Путешествие в Индию - Васко Гама

Через три дня после первой высадки Васко да Гаму уже находися в заливе Св. Елены, где он кренгует корабли, запасается питьевой водой и определяет свое местонахождение[213].

Эту стоянку он покинул 16 ноября. Через два дня он увидел мыс Доброй Надежды, но дул юго-юго-западный ветер, и пришлось остановиться. Только 22 числа мыс удалось обогнуть, «без бурь и гибели, которых опасались моряки». Да Гама проследовал вдоль берега и бросил якорь 25 числа в заливе Сан-Браш. Здесь же был установлен первый падран. На этот раз мореплавателям благоприятствовали ветра, которые дуют в ноябре вдоль побережья, с юго-запада, хотя довольно часто случаются западные ветра и даже бури.

Барруш, Каштаньеда и Гоиш пишут о преодолении мыса Доброй Надежды то же самое, но Корреа убеждает нас, что Васко да Гама после высадки к северу от мыса целый месяц оставался в открытом море, пока световой день не сократился до шести часов. И даже после этого он не смог обогнуть Африку и двигался на юг еще два месяца. Когда наконец он повернул на восток, то обнаружил, что обогнул мыс. За ним он увидел горы с зазубренными вершинами и множество рек, до одной из которых Куэлью добрался через 12 лиг. Полная абсурдность этого рассказа очевидна, странно, что историки вообще могут рассматривать его всерьез. Шестичасовой световой день может быть на широте 58°30' в середине зимы – а это июнь.

Но в то время в южном полушарии царило лето. В ноябре на этой широте протяженность светового дня составляет 16 часов. Говорить в этом случае о темноте – полный абсурд. Кроме того, если забраться в такие высокие широты, то неизбежно придется лавировать между глыбами плавучих льдов, что, конечно, произвело бы на Васко да Гаму и его спутников большее впечатление, чем «бескрайнее море» и «крепкие ветра», и непременно было бы отмечено в записях.

8 декабря Васко да Гама покинул залив Сан-Браш и 4 дня спустя попал в штормовой западный ветер.

Барруш, Гоиш и Каштаньеда упоминают об этой буре, но Корреа говорит о целой веренице штормов, длившейся много дней, так что команда начала требовать вернуться в Португалию. Действительно, считается, что на корабле Куэлью люди поначалу склонялись к мятежу. Мы готовы поверить, что их намерения стали известны капитан-командору благодаря особым словам, которые Куэлью прокричал со своего корабля. Васко сразу же собрал людей, разъяснил им, что если дурная погода продолжится, им придется вернуться. Но для того чтобы король не обвинил их, необходимо, чтобы несколько человек подписались под документом, в котором изложены причины их возвращения. Пригласив для этих целей лоцмана, штурмана и трех старших матросов в свою каюту, он предательски схватил их, заковал в цепи и побросав за борт все навигационное оборудование, заявил, что теперь Бог будет им лоцманом и штурманом. Арестованных он освободил во время стоянки на реке Милосердия, но когда они вернулись в Португалию, их снова заковали и в таком виде представили королю.

Усориу в своей «Истории Португалии во время правления Мануэла I» тоже рассказывает о мятеже, но говорит, что он случился до того, как обогнули мыс Доброй Надежды. Его рассказ в некоторых деталях отличается от рассказа Корреа. Например, он утверждает, что в цепях оказались все лоцманы. Поскольку книга Усориу была опубликована в 1571 году, а рукопись Корреа хотя и написана в 1561, но в Лиссабон попала только в 1583, не может быть, чтобы первая заимствовала сведения из второй. Обе они могли черпать информацию из одного и того же неверного источника или принять какие-то россказни за подлинный факт. Так, разногласия среди команды вполне были возможны, но совершенно не верится в то, чтобы лоцман возглавил мятеж. Мы полагаемся на компетентность Барруша, Гоиша и Каштаньеды, а также на автора «Дневника». В еще меньшей степени можно доверять замысловатому отчету Корреа.

