На одном дыхании! - Татьяна Устинова

– А про мать не спрашивает? – осторожно поинтересовался Волошин.

– Глафира ему мать, – отрезал Разлогов, – и точка! И не хочу я больше вспоминать, Марк! Все. Только вперед.

– А ты не думал, что…

– Сто раз думал! И ничего не придумал. Доказать ничего нельзя. Вера умерла от сердечного приступа, как и я должен был, если бы тогда Глафира не подоспела! Мы заключили с Мариной соглашение. Я не пытаюсь ее посадить, а она не пытается испортить мне жизнь. Из Иркутска не выезжает, играет там в театре. Это я могу проконтролировать. И все. Правда, больше не хочу, Марк. – Он вдруг нацепил на нос темные очки. – Я хочу свою жизнь. Я слишком долго жил какой-то чужой.

– Ненастоящей, – подсказал Волошин.

– Ненастоящей, – согласился Разлогов, – театральной. А у меня жена, работа и полтора ребенка.

– Я думал, что для тебя самое главное – Марина. Я долго так думал! Я не понимал, что у вас за отношения с Глафирой! У тебя бабы, у нее мужики…

– У нее был только один, – поправил Разлогов. – И то потому что я… Я ее послал, вот она и пошла туда, куда я ее послал. То есть искать мужчину своей жизни. – Он как-то моментально вышел из себя. – Я никому не доверял после… Марины. Не мог и не хотел! Ну как же иначе?! Я все время подозревал Глафиру в том, что она тоже играет, а она всегда была настоящей, не театральной, понимаешь?! Только я не мог и не хотел в это верить!

– Что ты орешь?!

– Я не ору. Я говорю. Я думал, если буду правильно защищаться и больше никого и никогда не пущу в свою жизнь, у меня все как-нибудь наладится. А наладилось все только с Глафирой. Но я очень ее боялся. Я думал, что у нас вполне могут быть просто хорошие отношения, а любовь эту я видал в гробу! И когда я понял, что это она меня видала в гробу, а я ее люблю, на самом деле люблю, вот тогда я и решил, что пора завязывать с девицами и разводиться с Мариной… И вообще!.. Что ты пристал?! Я и так нервничаю.

– Смотри, вон один из твоих полутора детей!

– Вовка! – крикнул Разлогов в окно. – Давай сюда быстрей, здесь машинам стоять нельзя!

Маленький Разлогов подбежал и, деловито сопя, полез на заднее сиденье. Портфель он волочил за собой, и он никак не влезал в салон. Разлогов перегнулся и помог.

– Пап, а ты чего сам приехал?

– А мы сейчас с тобой и с мамой в больницу заедем.

– Ой, я не хочу, – перепугался маленький Разлогов. – Давай не поедем, а, пап?

– Мама просила нас приехать, – объяснил большой Разлогов. – Нам сегодня должны сказать, кто родится, мальчик или девочка.

Маленький Разлогов подумал немного.

– А может, жеребенок, пап? Они такие… волшебные!

«Волшебные» – это было Глафирино слово, и у Разлогова ни с того ни с сего защипало в носу.

– У людей рождаются мальчики или девочки, а жеребята у лошадей, – объяснил смеющийся Волошин. – Так что у тебя будет брат, а с жеребятами играть будешь у соседей.

– А может, сестра? – предположил Разлогов-старший.

– Побеждает сильнейший, – убежденно сказал Волошин, – вот увидишь!

Глафира, бледная, отекшая и пузатенькая, долго целовала Вовку, как будто не виделась с ним много лет, потом долго целовала Разлогова, словно обрела его только что вернувшимся с войны, потом, не в силах остановиться, обняла Марка и сказала ему, что очень рада его видеть.

– Да мы утром виделись, – растерянно сказал Волошин и погладил ее по спине, – ты же заезжала!..

– Ах да, – спохватилась Глафира, – но все равно я очень, очень рада тебя видеть!

– И так все время, представляешь? – жалобно спросил Разлогов у Волошина и обнял хлюпающую носом супругу. И поцеловал в губы.

– Мальчик, – твердо сказал Волошин. – Точно тебе говорю, мальчик!

…В кабинет они зашли вдвоем, Волошин с Разлоговым-младшим остались в больничном скверике встречать запоздавшую Варю.

Глафира долго возилась, не решаясь улечься на узкую кушетку, вокруг которой громоздились сложные странные приборы, поглядывая на врачиху, и вид у нее был перепуганный.

– Ничего, – сказал Разлогов и улыбнулся дрожащей улыбкой. – Давай. Все самое страшное позади.

– Только вперед? – спросила Глафира и поцеловала его прямо при врачихе. Та фыркнула насмешливо.

– Что это вы, мамочка? Боитесь, что ли? Ничего-ничего, все у вас отлично, анализы прекрасные, а сейчас все своими глазами увидите! Ложитесь аккуратненько, вот так.

Разлогов судорожно вздохнул и отвернулся. Ему было страшно, даже руки покрылись «гусиной кожей», как от холода.

…Кто там! Побеждает сильнейший?..

– Так что волноваться не надо, – приговаривала жизнерадостная врачиха, – это всего лишь ультразвук, и он сейчас все покажет…

Глафира лежала затаившись, в окна светило солнце, отражалось от сложных замысловатых приборов!

– Ну, – торжествующе сказала врачиха, – ну вы только посмотрите, какая красота! Мамочка, сюда смотрите, в монитор! И вы, папочка, тоже. Прекрасный ребенок! И родите вы легко, на одном дыхании, это я вам точно говорю, у меня опыт большой!

Разлогов закрыл глаза.

– Мальчик?..

– Девочка! Уж такая девочка, что ни с каким мальчиком не перепутаешь! Да вы смотрите, смотрите, что вы там жмуритесь?

Разлогов распахнул глаза в угольно-черных прямых ресницах и уставился на монитор.

– Девочка, – довольным голосом подтвердила врачиха, – а вы что, мальчика хотели?..

Разлогов захохотал.

– Наш старший сын хотел жеребенка, честно.

– Жеребенка? – переспросила врачиха, растерявшись немного.