Северянин (СИ) - "Nnik"

          Почувствовав, что горячее тельце завозилось, пытаясь выбраться, Норд протестующе замычал и крепче сжал руки:

          — А ну лежи. Берси, куда пошел?

          Отвечать зверь, разумеется, не стал. Вывернувшись из цепких объятий Норда, он гордо задрал еще больше распушившийся к зиме хвост и с независимым видом прошагал в дальний угол землянки, где хранилось такое вкусное молоко.

          Норд покачал головой и зарылся в одеяла с головой. Молока мало, так мало, что несчастная кружка раз в дюжину дней — все, на что мог рассчитывать каждый житель новой земли. И тратить его на наглую животину — почти преступление. Хотя — чего уж греха таить? — Норд порой отдавал половину своей порции Берси.

          Вопреки опасениям Торвальда эта тварюшка отнюдь не спешила сбегать на волю, а напротив, подобно Норду, предпочитала находиться в жилище, а не на холодной улице. Жить у Сольвейг он, правда, тоже отказался — ласкаться девушке давался, но спать в первую же ночь пришел к Норду. Самым непотребным образом вскарабкался на лежак и, свернувшись клубком под теплым боком, уснул. Норд так удивился, что даже и не выкинул сразу, а потом поздно стало. Привыкли. И Берси привык спать так и только так, и Норду пушистая грелка пришлась по вкусу. Жалко только, что блестящий план с «приходить почесать за ушком» провалился. Точнее, вывернулся наизнанку, и за ушком зверя чесали как раз Сольвейг с Хельги, которые наконец сошлись. Аккурат после полосатого дара, так что Хельги зауважал Норда во сто крат пуще прежнего.

          Берси ткнулся носом в пустой горшок, недовольно заурчал и укоризненно посмотрел на хозяина. Тот не отреагировал, и обиженный Берси, скакнув на Норда, так, чтоб нерадивому человеку мало не показалось, под возмущенные вопли выбежал на улицу.

          Незло ворча, Норд поднялся и пошел проверять, не опрокинул ли Берси ненароком чего ценного. Еда была… проблемой. Чудесного решения, что же делать с пищей, так и не нашлось. Зерно само не множилось, иного зверья, кроме зайцев да собратьев Берси, кои оказались совершенно несъедобны, викинги не нашли, так что шутливый ужас Норда, вызванный мыслью о нескончаемой рыбе, оказался совсем ненапрасным. Благо, море, как и предвещал Торвальд, не замерзло, и выходить на лов ничто не мешало. Только вот на рыбе да горстке ржи жить хоть и можно, но тоскливо больно уж. Викинги еще ничего — они привыкли к такому питанию, и то в их краях даже в самое тяжкое время, когда корову не забьешь, тощая такая, всегда можно было поохотиться на оркнов** — у них от мяса тоже рыбой несло, но лучше, чем ничего.

          Что со всем этим делать, Норд уже голову сломал, но ни одна стоящая идея в голову ему так и не пришла.

          — Ты чем животину обидел? — запустив клуб искрящегося морозного воздуха, вошел Торвальд. На руках у него, расслабленно урча, сидел Берси, подставляя то шею, то затылок под такие замечательные пальцы. — Фу, духота. Ты б хоть раз за день выходил отсюда, а? А то окопался тут как загнанная лиса в норе.

          Норд скривился.

          — Там холодно. И делать нечего. А этого, — кивок на Берси, — я не обижал. Он молока требовал.

          Подхватив Берси под лапы, Торвальд вытянул руки и сердито вгляделся в наглую морду:

          — Чего тогда жаловаться прибежал? — Берси пискнул и попытался лизнуть держащую его руку. — Иди уж, баловник.

          Оказавшись на полу, зверь юркнул на постель, подлизываться к Норду. Тот хохотнул и затащил игручую тварюшку на колени.

          — Тоже тебя, что ль, на шкурку пустить? — Берси издал какой-то невнятный, но, несомненно, презрительный звук. То ли он не понял угрозы, то ли она его не впечатлила. Хотя было бы странно, если б он испугался: уж кто-кто, а Норд в нем души не чаял, и это зверь чувствовал очень хорошо.

          — А что делать нечего — это ты зря. Ребята хотят на ту поляну выйти, ну, к ручью. Пошли с ними. Сколько можно тухнуть?

