Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– Не возражаю, – ответил Поль, поскольку ему было небезразлично, что собирается министерство делать с Маркизами.

– В таком случае, – сказал Лессар, – когда у меня будет Фернан, я позвоню вам по телефону и попрошу приехать ко мне. Вы не возражаете?

– Не возражаю.

– И вы приедете ко мне? Если, конечно, не будете заняты.

– Приеду. – Тут Поль увидел, что Марго, а за ней Оскар, отошли от беседующей группы, остановились поодаль. Оскар что-то говорил, глядя ей в лицо, а Марго безразлично смотрела в сторону. Поль направился к ним. Он решил встать рядом с ними и просто так стоять, если не сможет принять участия в их разговоре. И он подошел и встал рядом. Оскар обратился к нему:

– Поль, как вы сами лично относитесь к медицине? – Вопрос был неожиданным. Оскар доброжелательно улыбался. Поль вспомнил корабельного врача, который заглядывал ему в задний проход, а потом сделал больный укол.

– Не люблю медицину, – сказал Поль. Марго улыбнулась американской рекламной улыбкой. Оскар спросил:

– Как вы относитесь к тому, что ваша сестра решила посвятить свою жизнь медицине? – Это тоже был неожиданный вопрос. Поль не мог себе представить Марго, делающей уколы и, тем более, заглядывающей в чьи-то задние проходы. Оскар, очевидно, тоже не мог себе этого представить. Но это означало, что Оскар озабочен будущим Марго, да еще и намерен планировать это будущее. Полю совсем это не понравилось, и он ответил:

– Если она выбрала медицину, значит так это и нужно.

– Вопрос исчерпан! – весело резюмировала Марго. А рядом студенты оживленно говорили о непонятном. Высокая брюнетка, ее звали Нинон, сказала:

– Изо всей нашей профессуры Монсоро самый красный.

– Розовый, – поправил ее длинношеий Жак. Вблизи его шея оказалась не очень длинной. Просто у него были покатые плечи, и воротник смокинга сидел низко. Несмотря на его юный возраст над его висками намечались залысины. Он продолжал: – Тенденция профессуры. И не только Сорбонны. Гипноз тоталитарной идеологии.

– Так утверждают правые, и понятно почему, – возразил студент с прилизанными волосами. Жак, увидев Поля, спросил:

– Мсье Дожер, вы утверждаете, как пишут в газете, что на Хатуту коммунизм. У них нет частной собственности. Как это повлияло на их психологию? Отличаются ли они психологически от нас? – И все уставились на Поля. Помедлив, он ответил:

– Они мало знают. Поэтому они не рассуждают, как вот все вы.

– Понятно? – И Жак оглядел окружающих. – Отсутствие объективных знаний. Если на Хатуту просто мало знаний, то в России знания ограничиваются административно. Их убеждают с детства, что у них идеальное государственное устройство, и заграницей люди живут намного хуже. Для этого их правительство повесило железный занавес, о котором сказал мсье Черчилль. И это главное условие создания их псевдосоциализма. – Поль сразу спросил:

– Жак, а вы были в России?

– Конечно, нет.

– Значит, вам надо туда поехать, а потом уже что-то утверждать, – сказал Поль и пояснил: – Надо все самому проверять.

– Мсье Дожер, – сказал Жак серьезно, почти сочувственно: – Железный занавес двусторонний. Советское посольство не даст визы ни вам, ни мне, ни одному туристу. – Тут в большой гостиной оркестр заиграл канкан.

– Канкан! – воскликнула Адриена и, ухватив Поля и высокую брюнетку Нинон за руки, повела их в большую гостиную. За ними оживленно двинулись остальные. Поль оглянулся, Марго опять шла рядом с Оскаром. В большой гостиной начали плясать канкан. Тесный ряд пляшущих девушек в разноцветных развевающихся платьях, а напротив ряд пляшущих юношей в черных смокингах. Жак притянул за руку Поля в мужской ряд. Общая пляска под оглушительную музыку заражала весельем, и Поль, возбужденный рюмкой ликера, плясал со всеми, высоко задирая ноги. Гости старшего возраста, мама была с ними, стояли у стен, с улыбками наблюдая озорной танец. Громко ударил барабан, зазвенели медные тарелки, и оркестр стих. Оживленный говор не прекращался. Оскар повел Марго в столовую. Поль хотел пойти к ним, но Адриена, оказавшаяся рядом, взяла его под руку, повела ко внутреннему холу.

– Поль, вы можете исполнить мое желание? – спросила она несколько игривым голосом.

– Любое, – ответил он безразличным тоном.

– Я хочу посмотреть вашу детскую комнату. Когда я бываю в этом доме, она всегда заперта. Марго и сегодня велела никого туда не впускать. Но вы то можете мне ее показать?

