Виа Долороза - Сергей Парфёнов

– Чего шумлю?.. – едко сощурился Илья. – А айда к Садовому – покажем этим ублюдкам, кто в Москве хозяин! У меня для них специально гостинец припасен, – и он похлопал по бутылке, точащей из-за пояса. Байкер флегматично пососал кривую "Беломорину", выпустил вверх облако сизого дыма и перегнал папиросину в другой угол рта. Вместо него ответил белобрысый парень – протянул размеренно и неторопливо:

– Да, не-е… Того не треба… Вон колода… – кивнул на приваленное к баррикаде бревно. – Як меж колес вставить, так никуда тот танк не денется…

Бородатый байкер задетый тем, что вперед него влезли в разговор, в раздражении бросил окурок на асфальт.

– Ей, хохол… Ты поостынь-ка чуть-чуть… Твое слово пятое… – он оглянулся на своих рокеров и просипел прокурено. – Эй, ребята… А ну, давай-ка – хватай бревно…

Таликов, до сих пор сонно привалившийся к навесу, обеспокоено встрепенулся (сонливость, как рукой сняло, – почувствовал, что затевается что-то неладное). Поймав Илью за плечо, он выдохнул с тревогой, – "Илюха, ты чего удумал?" Брови сами собой угрюмо сошлись на переносице, а губы сложились в твердую складку. Но Илья лишь сердито отдернул руку и ожег его строптивым взглядом. Спросил с желчью в голосе:

– Старик, ты что – моя мама? – а потом крикнул насмешливо в сторону рокеров. – Ну что – идете или зассали?

В это время группа из четырех БМП наматывала круги по ночному Садовому кольцу – согласно приказу взвод боевых машин патрулировал улицы Москвы. Первым в группе шел БМП с номером 536. Лейтенант, командир взвода, подъезжая к Калининскому, увидел в окошко перископа, что на мосту стоит толпа демонстрантов, а по серому бетону во весь пролет крупными буквами написано – "NO PASSARAN!" Лейтенанту стоило бы насторожиться, но он только удивился – в прошлый раз, когда тут проезжали, здесь никого не было, а прошло-то не более часа. От толпы, стоящей на мосту, доносится какой-то неясный гул. Казалось, словно, море монотонно накатывает волны на берег.

– Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! Ту-Ту! Ту-Ту-Ту! – доносилось с моста.

Когда машины почти вплотную приблизились к мосту стало ясно, что это не гул, а толпа что-то громко скандирует. Вскоре стало понятно, что люди, стоящие на мосту, выкрикивают один и тот же лозунг:

– Фа-шизм – не прой-дет! Фа-шизм не про-йдет!

Лейтенанта передернуло.

– Пидорасты! Давай вперед! – приказал он механику-водителю и боевая машина отважно нырнула в тоннель под проспектом. Но стоило машинам только въехать под мост, как толпа рядом с тоннелем заволновалась, зашевелилась.

– Не давайте им уйти! Перегораживай выезд! – раздались вдруг возгласы. – Троллейбусы подкатывай! Троллейбусы!

Последний, замыкающий БМП, почувствовав ловушку, начал резко сдавать назад, передавая по рации:

– Назад, мужики! Назад! Это засада!

Но было уже поздно. Как только первый БМП выехал из тоннеля, лейтенант увидел, что путь впереди перегорожен троллейбусами. Позади, с другого конца уже тоже подкатывали троллейбусы, отрезая им путь к отступлению. Сверху по металлу машин гулко застучали камни. Всё! Ловушка захлопнулась – четыре боевых машины заметались в каменной мышеловке. А толпа сверху продолжала громко скандировать.

– Фа-шизм не прой-дет! Фа-шизм не прой-дет!

Лейтенант побледнел. Кому-кому, а ему-то не стоило объяснять, что сверху БМП беззащитен.

– Тарань троллейбусы! – отчаянно крикнул он.

Механик-водитель вдавил до отказа рычаг фрикциона и БМП, хищно лязгнув гусеницами, рванулся вперед. На полном ходу он врезался острым козырьком волноотражателя в голубой бок троллейбуса. На асфальт со звоном посыпались осколки вылетевших окон. Троллейбус качнулся, отъехал назад и остановился. Железные траки упершегося в него БМП в бессильной ярости заелозили по асфальту. Не удалось! БМП попятился назад.

– Ага! – победно донеслось сверху. – Ребята, давай бревно! Бревно давай!

И на асфальт тоннеля полетел свежеспиленный обрубок. Он глухо брякнул о мостовую и покатился по асфальту. Тут же тоннель спрыгнули двое – белобрысый в спортивном костюме и долговязый с волосами собранными в хвост на затылке. Следом спрыгнул третий, – парень в серой парусиной куртке и клетчатой ковбойке. Парни проворно подхватили бревно и бросились к стальной машине, целясь ей торцем в бок.

