Призыв ведьмы. Часть четвертая (СИ) - Торен Эйлин

— Иди, девочка.

— А можно я просто так ещё приду? — решилась Милена задать вопрос.

— Не стоит, но можешь прийти.

Она улыбнулась с благодарностью, потом нахмурилась и прикусила губу.

— Знаете, — решилась сказать она то, что очень сильно мучило её. — Я хотела… не знаю… думаю, что вам плохо и… Хэла… Хэла потеряла ребёнка до наказания. Вы не виноваты.

И её скрутило его сожалением и болью, которое разрослось мгновенно и заполнило собой всё пространство. Милена не знала правильно ли она поступила, сказав ему это, но ей почему-то казалось, что надо, очень надо было рассказать.

Рэтар Горан замер, опустив голову, потом повёл ею, поднял на неё взгляд полный слёз.

— Блага тебе моя хорошая, блага, — очень тихо поблагодарил феран.

Милена склонила голову и ушла.

Дошла до Эки и призналась в беременности, попросив о помощи. Экономка помогла, а ещё обняла по-матерински, и с того момента глаз с белой ведьмы не спускала.

А Роара Милена конечно же простила…

Эрона умерла внезапно и её смерть подкосила Элгора, который пока наложница с ребёнком были с ним, по замечанию Милены был совершенно другим. Не то, чтобы он перестал быть колким и дерзким, но он стал мягче.

Эрин плакал ночами и Милена, которая мучилась бессонницей, страдала вместе с малышом, слушая его плач.

— Давай я с ним побуду, — как-то, не выдержав, она пришла к Элгору в комнату и предложила помощь.

— Иди спать, — буркнул бронар.

— Я не могу, — покачала головой белая ведьма.

Элгор покосился на её живот и фыркнул:

— Тебе нужно отдыхать.

— Это тебе нужно отдыхать, — заупрямилась она, сама не понимая откуда набиралась порой вот этого безрассудства. — Я могу спать, когда хочется, а тебе можно только сейчас, потому что днём ты занят.

И это было правдой — из-за того, что феран отошёл от дел, а фернат вышел из состава элата у Изарии появилось очень много проблем и бронар уставал так же сильно, как и митар.

— Пожалуйста, Элгор. Мне не трудно. Я за ним присмотрю, попробую ему помочь, может хоть тут от меня польза будет.

Он ещё раз фыркнул, Милена видела, что убедила его и поэтому осмелилась дойти до них и протянула руки к мальчику. Тот хоть и плакал, вцепившись с отца мёртвой хваткой, но на руки к Милене всё же пошёл.

И белая ведьма его унесла. Забрала корзину, в которой обычно мальчик спал, и ушла в главную гостевую залу дома. Поставила корзину на стол и усадила туда Эрина.

— Что ты тут делаешь? — спросила Эка, которая всегда ложилась спать позднее всех и всегда обходила дом перед сном.

Милена как раз рассказывала мальчику, который с ней перестал плакать, сказку про колобка, пытаясь настроить его на сон.

— Да вот, он плачет, а я всё равно не могу спать, — пояснила Милена экономке.

— Ох, бедняга, как же Эрону жаль, — покачала головой женщина. — Блага тебе, деточка, а то Элгор никогда не попросил бы о помощи, уж и не знаю, как у тебя получилось.

— Он совсем разбит, — сказала тихо Милена, замечая, что малыш, взяв её за руку, решил-таки уснуть.

— Они все такие, — тяжело вздохнула Эка, глядя на малыша.

— Они? — нахмурилась девушка, не понимая про кого говорит экономка.

— Гораны, — ответила она. — Они верные. Это у них в крови. Даже у тех, которые вроде и виду не показывают, вот как Элгор. Рейнар всю жизнь любил первую супругу свою, мать Роара. Риван меня так сильно изводил, что продыху не давал и я знаю, что любил. Просто больно делал, по-другому не умел. Достопочтенный Эарган был такой же. Он ведь как и феран сейчас, дурманом горе заливал, когда ферина наша любимая умерла. Я уверена, что дурман этот у Рэтара как раз от отца ещё остался. Они с Тёрком у достопочтенного Эаргана эту ящиками ящиками забирали. А он всё равно пил. У него на один ящик было ещё три.

— Стой, отец достопочтенного ферана тоже пил это зелье? Почему? Я думала, что он был жестокий и никого кроме себя не любил, — удивилась Милена.