– Могу, – сказал он благосклонно. Они поднялись по мраморной лестнице в холл второго этажа. Снизу доносились звуки оркестра, играющего фокстрот. Они подошли к детской. Поль дотянулся до карниза над дверьми, достал ключ. Они вошли. Поль повернул выключатель, зажегся мутный от пыли плафон. Мебель покрытая пыльными чехлами. На подоконнике толстый слой пыли. Подростковый велосипед с искривленным рулем. Все это Поль видел два дня назад. Холодный воздух был пропитан запахом старой бумаги и плесени. Адриена тихо прикрыла за собой дверь, огляделась.

– Романтично, – сказала она. – Как в старинных английских романах. – Она потрогала пыльный велосипед. – Двенадцать лет сюда никто не заходил. Все думали, что вас нет в живых. Ваша мама говорила, что даже немцы, когда заняли ваш дом, не заходили в эту комнату. – Поль смотрел на Адриену. Девушка с белой матовой кожей в красном бальном платье выглядела неуместно в этой мертвой холодной комнате. Она спросила:

– Поль, о чем вы говорили с моими предками?

– Мсье Лессар хочет меня познакомить со своим другом архитектором.

– Огюст Фернан, что ли?

– Да. Он собирается строить отели на Маркизах.

– Треп. Это папа собирается строить. Фернан у него в подчинении. Вы договорились с ним встретиться?

– Да. Мсье Лессар будет мне звонить.

– Поль, мой папа хочет использовать вас как рекламу для его будущих отелей на Таити и Маркизах. Вы это понимаете?

– Я так и подумал. – Адриена прошлась по комнате, заглянула в темное окно, сказала:

– Все это действительно романтично. Крушение самолета, эта комната двенадцать лет в трауре. А на Маркизах дикая жизнь. Хорошая реклама. Папа удачно рассчитал. Он уже заказал статью в журнале.

– Еще одну статью? – спросил Поль, не скрывая раздражения.

– Папа попросил меня познакомить вас с ним поближе. Я познакомила. – Адриена снова подошла к нему. – Поль, давайте договоримся. Мы только сегодня познакомились, не считая того случая, когда Марго нас представила у Сорбонны. Я не хочу, чтобы папины дела как-то влияли на наше знакомство. – В этот момент в холле послышались чьи-то шаги и приглушенные девичьи голоса. В дверной скважине повернулся ключ. Адриена бросилась к двери, дернула ручку. Они были заперты снаружи. За дверью послышалось хихиканье и быстро удаляющиеся шаги. Адриена стала кулаком стучать в дверь, сердито крича:

– Проститутки! Сейчас же отоприте! Слышите?! – Она повернулась к Полю: – Это инициатива Адель. Я узнала по голосу. Какое примитивное проявление юмора! – Полю показалась забавной озорная выходка девушек. Он улыбался.

– Адриена, не стоит так переживать. Сейчас придет кто-нибудь, у кого нет чувства юмора, и выпустит нас.

– В этой компании каждый идиот полагает себя Вольтером.

– Кроме меня, – весело сказал Поль. – Я еще не освоил парижского юмора и даже не пытаюсь этого скрывать.

– Тут совсем не до юмора. – Адриена прошлась по комнате, вернулась, остановилась перед Полем. – Эта комната не отапливается. Здесь холодно. Я замерзла. – Она обхватила руками свои плечи. Поль увидел мурашки от холода на матовой коже ее обнаженных рук. Он снял смокинг, набросил ей на плечи. Она зябко укуталась в смокинг. Он обнял ее, прижал к себе мягкое, но изящное девическое тело, спросил:

– А так теплее?

– Теплее, – сказала она, уткнув голову в его подмышку. – А вы не замерзнете без смокинга? Вы же отвыкли на Маркизах от парижских холодов. – Снаружи послышались легкие шаги. Поль сразу узнал их, скорее интуитивно, чем на слух, и резко отступил от Адриены. В скважине повернулся ключ. Дверь открылась, и вошла Марго.

– Спасительница! – воскликнула Адриена и со смехом обняла Марго. – Я догадалась. Это Адель заперла нас. Да?

– Да. И сразу об этом всем громко сообщила, – с американской улыбкой сказала Марго, но тут же, изобразив удивление, спросила: – А собственно, что вы здесь делали?

– Поль показывал мне свою бывшую детскую комнату. Ты сюда никого не пускала, и меня это интриговало. Вроде, как комната Синей Бороды.

– И ты теперь довольна, что увидела ее? – спросила Марго.

– Вполне. А ты, кажется, этим недовольна? – насмешливо спросила Адриена.

– Отчего же, это комната Поля. Он хозяин. – В ее голосе действительно было недовольство. Поль тоже помрачнел. Это комната была прошлым, о котором думать было неприятно. Адриена сказала с улыбкой:

– Марго, а ведь ты пришла не только для того, чтобы выпустить нас. Я заметила, ты следишь за Полем, вероятно, за его нравственностью. Если бы Оскар тебя не сдерживал, ты бы никого к нему не подпускала.