Дураки умирают - Марио Пьюзо

— Скорее всего, Гронвелт. Хотел убедиться, что интуиция его не подвела. Только у него есть твой телефонный номер.

— Ты можешь доверять Гронвелту в таком деле? — спросил я. И тут же понял, что перегнул палку.

— Что ты несешь? — взвился Калли. — Этот человек был мне за отца. Черт, да я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было, считая и тебя.

— Ясно, — кивнул я. — Тогда почему ты не сказал ему, что мы летим вдвоем? Почему начал вешать лапшу на уши насчет закупки антиквариата в Лос-Анджелесе?

— Потому что так он меня учил, — отрезал Калли. — Никогда не говори человеку то, что он не должен знать. Он будет мною гордиться, хотя и вывел меня на чистую воду. Я все сделал правильно. — Настроение у него заметно улучшилось. — Хватит болтать. Одевайся. Сегодня я покажу тебе Токио, и ты проведешь лучший вечер в своей жизни. — По какой-то причине я вспомнил Эли Хемзи.

Как и все, кто видел хоть один фильм о Востоке, я представлял себе, как проведу ночь в доме гейш, прекрасных, все знающих и умеющих женщин, которые готовы расшибиться в лепешку, чтобы доставить мужчине максимум удовольствия. Когда Калли сказал, что мы едем к гейшам, я сразу подумал о красивом, в восточных орнаментах дворце, какие видел в фильмах. Поэтому удивился, когда автомобиль остановился у маленького ресторана на одной из центральных улиц Токио. Выглядел он совсем как какая-нибудь китайская забегаловка на Манхэттене. Но метрдотель провел нас через переполненный зал к двери, которая вела в отдельный кабинет.

Кабинет, обставленный в японском стиле, мне понравился. Цветные фонарики свешивались с потолка. Длинный банкетный столик лишь на фут возвышался над полом. На нем стояли ярко раскрашенные тарелки, маленькие чашечки, лежали палочки из слоновой кости. За столом сидели четверо японцев, все в кимоно, в том числе и мистер Фуммиро. Он и Калли обменялись рукопожатием, остальные мужчины поклонились. Калли представил меня всем. Я видел Фуммиро в казино, но только издали.

Шесть гейш мелкими шажочками вошли в кабинет. В роскошных кимоно из парчи, расшитых экзотическими цветами. Сильно накрашенные. Они сели на подушечки у банкетного столика рядом с мужчинами.

Следуя указаниям Калли, я тоже устроился на одной из подушечек. Другие женщины внесли большие блюда с рыбой и овощами. Каждая гейша начала кормить своего мужчину. С помощью палочек из слоновой кости. Не забывая вытирать нам рот и лицо бесчисленными салфетками. Надушенными и влажными.

Моя гейша сидела ко мне вплотную, наши тела то и дело соприкасались, на ее лице то и дело вспыхивала обаятельная улыбка. Она кормила меня и не забывала наполнять чашку, как я догадался, знаменитым саке. Оно мне нравилось, рыба — не очень, но вскоре принесли мясо, порезанное на аккуратные кубики и залитое восхитительным соусом.

Я разглядел, что моей очаровательной гейше никак не меньше сорока лет. И хотя наши тела постоянно соприкасались, я не чувствовал ничего, кроме плотной парчи кимоно: телом она напоминала египетскую мумию.

После обеда гейши принялись нас развлекать. Одна сыграла на музыкальном инструменте, похожем на лютню. К тому времени я столько выпил, что незнакомая музыка звучала для моих ушей как завывание волынок. Вторая продекламировала что-то поэтическое. Мужчины аплодировали. Поднялась моя гейша. И вдруг начала крутить сальто.

Перепугала меня до смерти, пролетев в воздухе надо мной. Потом проделала то же самое над Фуммиро. Он ее поймал и попытался поцеловать. Видел я все очень смутно, потому что перепил. Но она ускользнула от его губ, легонько похлопала по щеке — видать, упрекала, и они оба рассмеялись.

Потом гейши организовали вечер игр. Одна меня просто потрясла. Апельсин насаживался на палочку, а потом мужчинам предлагалось кусать его, заложив руки за спину. С другой стороны апельсин кусала гейша. Апельсин болтался между мужчиной и женщиной, их лица то и дело соприкасались под хихиканье гейш.

Калли, стоя за моей спиной, прошептал: «Господи, сейчас начнем крутить бутылочку». Но я широко улыбнулся Фуммиро, который, похоже, наслаждался жизнью, что-то кричал гейшам, пытался их облапать. Одна игра сменяла другую, а я так напился, что нравились они мне никак не меньше, чем Фуммиро. В какой-то момент я повалился на подушки. Моя гейша положила мою голову себе на колени и вытерла мне лицо теплой надушенной салфеткой.