— Не, он очень свою Вассу любил, — возразила Эка и грустно улыбнулась. — Мы все её любили.

— Васса? — Милена не слышала ни разу имени матери достопочтенного ферана.

— Её звали Клисса, достопочтенная ферина Изарии Клисса Горан, — пояснила женщина. — Но достопочтенный Эарган Горан называл её Васса. Это цветок такой, очень красивый, в горах растёт. Цветёт, как снег сходит и почти до того момента, как снова выпадает. А пахнет как, мммм…

И экономка повела головой и улыбка стала такой нежной, очаровательной. Милена в очередной раз залюбовалась красотой женщины.

— Он её очень любил, — утвердительно закачала головой Эка. — Когда она умерла, он сломался. Вот как и достопочтенный Рэтар, точно такой же был. Мы все это уже видели тогда. Он пил дурман, был злым, вечно не в себе, спал много, а когда не спал был, как цнельный. Он и так характером был тяжёлый, а тогда вообще невыносимый стал. От него весь дом прятался, если бы не Рэтар и Тёрк, то спасу бы нам не было никакого, потому что брат, достопочтенный Рейнар, он против него не шёл никогда.

— Он умер из-за дурмана? Эарган Горан? — стало очень страшно, потому что Милене очень хотелось, чтобы феран выкарабкался из этого, пережил горе или чтобы Хэла вернулась. Она так хотела верить в это, как в сказку.

— Нет, на войне погиб, но дурман конечно его подкосил, — ответила Эка. — От него очень сложно избавиться, его практически невозможно перестать пить. А Рэтар не перестанет. Если Хэла не вернётся — не перестанет.

— Неужели, но…

— Я же говорю — верные они, смерть какие, — добавила Эка. — Вот смотришь — сильные, вояки все, суровые, смерть в лицо знают, и кажется, что ну что там, девка или бабонька какая-то, что такого-то? А вот если в душу вросла, по-настоящему, то всё, до самой смерти будут в ней. Хэла в него вросла, он никого в душу к себе не пускал, ни на кого так не смотрел как на неё.

— Я думала, что он любил супругу, — Милена вспомнила рассказ о супруге ферана.

— Тейту? — сказала Эка громче, чем нужно и уснувший Эрин, беспокойно заворочался.

Обе они тшикнули и переглянулись.

— Боги с тобой, девочка, Тейту он не любил никогда, с чего ты взяла? Они друг с другом за несколько тиров брака парой слов обмолвились и всё. Более чужих людей не найти. Тейта боялась достопочтенного Рэтара до обморока. Дура, — Эка фыркнула и выругалась кажется про себя. — Не, он только на Хэлу так смотрел, с таким обожанием, что прям внутри всё переворачивалось. Эх…

— Почему она ушла? Она ведь любила его, я знаю, — спросила Милена, хотя откуда было знать об этом Эке.

— Это им только двоим известно, — ответила экономка. — Он не подарок, у него характер тяжёлый, как у отца. Хороший мужик, но… да они все бывают такие твердолобые, что слов нет. Вон митар, простила его? А надо было не прощать. А то ишь чего удумал, наговорить такого.

И она снова выругалась.

— Ты чего ругаешься в ночи, Эка? — с рабочей стороны дома вышел Мирган, но потом притих, увидев ребёнка. — Спать чего не идёшь, женщина? Уже скоро вставать, а ты никак уняться не можешь, а?

Эка улыбнулась:

— Иди, горемычный. Сейчас приду.

— Давай, шустрей, а то утащу тебя — через плечо и вперёд, — пригрозил Мирган, глянул сурово, но смешно, потом ушёл.

Эка тихо рассмеялась, и Милена поклясться могла, что экономка покраснела.

— Пойду, а то ведь утащит, — покачала она головой, потом поцеловала девушку в лоб и ушла.

Мирган перебрался к Эке почти сразу после того, как муж женщины, в очередной раз учинив скандал, ударил её и приложил старшего сына, попытавшегося заступиться за мать. Тогда брат достопочтенного ферана взвился до смертного возмездия.

Все думали, что муж экономки встречу с командиром не переживёт, но на деле его выпроводили из города и запретили возвращаться. Детям, как и положено, предложили пойти с отцом, если хотят. Но, даже если и были среди них те, кто отца любили, то после рождения младшей дочки, он стал настолько невыносим, пил не просыхая, грубил всем и распускал руки, что рассорился даже с ними. Поэтому все они остались с матерью.