Крючок для пираньи - Александр Бушков

«А что, вполне возможно, — подумал Мазур. — Не столь уж новый и оригинальный ход, но должный эффект всегда оказывает. Второй, тайный командир, до поры не проявляющий себя…»

— Ты сам встречаешь сейнер? — спросил Мазур.

— Конечно.

— Последовательность действий?

Белов невольно оглянулся на вахтенного с рулевым, прямо-таки оцепеневших от полного непонимания происходящего, но после очередного удара пистолетом решился:

— Они поднимают баллоны на корабль, разносят по ключевым точкам, все надевают противогазы, и… Потом зачистка…

— Не звезди, — сказал Мазур. — Корабль еще надо довести до острова, а ты вряд ли с этим справишься…

— Я и не говорю, что умею, — огрызнулся Белов. — Там на сейнере есть спец, газ пустят в последнюю минуту, в виду острова…

— Слушайте, что тут творится? — отважился вахтенный.

Проигнорировав его, Мазур кивнул Кацубе:

— Это хозяйство, на тебе. А мы пошли. — Поднял Белова и толкнул к двери, напутствовав: — Если начнешь дергаться или побежишь, пеняй не себя, падло, в воздух палить не буду…

Они оказались в коридоре. Подталкивая Белова стволом пистолета в поясницу, Мазур погнал его в сторону нижней палубы. Задача была непростая — держать под мышкой бутыль со спиртом, ухитряясь не выронить, наблюдать за конвоируемым, чтобы не выкинул какого фортеля, да вдобавок фиксировать происходящее вокруг, чтобы кто-нибудь не выскочил за спиной…

Они рысцой спешили по коридорам, еще носившим следы только что отшумевшего маскарада: потушена половина ламп, повсюду болтаются гроздья сморщившихся воздушных шариков, пол устлан пестрым мусором, а уж конфетти…

Две уборщицы, возившиеся в дальнем конце зала, уставились на них, но Мазур наддал, что есть силы тыча стволом в спину Белову, и они проскочили, прежде чем женщины успели приглядеться.

— Слушай, ну не будь ты дураком… — задыхаясь, просипел Белов. — Договоримся, заплатим…

— Пулей? — хмыкнул Мазур, не сбавляя темпа. — Да зачем же я вам нужен, таким крутым?

— Ситуация… Договоримся…

— Молчать! Вперед!

Это не охранник налетел на них, а они на него — выскочив из-за угла. Парень поразительно быстро оценил обстановку, увидев взмыленного босса и за его спиной Мазура, выглядевшего отнюдь не доброжелательно, подозрительного сверх меры с точки зрения любого сторожевого пса…

Кажется, он и пистолет заметил. Не было времени гадать, кто это такой — мальчик с двойным дном, посвященный боевик или обычный бодигард…

Мазур выстрелил. Как он ни спешил, следовало проверить… Нагнулся, полез под пиджак. От сердца отлегло, когда там обнаружился такой же пистолет, как тот, что был у него в руке. Так, теперь быстренько извлечь из него обойму, и запасную не забыть…

Белов двигался быстрее, чем Мазур от него ожидал. Но удар, вполне профессиональный, пропал впустую — Мазур попросту упал на спину, выбросил ногу, зацепил, сбил… Ударил так, чтобы ошеломить, но не оглушить. Воспользовался секундной передышкой, чтобы заменить обойму на полную. Казалось, время несется мимо, словно поезд, грохоча и погромыхивая…

Женский вскрик сзади. Мазур обернулся, увидел уборщицу, с отвисшей челюстью созерцавшей эту картину: труп на полу, человек с пистолетом в руке, второй поднимается, потирая коленку…

Но не стрелять же в нее! Мазур погрозил пистолетом и рявкнул:

— Исчезни!

Она с воплем унеслась за угол. Совсем плохо. Вскорости вся охрана кинется спасать босса, искренне веря, что его обижает плохой парень…

— Вперед, тварь! Дорогу показывай, Сусанин!

Позади еще слышались заполошные вопли уборщицы.

— Вот здесь, — показал Белов.

Глянув в иллюминатор и убедившись, что проводник не соврал, Мазур с превеликим удовольствием врезал ему по затылку — по причине полной бесполезности отныне этого типа для всего происходящего. Конечно, из него получится отличный язык, но это — если все получится. Если пограничный корабль все-таки придет…

Он посмотрел в иллюминатор на двери. Оказалось, прибыл в самую пору — внизу, на темной воде, виднелся сейнер, метрах в сорока, маневрировавший с крайней осторожностью. На топе единственной мачты вопреки морским правилам горел один-единственный огонь, зеленый, надстройка ярко освещена, видно, что на палубе, задрав головы, стояли несколько человек.

