Эпсилион. Буфер обмена (СИ) - Линк Рэй

– Ясно, – подтвердила я.

Склонив голову, я пристыженно разглядывала багровеющий синяк на щиколотке, оставленный стальной хваткой Дикого и ободранные коленки отцветающие желтизной травмы четырёхдневной давности. Хорошо ещё, что полы халата скрывают бедра, пряча грубые отпечатки рук Ярового. Объяснить родителям, почему после автомобильной аварии и нескольких дней в коме на моём теле свежие следы от мужских пальцев, я бы точно не смогла. Да я и сама старалась поскорее забыть о причинах появления этих синяков на моей коже.

Отцу я позвонила сразу, как ушёл генерал и буквально через полчаса меня заключили в любящие объятья. Целых пятнадцать минут мама осторожно прижимала меня к груди, чтобы не причинить вреда сломанным рёбрам, гладила по растрёпанным волосам и, заливаясь слезами, самым нежным на свете голосом шептала ласковые слова. Как же мне хотелось обо всём рассказать родителям, чтобы мама меня пожалела, чтобы папа пообещал защитить от страшных монстров, как они всегда делали в детстве. Но я вынуждена была солгать и теплота долгожданной встречи сменилась понурым молчанием с моей стороны и долгим монологом со стороны мамы.

Боль, пережитая родителями за двое суток бесплодных поисков единственной дочери, затерявшийся по дороге между островом в Карибском море и домом в спальном районе Москвы, расползалась в душе противным чувством вины. Мне даже в голову не приходило, что мама и папа будут так сильно переживать. Когда я не приехала домой в оговорённое время, отец незамедлительно начал искать директора компании «CIM-безопасность», клятвенно пообещавшего вернуть меня из командировки в целости и сохранности. Новости об аресте Немова в США шокировали родителей, а потом они узнали об объявлении меня в федеральный розыск и едва не сошли с ума. Ну а наш с Димой скоропалительный брак, в котором мне пришлось признаться, добил их окончательно. И если мою пропажу и длительные поиски списали на трагическую случайность (аварию и кому), то за смену фамилии пришлось отвечать.

– Солнышко, зачем же ты вышла за него замуж? – сокрушалась мама. – Пойми, брак – это не игра: сегодня намиловались, а завтра разбежались. Это серьёзный шаг двух любящих людей, готовых нести ответственность за совместную жизнь.

– Я его люблю, – промямлила в ответ, не найдя иного оправдания.

– Да люби пожалуйста, разве кто-то запрещает? – не унималась мама. – Мы с папой так гордились, когда ты сама поступила в МГУ, начала хорошо учиться. А тут вдруг нарисовался этот Немов и совсем тебе голову вскружил. Он уже взрослый и успешный молодой человек, а тебе лишь восемнадцать и ты только на первом курсе.

– Никто мне голову не кружил, – огрызнулась я, стараясь подавить нахлынувшее раздражение. Они же ничего не знаю, а уже готовы навешать ярлыки на Диму! – Это Немов подготовил меня к поступлению в институт, а потом дополнительно занимался весь семестр, чтобы я смогла сдать сессию. И старше он всего на пять лет.

Моё признание вызвало недоумение на лице мамы, конечно, раньше я не рассказывала родителям, каким образом сдала ЕГЭ по информатике на сто баллов. Переварив полученную информацию, мама решила зайти с другой стороны:

– Вот скажи, сколько вы знакомы? Три-четыре месяца. За это время нельзя хорошо узнать человека, тем более понять, готова ли ты провести с ним всю жизнь.

Спорить с мамой абсолютно не хотелось. И о чём спорить-то? Да, мы действительно знакомы всего полгода и знаю я его недостаточно хорошо. Да, я и сама не планировала выходить замуж в восемнадцать лет. Но в одном я уверена точно – я хочу провести с Димой всю жизнь! Вот только хочет ли этого сам Немов? Боюсь, когда Дима узнает о нашем браке, он тут же удалит привязывающую его ко мне запись из электронных баз, на радость родителям.