          — Вам лазанья по кустам не хватило? Решили по ним же, только замерзшим? Чтоб царапались получше, да снег за шиворот почаще падал?

          — А мы топоры возьмем. Впередиидущие дорогу расчищать будут.

          — На кой вам это?

          — Да глянуть интересно, замерзла та речушка али нет?

          Норд почесал затылок, на пробу высунул ногу из-под одеяла, поморщился, но встал.

          — И чего глядеть? Так ж ясно — замерзла. Еще как замерзла. Мелкая она. Да там и по осени вода ледяная была. В море-то ясно, ты сам сказал, течение теплое. А в нее явно горячие источники не втекают.

          — Ну, замерзла, и пес с ней. Поохотимся.

          — На зайцев или…

          — Да на кого наткнемся. Нам и те, и другие нужны.

          — Тогда Берси надо дома запереть. А то он расстроится.

          Торвальд захохотал. Громко, раскатисто, так, что на глазах у него выступили слезы, а сам он сполз по стене на пол:

          — Норд, о великий Один, Норд… ты взрослый мужик или девчонка малолетняя?

          Влезающий в третью рубаху Норд удивленно моргнул:

          — Ты чего?

          — Ты сам себя сейчас слышал? «Берси расстроится», — отвратительным сюсюкающим тоном протянул викинг, — «бедный Берси»…

          Швырнув пятой рубашкой в Торвальда, Норд стал натягивать теплые штаны поверх тонких шерстяных.

          — Замолкни. Может, у меня в детстве щенка не было? А мне так хотелось…

          — Угу, и ты завел меня, — продолжая похихикивать, ответил Торвальд. Норд напрягся, но ответил в том же шутливом ключе:

          — Тебя завел не я, а дед. Но ты, как и этот проказник, сам себе хозяина выбрал.

          — Так ты просто притягиваешь животных!

          — Еще как… Все, я готов. Пошли.

          — Быстро ты!

          Выйдя наружу, Норд и сам понял, что слишком скоро собрался — народ пока только готовился выходить. Досадливо вздохнув, он решил пока сходить к Фрейдис, узнать как дела.

          — Норд! — натянуто улыбнувшись, Фрейдис обняла Норда. — Давненько ты не появлялся. Всех вижу по дюжину раз на дню, а ты больно долго не показывался.

          — Не ругайся, — Норд растрепал припорошенные снегом рыжие волосы и покачал головой. — Ты шапку когда носить научишься?

          — Так не холодно же, — Норд закатил глаза и усмехнулся: не холодно ей! А как простудится, к кому побежит? А он где травы ей должен брать будет? Местных-то он не знает, а привезенных с собой мало. Он уже было хотел это все и высказать Фрейдис, как взглянул на лицо девушки и нахмурился. Почти с самого прибытия в Винленд она все время была непомерно счастливой. Улыбалась, смеялась сверх всякой меры, едва не танцевала. А сейчас Фрей была бледна, глаза нервно бегали, дыхание взволнованное, прерывистое.

          — Фрей, что случилось? Ты чего такая? — беспокойство мигом накрыло Норда.

          — Да ты чего? Норд? Хорошо все, — как-то неубедительно.

          — Фрейдис, а ну посмотри мне в глаза!

          — Норд, да что с тобой? Что за глупости…

          — Чего ты боишься? — Норд не понимал. Он же… он видел, что с сестрой Торвальда что-то не так. Только что? И почему она отказывается говорить? Бред… Фрейдис никогда не скрытничала — зачем ей? А тут… Ну, разве что имя любовника говорить отказывалась. Так может, он Норду и вовсе пригрезился. Или… наверно, она взволнованная такая как раз из-за него. Тогда и лезть не стоит. — Ладно, Фрей, не хочешь — не говори.

          — Норд…

          — Эх, взрослеет ребенок… вот и тайны уже появились.

          — Да ну тебя! Я, между прочим, всего на год Торвальда младше.

          — Ой, да уже старуха! И до сих пор не замужем?! И не стыдно тебе?

          — Норд… Иди уже… заждались тебя там.

          Норд дернул девицу за косу и пошел к охотникам.

          — Ты где гулял?

          — С сестрой твоей общался.