Виа Долороза - Сергей Парфёнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не подходить! Буду стрелять! – истерично закричал лейтенант. Он поднял пистолет над головой и сделал несколько выстрелов в воздух. За ним начали беспорядочно стрелять в воздух десантники…
– Не подходить! – как заведенный продолжать выкрикивал лейтенант. – Не подходить!
– Убийцы! – скандировала толпа. –Убийцы!
– Не подходить!
Тут камень попал лейтенанту в лицо, – он качнулся и, схватившись за лоб рукой, рухнул на колени. Меж пальцев у него выступила красная юшка. Десантники подхватили упавшего офицера, и стали загораживать его своими телами от летящих в них камней. Какой-то темноволосый десантник в сержантских погонах истошно заорал:
–Убью, гады! Убью!
И начал обильно поливать вверх из автомата. Еще бы мгновение и всё это переросло бы в бессмысленную кровавую бойню, но тут над толпой повис чей-то усиленный мегафоном голос:
– Остановитесь! Не трогайте их! Пусть они уходят! Нам не надо больше жертв! Пусть они уходят! Не трогайте их!
Это подполковник с мегафоном в руке, прорвался сквозь толпу, встал около пылающего БМП и изо всех сил принялся кричать в мегафон, пытаясь остановить разбушевавшихся людей. Град из камней прекратился. Десантники начали пятится к тоннелю и унося с собой потерявшего сознание лейтенанта.
– Всем отойти от БМП! – снова закричал срывающимся голосом подполковник. – Отойти от БМП! Сейчас может взорваться боезапас!
Толпа, наконец, поняла и отхлынула назад. Оставшиеся под мостом машины пехоты, вобрав в свои бронированные чрева десантников из сожженной машины, рванулись вперед и прорубили заграждение из троллейбусов.
– Не мешайте им! Пусть они уходят! – раздавался над тоннелем осипший голос подполковника. Он хрипел, пока БМП не скрылись за поворотом.
Игорь стоял и тупо смотрел на мертвого товарища, раскинувшегося на темном, сыром асфальте. Илья лежал, разбросав руки, и смотрел в ночное небо своими равнодушными карими глазами. Вокруг его головы словно нимб стала образовываться маленькая темная лужица. Она набухала, становилась всё больше и больше, а затем прорвалась тонким алым ручейком и побежала вниз по спуску тоннеля.
– Кореш? – услышал Игорь рядом с собой чей-то хрипловатый голос. Игорь оторвал тяжелый взгляд от бледного лица Ильи и увидел, что к нему подошел бородатый байкер.
– Да… Друг…– сказал он.
Ему сейчас вдруг вспомнилось, как они с Ильей таскали скамейку к баррикаде, как вместе аппетитно жевали пиццу, как Илья счастливо улыбался, бравируя своей отчаянной отвагой, рассказывая о митинге на Манежной площади. Наверное, если бы Игорь смог бы его удержать, Илья был бы сейчас жив… Если бы смог…
– Господи… Еще одного еврея убили… – вдруг произнес рядом чей-то тихий, дребезжащий голос.
Игорь обернулся. К ним незаметно приблизился старик в черной шляпе, – тот самый, который угощал Илью чаем, а потом ещё спорил с ним на счет Вольтера. Рыжий байкер недовольно поморщился и буркнул из под поникших усов:
– Отец, здесь погибли не только евреи…
Старик грустно покачал головой.
– Да, да… Молодой человек, – я все понимаю… Но ведь евреи в сущности маленькая нация… Нас по всему миру меньше тридцати миллионов… Только почему, скажите мне, почему, среди трех погибших один – обязательно еврей?
И в его голосе было столько пронзительной боли, что байкер ничего ему не ответил. Старик смахнул катившуюся по дряблой щеке слезу и, словно спохватившись, добавил:
– Хотя, о чем я говорю… Вы конечно правы, молодой человек… Конечное правы… Жалко всех… И русских, и евреев… А главное, как это объяснить их матерям… Как им объяснить, что их сына больше нет…
Сгорбившись и постарев сразу, словно потерял здесь своего сына, он побрел прочь от злополучного тоннеля. Игорь взглянул ему вслед, и увидел, как около горящего БМП суетятся подполковник и несколько человек, пытаясь накинуть на горящую машину широкий полог брезента. БМП отчаянно коптил и черный дым траурным крепом поднимался в темное московское небо.
Когда вдалеке ухнула пара выстрелов, Кожухов поспешил через широкий холл Белого дома.
– Откуда стрельба? – спросил он встревожено у застывших у входа охранников.