Очнулся я в автомобиле, рядом с Калли. Куда-то мы ехали по темным улицам, остановились у какого-то особняка на окраине. Калли подошел к двери, которая открылась словно по мановению волшебной палочки. Вот тут я увидел настоящий восточный дом. Всю обстановку комнаты составляли маты для сна. Стены из тонкого дерева легко раздвигались, словно двери.

Я рухнул на один из матов. Ужасно хотелось спать. Калли нагнулся ко мне.

— Ночь проведем здесь, — прошептал он. — Утром я тебя разбужу. Спи спокойно. О тебе позаботятся. — Над ним я увидел улыбающееся лицо Фуммиро, и в голове звякнул колокольчик тревоги. Я попытался приподняться, но Калли прижал меня к мату.

А потом послышался голос Фуммиро:

— Твоему приятелю нужна компания.

Вырываться из рук Калли не было ни желания, ни сил. Я слишком устал. Будь что будет, решил я. И заснул.

Сколько спал, не знаю. Проснулся от легкого скрипа раздвигаемой стены-двери. В тусклом свете фонарей увидел двух японских девушек в синем и желтом кимоно, которые вошли в комнату. Они принесли деревянное корыто, наполненное горячей водой. Раздели меня, омыли с головы до ног, потом начали делать массаж. Мой детородный орган отреагировал на их усилия, встав колом. Они захихикали, а одна даже похлопала по нему. Потом подняли корыто и удалились.

Я уже не спал, гадая, куда подевался Калли. Но вставать и разыскивать его в незнакомом доме определенно не хотелось. Тут вновь скрипнула раздвижная дверь. На этот раз в комнату вошла одна девушка, новенькая, и одного взгляда на нее мне хватило, чтобы понять, чем вызвано ее появление.

Длинное зеленое кимоно полностью скрывало тело. Я не отрывал глаз от прекрасного лица, обрамленного черными волосами. Она приблизилась, босые миниатюрные точеные ножки с накрашенными красным лаком ногтями застыли у моего мата.

Свет потускнел еще больше, а мгновением позже она избавилась от кимоно. На молочно-белой коже выделялись нежно-розовые соски. Девушка наклонилась надо мной. Черные волосы шелковистой волной прокатились по моему телу. А потом она принялась целовать меня. Я лежал на спине, отдавшись во власть этого теплого рта и чуть шершавого языка. Когда пытался приподняться, она руками останавливала меня. А закончив, легла рядом и прижала мою голову к своей груди. Где-то ночью я проснулся и взял инициативу в свои руки. Она сцепила ноги у меня на спине и так яростно прижалась ко мне, словно наши половые органы сошлись в смертельной схватке. Кончили мы одновременно, тонкий вскрик сорвался с ее губ, и мы оба скатились с мата. И заснули в объятиях друг друга.

Скрип раздвижной двери разбудил меня. Комнату заливал утренний свет. Девушка исчезла. А за дверью, в соседней комнате, Калли сидел на огромном чемодане. Я видел, что он улыбается.

— Поднимайся, Мерлин, — скомандовал он. — Нам пора лететь в Гонконг.

Чемодан был таким тяжелым, что нести его до машины пришлось мне: у Калли не хватило сил. На этот раз шофера нам не дали: за руль сел Калли. Когда мы приехали в аэропорт, он оставил машину у здания аэровокзала. Я вытащил из багажника чемодан. Калли шел впереди, показывая дорогу. После вчерашней пьянки меня шатало из стороны в сторону, и чемодан то и дело бил по ногам. На регистрационной стойке багажный талон прилепили к моему билету. Я решил, что никакого значения это не имеет, и ничего не сказал. Калли тоже не обратил на это ни малейшего внимания.

По галерее мы вышли на летное поле к самолету. Но по трапу подниматься не стали. Подождали, пока не привезли багаж. Огромный, обитый медью чемодан лежал поверх вещей других пассажиров. Как только он исчез в чреве самолета, мы прошли в салон.

Полет до Гонконга занял меньше четырех часов. Калли нервничал, а потому я выиграл у него в джин еще четыре тысячи долларов. За игрой задал ему несколько вопросов:

— Ты вроде бы говорил, что мы полетим завтра.

— Да, я думал, раньше не получится. Но Фуммиро очень быстро подготовил деньги.

Я не сомневался, что он врет.

— Гейши мне понравились.

Калли улыбнулся. Он смотрел на карты, но я видел: мыслями он совсем в другом месте.

— Гребаные школьницы-динамистки. Все эти гейши — говно, я предпочитаю вегасских девочек.

— Ну, не знаю. Забавно, знаешь ли. Но должен признать, ночное угощение понравилось мне гораздо больше.

Калли забыл про карты.

— Какое угощение?

Я рассказал ему о девушках, которые ублажали меня в доме на окраине. Калли заулыбался.