Коварный искуситель - Моника Маккарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обнаженный и возбужденный, во всем своем мускулистом совершенстве, он был великолепен. Белла так ему и сказала, а он в ответ ее поцеловал. Она чувствовала, как его пальцы дергают завязки ее рубашки и штанов: в путешествие она опять нарядилась в мужской костюм. Пальцы Лахлана щекотали ее кожу, помогая освободиться от одежды, но губы и язык не давали ни минуты передышки, поэтому она поняла, что совершенно обнажена, только тогда, когда Лахлан оторвался от ее губ.
– Это ты само совершенство, не я, – проговорил он с благоговением, пожирая взглядом ее обнаженное тело.
Белла почему-то застеснялась и покраснела. Он уже видел ее голой, но на сей раз все было по-другому. Впервые в жизни она не воспринимала мужское восхищение как вызов. Никогда еще мужчина не смотрел на нее с таким благоговением – как будто она была драгоценностью, самой прекрасной женщиной в мире.
Приподняв ладонью ее грудь, он погладил большим пальцем напряженный сосок.
– Я хочу вспомнить, какая ты на вкус, Белла!
Его слова обещали такое чувственное наслаждение, что она вздрогнула. А когда Лахлан взял в рот напрягшийся бутон, с губ Беллы слетел стон удовольствия.
Он медленно обвил пальцем контур ее груди и спустился вниз к плоскому животу, а губы тем временем занялись ее сосками. Неторопливые движения языка сводили ее с ума, скользили, дразнили, а руки пролагали нежные, как перышко, дорожки по животу и бедрам, а потом нырнули глубоко между ног.
Он отпустил сосок, глядя ей в глаза и пробуя пальцем ее влажные скользкие складки, набухший бутон. Беллу пронзила дрожь, накрыла жаркая волна…
– Ты уже готова принять меня?
Белла застонала, поднимая бедро в молчаливой мольбе: мол, проверь сам! – но он продолжал ласкать ее тело. Губы скользили по ее животу, запечатлевая поцелуи там, где только что прошлись ладони, пальцы раздвинуты сокровенную плоть.
– Я хочу узнать твой вкус там.
О господи! Кровь закипела в жилах: Белла догадалась, что он собирается сделать: то, что в таких грубых выражениях обещал раньше.
Может, остановить его? Разумеется, она должна это сделать! Но тело уже сгорало от желания, бедра изнывали.
– Ты мне доверяешь?
Она слышала в его голосе обещание. Греховный соблазн был слишком силен, чтобы ему противиться. Белла смогла лишь кивнуть. Язык ее не повиновался. Сладкое предвкушение отбивало ритм как барабан.
Его темноволосая голова уже устроилась у нее между ног, руки обхватили ягодицы, приподнимая бедра навстречу губам.
О боже!
Она забыла про смущение. Ощущение собственной греховности, разнузданности, порочности лишь усиливало возбуждение.
Он, кажется, ожидал ответа. Или просто продлевал агонию?
– Позволь мне любить тебя, Белла!
И он ее любил: дразнил языком, губами посасывал, – пока она не забыла обо всем на свете, даже собственное имя. Существовала только эта сладкая пытка, которую он для нее придумал, пока невероятные ощущения не стали нестерпимыми.
Она не знала, что такое бывает: прикосновение губ, движения языка, его щетина щекотала чувствительную кожу, – она извивалась, стонала, дрожала.
И он вознес ее на самую вершину, а потом еще раз. Она громко закричала, унесенная волной небывалого наслаждения. Он был внутри, заполнял без остатка, кожа к коже. Их тела таяли, сплавляясь в огне страсти.
Поймав его взгляд, Белла осознала, что это не просто плотское соитие, и это было прекрасно, потому что – она чувствовала – Лахлан любит ее. И, когда они вместе вознеслись к звездам, она опять слышала его слова: они звучали у нее в ушах, как далекое эхо.
Жизнь так долго не дарила ей ни любви, ни счастья, но теперь наконец-то она узнала, что это такое, и упивалась каждым моментом своей радости, осознавая, какой ценой досталось ей счастье.
Несколько часов спустя, после того как Лахлан развел огонь, накормил ее, а потом они опять любили друг друга, она уснула в его объятиях, впервые за долгие годы питая надежду на завтрашний день. Все будет хорошо, если любимый рядом.
Глава 20
Как ни тяжело было Лахлану, но разве у него был выбор? Натянув на голову капюшон своего темного одеяния, он обернулся взглянуть на стоявшую в дверях Беллу: видит Бог, как же ему не хотелось уходить! – и пообещал:
– Я скоро вернусь.
Белла положила руку ему на плечо бездумным жестом женщины, которая знает тело своего мужчины как свое, и ободряюще улыбнулась.
– Все будет хорошо. Я столько времени провела в седле, и теперь мне будет очень полезно походить собственными ногами и размяться.
Лахлан нахмурился. Ему очень не хотелось оставлять Беллу одну, но у него не было выбора. Предстояло проникнуть в монастырь и отыскать Маргарет. За два часа с Беллой ничего не случится.
– Не уходи далеко от дома. Вряд ли охотники или браконьеры забредут сюда ночью, но в лесу полно диких зверей. А еще ты можешь упасть, подвернуть ногу…
Она рассмеялась.
– Ты прямо как моя матушка.
Он скрипнул зубами.
– Черт, Белла, я серьезно. Если нам до сих пор удавалось избежать беды, это не значит, что она не поджидает нас за углом. Шутка ли – поместить тебя в монастырь, а потом забрать оттуда, да так, чтобы нас не засекли.
Не говоря уж о том, чтобы убраться из Англии, через приграничную Марку и назад, в безопасную часть Шотландии. Как тревожно было на сердце! Если подумать – какого черта они вообще здесь делают?
Но Белла не слушала. Стоило им добраться до окраины Берувика, как она тотчас забыла обо всех мелочах, а с той минуты, как соглядатай из Шотландской гвардии, сведениями которого они пользовались много раз, подтвердил, что накануне отряд Деспенсера благополучно прибыл в замок, не находила себе места.
Во время путешествия Белла поведала Лахлану многие подробности своего заточения – в частности, как они дергали за ниточки, точно марионетку, обещая регулярные свидания с дочерью. Может, так она пыталась уберечь себя от очередного разочарования в длинной цепи предыдущих? Как только она узнала, что Джоан рядом, ее невозможно было удержать.
– Не верится, что скоро – может быть, уже завтра, – я увижу свою дочь.
От мечтательной улыбки на ее лице у Лахлана сжималось сердце. Он знал, как много значит для Беллы свидание с дочерью, и многое отдал бы за то, чтобы они действительно увиделись, но она явно опережала события.
– Если я смогу провести тебя туда.
Приподнявшись на цыпочках, Белла запечатлела на его губах огорчительно невинный поцелуй, предназначением которого, как подозревал Лахлан, было прогнать хмурую гримасу с его