Лекция о «ценности брака и недопустимости отношений в столь юном возрасте», закончилась через нравоучительные полчаса. Внутренний голос подсказывал, что это лишь первый акт. Мама переведёт дух, позвонит нашим многочисленным родственникам, «накачается» их возмущением и праведным гневом, и меня ждут новые «увлекательные» разговоры на данную тему. Захотелось впасть в кому по-настоящему, лишь бы больше никто не выносил мне мозг, не успевший ещё оправиться от насыщенных событий последних дней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не верю, что ваш поспешный брак, арест парня в Америке и странная авария с последующей комой – случайное стечение обстоятельств, – хмуро пробормотал отец, стоило маме выйти из палаты для разговора с бабушками, тётушками и другими важными представительницами женсовета. – Вероника, скажи честно, во что втянул тебя этот мерзавец?

– Он не мерзавец! И это я во всём виновата!

Слёзы градом покатились из глаз, будто прорвало плотину, разрушавшуюся бесконечно долгим, страшными и отчаянными днями. Слова отца оказались последней каплей, переполнившей чашу моего самообладания. Он не может, не должен думать о Немове плохо! Это я та дрянь, что втянула Диму в неприятности, это из-за меня хакер оказался сначала в тюрьме, а теперь вообще неизвестно где. Не знаю, что смог понять папа из моих всхлипов и бессвязных фраз, сквозь закушенный край подушки, но выспрашивать подробности или ругать меня (чего я больше всего боялась) он не стал.

– Ну всё, хватит сырость разводить! Больницу сейчас затопишь, взрослая замужняя мамзель, – пряча улыбку, попытался пристыдить меня отец за устроенную истерику. – Не виноват твой Димка и хорошо, а с остальным постепенно разберёмся. Знаешь, а я ведь испугался, что Немов из-за меня жениться на тебе решил.

– Почему? – отрывая голову от подушки, с удивлением уставилась я на отца.

– Помнишь, твой директор звонил мне и просил отпустить в командировку? – я кивнула, и папа продолжил. – Так вот, я пригрозил парню, что если он тебя хоть пальцем на Арубе тронет, я заставлю его жениться.

– Па-па, – простонала я, с ужасом представляя реакцию Немова на слова отца.

– Что папа? Папа. Между прочим, он согласился. Кто мог подумать, что твой парень воспримет мои слова всерьёз.

Похоже, Дима действительно испугался папиных угроз, ведь на острове между нами так ничего и не произошло. Высказать отцу своё негодование вмешательством в мою личную жизнь, я не успела, в дверь уверенно постучали.

В узкую щель дверного проёма протиснулась взлохмаченная бородатая голова, осматривая палату. Проскользнув по стенам, мазнув по моему отцу, взгляд зафиксировался на мне.

– Привет, ты как? – театральным шёпотом спросила голова.

– Нормально, – также шёпотом ответила я, силясь выдавить улыбку. Глубокий порез на щеке не позволил мышцам приподняться вверх, отчего улыбка получилась кривой и неестественной.

– Это хорошо, – продолжил шептать Лёха, хотя его шёпот вполне можно было расслышать с другого конца коридора. – Я торопил как мог, боялся, что не успеют.

– Успели, Лёх. Спасибо тебе, – искренне поблагодарила я парня. Даже страшно представить, что могло произойти, не успей группа захвата вовремя приехать.

– Да я-то чего... я ничего, – смущённо пробасил Лёха, пряча довольную улыбку в густой бороде. – Ты главное – поправляйся скорее и не соглашайся на первое предложение совета директоров. Дену привет.

Не успела я спросить Леху, о каком предложении идёт речь, как его голова исчезла из проёма, а дверь широко распахнулась. Не спрашивая разрешения, в палату вошла целая делегация. Четверо мужчин в дорогих костюмах и уставший от бессонной ночи Липатов вмиг заполнили собой пространство маленькой палаты, отчего мне моментально стало нечем дышать. Руки непроизвольно потянули край одеяла словно оно могло спасти меня от руководства «Системволд». Только их не хватало, чтобы окончательно меня добить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Вы бы не могли покинуть палату, нам нужно поговорить с Вероникой Юрьевной, – с плохо завуалированным пренебрежением обратился Авакин, глава юридического отдела «Системволд», к моему отцу.

– Нет, не мог бы, – в том же тоне ответил папа, опуская руку на моё плечо. Внутреннее напряжение, сдавленной пружиной не отпускавшее меня с момента пробуждения от медикаментозного сна, немного ослабло. Присутствие рядом отца придавало сил и успокаивало; по крайней мере, он не даст меня сожрать заживо этим акулам бизнеса.