– Кажется где-то на Калининском… – ответил невысокий парень в защитном бронежилете, надетом поверх милицейской формы. Стоя у стеклянных дверей, он пристально вглядывался в темноту. На улице было тихо. Возбужденная многоголосица перед Белым домом смолкла и стало слышно, как беспокойно шуршат листвой деревья в парке неподалеку. А потом со стороны Калининского начали явственно доносится короткие автоматные очереди. Эхо их протяжным отзвуком долетало до площади и гулко отдавалось в стоящих рядом зданиях.
– Похоже, там бой идет, – произнес ломким голоском охранник и машинально поправил болтающийся у него на плече автомат. Вдали несколько автоматов одновременно отбивали такт неровными очередями. Кожухов повернулся к начальнику смены и резким, не терпящим возражений голосом, приказал:
– Освобождайте выезд из гаража… Будем эвакуировать президента! Скажите водителю, пусть готовится…
Круто развернувшись, он заспешил в подземный бункер.
Оказавшись в подземелье, торопливым шагом он пересек подземный коридор, светлую столовую и без стука вошел в президентский кабинет. Бельцин сидел за столом, уронив голову на руки – забылся в коротком, тревожном сне. Кожухов принялся тормошить его за плечо:
– Владимир Николаевич… Владимир Николаевич! Надо ехать!
Бельцин слабо приподнял голову, мотнул ею, стараясь сбросить остатки сна, и спросил:
– Что?
– На улице – стрельба… Вам здесь оставаться нельзя… Пойдемте…
Подхватив Бельцина под руку, Кожухов повлек его к выходу. Бельцин, ещё сонный, рассеянно повиновался. Добравшись до лифтовой шахты, они вошли в хромированный лифт, который поднял их в подземный гараж дома Правительства. В тускло освещенной бетонной коробке автостоянки уже басовито урчал двигатель президентской "Чайки", – за рулем сидел водитель.
– Открывайте ворота! – громко приказал охранникам Кожухов, а сам распахнул перед Бельциным дверь лимузина. Бельцин нагнулся, приготовившись садится, но в последний момент вдруг замер, вцепившись в дверцу автомобиля:
– Подождите… А куда вы меня везете? – спросил он недоуменно.
Кожухов поспешно ответил:
– У нас сейчас один путь, Владимир Николаевич… В американское посольство…
Согнувшись около двери, он всем своим нетерпеливым видом показывал, что о другом уже думать нечего, но Бельцин вдруг распрямился и сказал упрямо:
– Мы никуда не едем!
– Владимир Николаевич… – в отчаянии взмолился Кожухов. – На улице вовсю уже идет бой… Секунды дороги…
– Повторяю! Мы никуда не едем! – с суровой непреклонностью отчеканил Бельцин. Сон с него окончательно слетел и он грозно смотрел на Кожухова. – Узнайте, что сейчас происходит на улице и мне доложите!
Он развернулся и направился обратно к лифту. Кожухов, весь пунцовый от злости, шваркнул дверцей автомобиля так, что водитель удивленно высунулся из машины:
– Что делать, Александр Васильевич?
– Оставайтесь здесь… – бросил ему на ходу Кожухов и заспешил по лестнице на первый этаж. Поднявшись в холл первого этажа, он увидел, как от стеклянных дверей ему навстречу спешит Чугай. Вид у него был довольный, улыбающийся, как будто не было только что стрельбы на улице. Кожухов в недоумении остановился.
– Борисыч, ты чего такой счастливый? – спросил он.
– Всё, Васильевич! – Чугай на ходу победно помотал над головой собранной в кулак пятерней. – Все! Считай, путч закончился… Я прессконференцию собираю!
Он попытался обогнуть товарища, но Кожухов преградил ему дорогу и цепко ухватил за рукав:
– Да подожди ты! Как закончился?
Чугай нетерпеливо замер.
– Ты что, ещё не знаешь? Только что была предпринята попытка штурмовать Белый дом со стороны Садового кольца! Ребята-демонстранты задержали машины пехоты – перегородили им дорогу троллейбусами в тоннеле под Арбатским мостом… Несколько БМП сожгли, остальные убрались восвояси… Правда… – Чугай состроил скорбное лицо. – Трое ребят погибло… Собой можно сказать, нас, Василич, заслонили! Так вот!
Кожухов озадачено сдвинул брови.
– Подожди-ка… Арбатский мост? Это ж, вроде, далеко отсюда…
– Неважно! – Чугай досадливо махнул рукой и быстро убрал траур с лица. – Главное, что этих КЧСов больше никто поддерживать не будет! Жизни этих парней на их совести – это факт, а значит поддерживать их теперь – быть пособниками убийц… Понял? Так, что осталось эту информацию толкнуть в средства массовой информации и завтра мы этих "Чуков" и "Геков" будем арестовывать! Вот так вот! Кстати… Вот и тот, кто нам нужен! Сергей! – Чугай заметил корреспондента радиостанции "Свобода", спешащего к лифтам, и помахал ему рукой. – Сергей! Идите сюда!