Что до борта «Достоевского» — возле опущенного трапа стояли трое, все, конечно же, спиной к Мазуру, один перевесился наружу, держа в руке мегафон, готовился подавать советы. Чертовски нагло себя ведут, но в этом свой резон — даже если кто-то из команды или пассажиров увидит приближающееся к борту лайнера суденышко, ничего не заподозрит: недоумевать, конечно, будет, однако ему и в голову не придет усматривать в происходящем криминал. С какой стати? Не южные моря, пиратов здесь не видывали со времен Иоанна Грозного…

Оглянувшись и убедившись, что коридор за его спиной пуст, Мазур мысленно прокрутил последовательность действий, рванул на себя тяжелую дверь и, выскочив на палубу, как чертик из коробочки, вскинул пистолет, держа его в обеих руках.

Некогда было миндальничать и сожалеть. Пистолет трижды дернулся в руке, привычно, легонько.

Тот, что стоял, перегнувшись за борт, так и улетел туда головой вперед. Вскоре послышался всплеск, не особенно и шумный.

Мазур подбежал к борту, кинув мимолетный взгляд не лежащих и убедившись, что правки не требуется. Оглядевшись вправо-влево, поднял прислоненный к борту короткий автомат с глушителем, передернул затвор. Поставил назад. Посмотрел на сейнер.

Тот приближался. Они не могли не видеть свалившегося за борт человека, но палуба все же была слабо освещена, должно быть, сами постарались для вящей конспирации. Озадачатся, конечно, забеспокоятся, но будут выполнять приказ — пока что не узрели ничего, наглядно свидетельствовавшего бы о провале операции. В конце концов, это случайного свидетеля могли отправить за борт… Или он себя убаюкивал такими мыслями, приписывая противнику излишнюю глупость?

Похоже, пока угадывал правильно. Фигуры на палубе сейнера, насколько удавалось рассмотреть, определенно сообразили, что в продуманном плане произошли некие импровизации. Но видели ли, как упали те двое? Напряженно всматриваются, и в блудливых ручонках металлические предметы поблескивают…

Но сейнер-то приближается… Мазур рассмотрел заботливо подвешанные на правом борту автопокрышки, двух человек в ярко освещенной надстройке — один держал возле уха предмет, очень напоминавший радиотелефон. Черт, знать бы, что нового произошло на «Достоевском»…

Он нагнулся, вытащил из кармана заранее запасенный (будучи в радиорубке, оторвал) кусок простыни. Намочил его спиртом, обвязав горловину.

— Эй, что там? — окликнули снизу.

Распрямившись, как пружина, Мазур чиркнул зажигалкой — и банка полетела прямо в окно надстройки, зазвенели стекла, мигом позже взметнулось синевато-прозрачное пламя.

Он понимал, что это не бутылка с «коктейлем Молотова». В общем, погасят шустро. Но на несколько секунд противник был ошеломлен — а вслед за тем Мазур, положив ствол автомата на борт, открыл огонь по рубке сейнера, по ярко освещенным фигурам.

Он высадил весь магазин, пройдясь очередью и по палубе. Запасных рядом что-то не видно — и он отбросил бесполезный автомат.

Сейнер беспомощно болтался на волнах, встав почти перпендикулярно к борту «Достоевского», колотясь о него носом. Над головой вжикнули пули, высоко вверху разлетелся иллюминатор, посыпались какие-то обломки.

Согнувшись за фальшбортом, Мазур усмехнулся — они палили из чертовски неудобной позиции, то попадая в борт лайнера, то вышибая иллюминаторы. Переместился вправо, взмыл на миг над бортом и послал вниз еще три пули.

Никого не задел. Насколько он понял, к штурвалу сейнера все еще никто не встал — те, что были на палубе, старательно пытались попасть в Мазура, а это было задачей нелегкой даже для опытных стрелков…

Выстрелил еще раз, выскочив там, где его вряд ли ждали, — у него-то пространства для маневра нашлось с избытком, бегай вдоль борта, пока не надоест…

Не следовало забывать и о тылах. Временами он, согнувшись в три погибели, заглядывал в оставшуюся распахнутой дверь — но коридор был пуст.

Нате вам! Над головой вдруг вспыхнула целая гроздь прожекторов, залив палубу, где разместился Мазур, ослепительным светом. Это как прикажете понимать?

Пущенные снизу пули звонко ударяли в борт, рикошетили с визгом. Черт, а ведь Белов может и очухаться…

За всеми хлопотами так и не нашлось времени глянуть на часы. Когда собрался наконец, обнаружил, что стекло разбито, стрелки нелепо выгнулись. Ударился запястьем, конечно, пуля никак не могла достать…

Он посмотрел в море — чернота и звезды, ничего больше, берег как раз в той стороне, куда он смотрит, но никаких признаков спешащего на выручку сторожевика…