Я не утверждаю, что наша репутация… скажем так… совсем не пострадала. Определим это следующим образом. Ее немного подмочило. Именно так и было. Но, девочка моя, это же временно. Немного помыть там, чуть-чуть отполировать здесь, и мы уже снова такие, как были. Мы на вершине!

— Ты ни о чем не забыла?

Гладкий лоб Венеции прорезали морщинки.

— Например?

— К примеру туроператоры и туристические агентства. У них длинная память.

— Ну и что?

— А то, что в будущем они дважды подумают, прежде чем отправить своих клиентов к нам.

Негритянка затрясла головой, ее темные глаза блеснули.

— Необязательно, — заявила она, уголки ее губ изогнулись в улыбке чеширского кота.

— Неужели? Почему ты в этом так уверена? — Дороти-Энн отпила еще немного чая со льдом. Как раз такой, как она любит. Освежающе холодный, не слишком сладкий и с хорошей порцией мяты.

— Потому что, — самодовольно ответила ее подруга, — я не упустила из вида то, что побуждает их к действию.

— Ага, — пробормотала Дороти-Энн, ставя стакан обратно. — Комиссионные.

— Точно! И знаешь что, детка? Поверь мне. Когда речь идет о погоне за долларами, туроператоров и агентства путешествий опережают только продавцы подержанных машин!

— Иными словами, ты предлагаешь повысить им комиссионные.

Улыбка Венеции стала шире.

— Совершенно верно, дорогая. Это самое верное средство, чтобы у всех случился провал в памяти, и таким образом мы заставим их заниматься делами по-нашему!

Женщина замолчала, пытаясь понять, как отреагирует Дороти-Энн.

— Ну? Что ты об этом думаешь?

Подруга не сводила с нее глаз.

— Что думаю я? Венеция, дорогая, я думаю, что ты либо проницательна и хитра, либо ты просто ясновидящая ведьма… Я так до конца и не уверена, кто ты на самом деле.

— Боже мой! — Негритянка восхищенно покачала головой. Тебе пришла в голову та же мысль! Впрочем, чему я удивляюсь?

Дороти-Энн кисло улыбнулась.

— Мне бы хотелось, чтобы это явилось стратегией великих умов и все такое прочее. И все-таки, я боюсь, что сейчас необходимость — если не отчаяние — мать изобретательности. Когда тебя загоняют в угол, у тебя не так уж велика свобода выбора.

— Вероятно, так, — пробормотала разом помрачневшая Венеция.