Утром, 15 декабря, Васко еще раз сошел на сушу и обнаружил, что он находится на Птичьих островах (Ильеуш-Шануш), в заливе Алгоа, и что за семь дней он прошел всего две сотни миль. Два дня после этого продвигались быстрее. Суда держались берега, ветер был благоприятным, встречные течения не мешали, и корабли смогли продвинуться дальше той точки, которой достигал Бартоломеу Диаш. Но 17 декабря ветер повернул к востоку. Васко да Гама вышел в море и испытал на себе всю силу течения Агульяш, которая проявляется приблизительно в десяти милях от берега. Против совместных усилий течения и ветра было не устоять, и когда 20 декабря корабли снова подошли к берегу, они оказались у острова Креста, в 27 милях к западу от группы островов, от которых они начинали путь 15 числа.

Затем на несколько дней ветер стал благоприятным, и к 25 декабря путешественники, двигаясь все время вдоль берега, прошли 240 миль от точки, которой достиг Диаш. Через три дня они бросили якорь и запаслись рыбой. Это место мы идентифицировали как Дарнфорд-Пойнт – в 300 милях от Риу-де-Инфанте (крайняя точка маршрута Диаша) и в 370 милях от острова Креста. С 20 декабря средний дневной путь составлял 46 миль.

Потом Васко да Гама ушел далеко от берега по причине, которой не может объяснить ни один историк. Возможно, он боялся, что сильный восточный ветер вынесет его на мель, или надеялся сократить путь, взяв северо-восточный курс. Наверняка сказать нельзя. Как бы то ни было, прошло две недели, прежде чем корабли снова пристали к берегу, поскольку запасы пресной воды начали иссякать и пришлось сокращать дневную ее норму. Только 11 января Васко зашел в устье маленькой речки Риу-ду-Кобре, где установил дружественные отношения с «добрыми людьми», жителями страны, управляемой вождями мелких племен. Расстояние от этой реки до «места рыбной ловли» – всего 315 миль. Встречные ветра отнесли маленькую флотилию далеко от ее первоначального курса, но не довели до Мадагаскара, поскольку там поднимаются южные ветра, которые быстро несут суда вдоль берегов Африки.

После пятидневной стоянки, 16 января, Васко да Гама покинул устье Риу-ду-Кобре без приключений и, оставив Софалу далеко на западе, 24 января прибыл к устью реки Добрых Знаков (Килимани). 480 миль он покрыл за 8 дней. Сперва пересекла мелководье каравела Куэлью, чтобы промерить глубину. За ней, на другой день, последовали остальные два корабля. У этой реки Васко да Гама простоял 31 день, откренговав корабли, подновив снасти и воздвигнув падран, посвященный святому Рафаилу. Именно здесь он получил свидетельства того, что впереди его ждут более цивилизованные места.

24 февраля корабли снова вышли в открытое море и через 6 дней, 2 марта, подошли к Мозамбику. За время этого пути в 330 миль они старались держаться подальше от прибрежных островов, а на ночь ложиться в дрейф, чем и объясняется низкая их скорость на этом отрезке пути. Впереди снова шел Куэлью. Он вошел в узкий пролив между островами Сантьягу и Сан-Жоржи. Три корабля бросили якорь перед городом. Позже они отошли к острову Сан-Жоржи, где 12 марта была отслужена месса, после чего маленькая флотилия ушла на север. Через два дня вдали показались пики Сурижа. Днем начался штиль. Потом поднялся легкий восточный ветер, а ночью, 14 числа, корабли встали у берега. А когда утром, 15-го, моряки огляделись, они обнаружили, что течение унесло их на 12 миль назад, к Мозамбику. Посоветовавшись, моряки решили идти на восток 60 миль или больше, и продолжить путь на север там, где течение мешать не будет. Конечно, Васко да Гама ничего об этом течении не знал. К счастью, он отыскал свою прежнюю якорную стоянку у острова Сан-Жоржи.