– Миж колис уставляй! Миж колис! – закричал белобрысый, державший бревно ближе всего к торцу. Нападавшие, на бегу опустили бревно пониже, и оно воткнулось, как раз между скатов… Но тут произошло неожиданное! Стальная машина подраненным зверем резко крутанулась на месте и впечатала своей четырнадцатитонной массой двоих из нападавших в стену тоннеля. Третий, худой длинноногий парень, успел отскочить и тем спас себе жизнь. Всё это произошло в одно мгновение – никто даже ничего не понял… Остановившийся у стены БМП, не зная, что случилось непоправимое, вздрогнул, выплюнул из-под заклинившей гусеницы искореженный ствол и потащился под мост… Рядом со стеной осталось лежать два смятых тела.

Толпа оцепенела. В недоумении люди принялись рассматривать красные подтеки на светлом кафеле стены и два темных силуэта, застывших на асфальте.

– А! – вдруг раздался истошный вопль из толпы. – Сволочи! Что же вы сделали гады! Это же люди!

И этот крик был такой пронзительный и страшный, что заглушил даже звук работающих двигателей. Лейтенант, почувствовав неладное, откинул люк и высунулся из башни. Оглянувшись, он увидел у стены искореженные тела. Несколько мгновений он тупо смотрел на неподвижные силуэты, а затем провел ладонью по глазам, стараясь отогнать наваждение.

– Бля! – только и выдохнул он.

– Ах ты, сука! – вдруг услышал он рядом с собой звенящий от ненависти голос. – Я ж тебя сейчас спалю за это… Гнида! Гад!

Это длинноволосый парень – последний из нападавших, стоял перед БМП и, вытащив из кармана зажигалку, судорожно чиркал ею, пытаясь поджечь фитиль у бутылки. Зажигалка в его руке упорно не хотела зажигаться. Лейтенант несколько секунд ошалело смотрел на его манипуляции, а затем дрожащими руками принялся выдергивать из кобуры пистолет. Наконец, это ему удалось, – он передернул затвор и заорал отчаянным голосом:

– Стоять! Не двигаться! Стоять!

– Ах ты, сволочь! Стоять? Сейчас ты у меня получишь "стоять"! – парень с очумелой яростью продолжал вращать колесико зажигалки.

– Не двигаться! – снова закричал лейтенант. Подняв пистолет, он выстрелил вверх.

Парень, как подкошенный упал – его словно перешибли кувалдой. Бутылка выпала у него из рук и разбилась. Лейтенант оторопело посмотрел на лежащего на асфальте парня и заметил, что у него над левой бровью пульсирует черная дырочка, из которой на асфальт стекает темная кровь. Это было так дико и так неправдоподобно, что лейтенант растерянно прошептал:

– Кто стрелял? Кто стрелял, я спрашиваю?

И тут до него дошло, что это его пуля срикошетила от потолка тоннеля и попала парню в голову. От этой догадки у лейтенанта судорожно задергалось лицо… Но он же не хотел, черт возьми… Не хотел! Это случайно! И вдруг он почувствовал, как его с яростно жалят десятки устремленных на него глаз, – он понял, что ещё мгновение и на него обрушится град из камней. Не дожидаясь развязки, лейтенант стремительно нырнул в башню и захлопнул за собой люк. БМП, развернувшись, снова ринулся на таран троллейбусов. В машину со всех сторон полетели камни и бутылки с горючей смесью. Две бутылки разбились о крашенный металл и языки пламени заплясали у БМП позади плоской башни. Но, когда уже стало казаться, что пламя цепко охватило спину машины своими огненными щупальцами позади вдруг сработали встроенные огнетушители. Зашипев, они изрыгнули из своего нутра пузырчатую пену и пламя ещё некоторое время подергалось и затухло… А БМП на полной скорости продолжал двигаться вперед – казалось, спасение было уже совсем близко, но как только башня поравнялась с верхом бордюра, стоящий у края тоннеля рыжий байкер, перегнулся через бетонный бруствер и опрокинул на металлическую спину БМП блестящий котелок с бензином. Чиркнув зажигалкой, он бросил её на броню и мстительно прохрипел:

– На, падла! Получи!

БМП вспыхнул и превратился в пылающий факел, – на сей раз его огнетушители были пусты. Врезавшись в покореженный троллейбус он остановился, створки его люков раскрылись и из его нутра горохом посыпались десантники. Затравленно озираясь по сторонам, держа автоматы наизготовку они испуганно сгрудились около лейтенанта, который вылез из горящей машины последним.

– Убийцы! – вдруг резанул промозглый воздух чей-то пронзительный голос из толпы.

– Убийцы! Убийцы! – тут же подхватила толпа и в солдат полетели камни.

– Не подходить! Буду стрелять! – истерично закричал лейтенант. Он поднял пистолет над головой и сделал несколько выстрелов в воздух. За ним начали беспорядочно стрелять в воздух десантники…