Путешествие в Индию - Васко Гама

«Неблагодарная отчизна, не обретешь костей моих», – промолвил он с грустной усмешкой слова Сципиона Африканского[198]. Эти слова он повторял четырнадцать лет тому назад, когда в вечерней дымке скрывались очертания родной земли.

На Востоке он тоже не нашел себе места – воевал с маврами и индусами на Малабарском побережье, записался в «Армаду Севера» и плавал на королевских кораблях в Персидском заливе и Красном море, принимал участие в карательных экспедициях против пиратов, попал в «Армаду Юга» и побывал далеко на Востоке, в Малакке, на «Островах пряностей», воевал с китайскими пиратами, усмирял мятеж португальского гарнизона в Тернате и очутился в Макао – шумном китайском городе, арендованном португальцами.

Он был неудачником; другие давно пожинали плоды своих подвигов, наслаждались покойной жизнью в Гоа или в Португалии, а он все еще бродил в поисках счастья по дальним морям и неведомым землям.

Камоэнс видел всю роскошь и нищету, всю многокрасочную жизнь португальских владений, величие прошлых дел Португалии и царивший теперь упадок. Все чаше и чаще мысль его возвращалась к славным делам прошлого, и уже несколько лет он возил с собой заветную рукопись.

Но неудачи его преследовали. Из Макао его выслали по нелепому обвинению в измене, а у берегов Камбоджи тайфун потопил судно, на котором плыл поэт. Камоэнс спасся, но вода намочила рукопись, многие места приходилось восстанавливать по памяти. С трудом он добрался тогда до Гоа.

…Камоэнс прибавил шагу. Он шел теперь мимо глухой каменной стены. Из-за высокой ограды доносился тихий звон оков. Этого места Камоэнс не любил. Он сидел в этой тюрьме вместе с беглыми рабами, дезертирами, убийцами и грабителями. Он попал туда во время дождливого сезона, и глинобитные стены камер были покрыты зеленой плесенью. Это было самое страшное время в его жизни. В тюрьме он узнал о смерти любимой Натерсии.

Потом пошли годы жизни в Гоа. Вице-король наградил Камоэнса за его индийскую службу «правом на вакансию» начальника фактории в Чауле. В Португальской Индии на одну должность назначали множество кандидатов, ждавших своей очереди. Новый начальник фактории был назначен совсем недавно. Он мог занимать эту должность три года, а потом она передавалась на три следующих года очередному кандидату.

До Камоэнса ждали своей очереди четырнадцать человек, так что рассчитывать на эту должность не приходилось. Уже четырнадцать лет прожил он на Востоке. Старые друзья давно были в Португалии или в могиле…

Пора было возвращаться на родину.

Он вышел на набережную морского пролива. От воды пахнуло свежестью. Вдали медленно ползли разноцветные огни и звенел колокол. В гавань осторожно входило какое-то большое судно.

Да, пора было возвращаться на родину!

По скрипящему горбатому мостику Камоэнс перебрался через канал. Он был почти дома. Знакомые запахи обступили его. Пахло человеческим жильем, рыбой и морем. Здесь, на рыбачьей окраине «Золотого Гоа», жил Камоэнс. Еще два поворота по кривому темному переулку. Он постучал. Дверь открыл старый яванский раб со светильником в руках. Камоэнс поднялся к себе на второй этаж и открыл окно. В комнату ворвался свежий ветер с моря и чуть не задул светильник.

Камоэнс достал из шкатулки покоробившуюся тетрадь, сел у окна и стал писать о том золотом утре, когда перед Васко да Гамой впервые открылась Индия.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Письма короля Мануэла. 1499 г.[199]

Первое из этих писем было адресовано королю Фердинанду и королеве Изабелле Кастильской, чью дочь, донну Изабеллу, король Мануэл взял в жены в октябре 1497 года[200]. Письмо датировано июлем 1499 года. Возможно, оно было написано немедленно после прибытия судна Куэлью, 10 июля.

Черновик, или копия, этого письма из архива Торре ду Томбу[201] была издана А. К. Тешейрой де Арганом в «Бюллетене Лиссабонского географического общества» в 1886 году, а затем в «Alguns Documentos do Archivo Nacional da Torre do Tombo» в 1892 году. В поздней версии есть несколько пропусков, вероятно, из-за неудобочитаемости рукописи.

Черновик письма, адресованного «кардиналу-протектору», также хранится в архиве Торре ду Томбу. Но, очевидно, он очень неразборчив, так как текст, опубликованный Тешейрой де Араганом полон пропусков. Оригинал, как и письмо папы Александра VI, на которое он ссылается, может быть обнаружен в Риме. Это письмо датировано 28 августа 1499 года, то есть днем накануне предполагаемого возвращения Васко да Гамы в Лиссабон. Оно точно было написано после прибытия «Сан-Габриэла», ибо в нем упоминается «Мавр из Туниса», или Монсаид, («еврей», скорее всего тот самый, который позднее стал известен как Гашпар да Гама) и привезенные из Каликута люди. Вряд ли кто-либо из них был на борту маленького судна Куэлью[202].

«Кардинала-протектора» можно отождествить с доном Жорже да Кошта, человеком низкого происхождения, которого донна Катарина, дочь короля Дуарте и сестра короля Алфонсу IV, назначила своим духовником. Постепенно он добился высокого поста в церкви, пока, наконец, папа не даровал ему кардинальскую шапку. Король Жуан невзлюбил кардинала, и тот переехал в Рим. Однако король Мануэл высоко ценил его мудрость и вскоре после своего восшествия на престол, в 1495 году, он пригласил его – через Педро Корреа[203], своего посла по особым поручениям при римском дворе, – вернуться в Лиссабон. Кардинал отклонил это приглашение с извинениями, но после этого уделял большое внимание отношениям Папы и короля.

Высочайшие и сиятельнейшие князь и княгиня, могущественнейшие господин и госпожа!

Ваши Величества уже знают, что мы приказали Васко да Гаме, аристократу нашего двора, и его брату Паулу да Гаме, отправиться на четырех судах исследовать моря, и со времени их отправления миновало два года. И поскольку главным стремлением этого предприятия и нашей выгодой было, как и у наших предков, служение Господу нашему Богу, милостью Своей Он поторопил их. Из послания, которое доставил в наш город один из капитанов, мы узнали, что они достигли и открыли Индию и другие царства и владения, граничащие с ней.

Что они вошли в ее море и проложили там курс, нашли крупные города, большие сооружения и реки, и множество народов, среди которых процветает торговля специями и драгоценными камнями, которые отправляются на кораблях (корабли те же исследователи видели и встречали в большом числе и размере) в Мекку, а оттуда в Каир, откуда они распространяются по всему свету. Этого (специй и проч.) они привезли достаточно, включая корицу, гвоздику, имбирь, мускатный орех и перец, а также другие специи, совокупно с ветвями и листьями[204]; также множество камней всех видов, таких как рубины и прочие. И они также прибыли в страну, где были золотые копи, которого (золота) они не привезли столько, сколько могли бы и сколько привезли специй и драгоценных камней, ибо не вели с ними никакой торговли[205].