Жребий брошен - Егор Александрович Токарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обойдем здесь, – Аллисия указала на неприметный переулок.
Ти кивнул и последовал за ней. Переулок вывел их в район домов богачей. Именно здесь располагался особняк сенатора Гнея Орила.
– Это он, – Аллисия указала на большой дом из белого камня, обнесенный стеной.
– Похоже, мы опоздали, – протянул Ти.
В стене, окружавшей дом, зияло несколько дыр, куски раздробленного камня валялись неподалеку. Из одного из проломов виднелась голова мужчины, в его груди торчала стрела, а в руке был зажат короткий меч. Ти прекрасно знал, откуда он получил это оружие, и нечто в душе юноши зашевелилось от этой мысли. Спутники двинулись к особняку.
На другой стороне улицы они заметили толпу, окружившую следующий дом. Новая жертва разгневанных бедняков выглядела не так богато, как дом сенатора, больше напоминая крепость. В стенах были проделаны узкие бойницы, из которых то и дело вылетали стрелы, поражая людей, пытающихся разломать двери при помощи примитивного тарана, представляющего собой мраморный бюст одного из политиков.
– Идем, – девушка потянула Ти за руку.
Они пробрались сквозь пролом в стене и оказались во внутреннем саду дома. Все пространство было усеяно телами людей. Иногда среди тел плебса и слуг встречались гвардейцы сената в разорванных гневом толпы доспехах. Белый мрамор дома почернел в нескольких местах от разгорающихся пожаров. С самого входа в город Ти ощущал, как удушливый запах гари и копоти заполняет всю столицу.
Ти последовал за Аллисией, направляющейся ко входу в дом. Переступая тела на земле, Ти думал о том, что отчасти именно он является причиной всего этого. Да, конечно, решающую роль сыграл не он, и вообще, скорее всего, его отсутствия даже не заметили бы, но с каждым шагом на душе рос груз раскаяния.
Спутники вошли в дом. Обстановка напоминала таверну после ночной поножовщины. Повсюду лежали люди, похоже, толпа убивала всех без разбора, включая таких же простолюдин, как и они. Белые стены с прекрасными фресками и мозаиками были забрызганы кровью, а двери выломаны вместе с косяками. Если не считать гула толпы снаружи, в самом особняке царила абсолютная тишина.
Они обследовали дом комната за комнатой в поисках сенатора. Ти думал, что кара и так уже постигла его голову, но высказать подобное вслух он не решался, полагая, что лишь тело убийцы ее семьи сможет убедить Аллисию.
На первых этажах живых не было. Спутники поднялись на второй и остановились у входа на веранду. Большая дверь, сделанная из дуба Вечного Леса, была расколота и обожжена в нескольких местах. У входа лежали тела гвардейцев, заваленные трупами своих противников.
Ти протиснулся сквозь остатки двери и остановился. За ним следом пролезла девушка. У дальней стены полулежал достопочтенный сенатор Гней Орил. Подушки под ним пропитались кровью, белоснежная тога превратилась в бурые лохмотья, а из развороченной груди торчал обломок кухонного ножа. Лицо застыло в посмертной маске удивления и боли. Похоже, хоть перед смертью что-то смогло удивить матерого волка политики.
Аллисия подошла к телу. Она по-прежнему сжимала стилет в руке, и Ти видел, как побелели костяшки пальцев. Парень приблизился к ней. Девушка смотрела на убийцу своей семьи, и гнев ее глазах смешивался с отчаянием.
– Он мертв, – сказал Ти. – Он мертв, все кончилось.
– Д-да… – прошептала девушка.
Ти взял Аллисию за руку. Стилет с металлическим звоном упал на мраморный пол.
– Все кончено, теперь ты свободна.
Одинокая слезинка скатилась по щеке девушки, за ней последовала еще одна и еще, пока они не превратились в сплошной ливень. Аллисия обнимала Ти, рыдая на его плече. Она плакала за все те годы, когда не могла себе позволить такой слабости, она плакала за своего отца, за свою мать, за всех погибших в этой войне, и слезы все лились и лились горьким потоком облегчения. Ти обнимал ее, шептал на ухо и целовал, а она все продолжала плакать. Аллисии казалось, что она давно забыла что это и больше не способна на чувства. Но теперь ей больше не нужно быть одной, теперь она может любить и быть любимой. Дым застилал небо над древним городом, пламя пожаров вздымалось вверх, обезумевшая от смерти и крови толпа убивала всех на своем пути, а они продолжали стоять, обнявшись.
Сзади раздался кашель. Ти развернулся, выступая вперед и обнажая клинок. Перед ним стояла девушка с прекрасными золотыми волосами. Белоснежная одежда на ней пропиталась кровью, а руки были залиты ей по локоть. На лице виднелись красные подтеки. Заметив взгляды, она спрятала руки за спину.
– Кто ты? – спросил Ти.
– Я…я работаю… работала служанкой в этом доме…
Ти понял, что произошло с достопочтенным сенатором Гнеем Орилом, и почему на его лице застыло удивленное выражение. Юноша спрятал клинок.
– Что здесь произошло? – Ти заметил, что не смотря на устрашающий вид, девушка красива.
– Я сидела… была здесь с… ним, – она указала на тело. – Потом я услышала ужасный шум, и в дом ворвались люди. Они убивали всех без разбора, гвардейцы пытались им помешать, но их было слишком мало, а толпа все прибывала и прибывала.
– Почему они не тронули тебя?
– Я спряталась в маленьком закутке, где обычно ожидают слуги, пока хозяин беседует с гостями. Он хорошо замаскирован под стену, чтобы не мешать общению благородных.
– Понятно.
Аллисия подошла к девушке и обняла ее.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Юлия.
– Хорошо, Юлия, мы поможем тебе, – слезы на глазах девушки высохли, и взгляд вновь казался твердым, словно дуб.
– Боги… какая жара и духота, просто кошмар, и этот страшный шум, он сводит меня с ума, – прошептала Юлия.
В голове Ти вспыхнул огонь:
– Вот дерьмо, а как же родители и Мара! О нет, нет, нет!
– Мы найдем их! – воскликнула Аллисия.
– Идем! – Ти бросился к лестнице вниз.
– Возьмите меня с собой, я не хочу оставаться здесь одна! – прокричала Юлия.
Аллисия посмотрела на девушку и через секунду произнесла:
– Хорошо, но держись рядом со мной!
XXIII
Квинт Марий.
Фелерейские поля,
недалеко от столицы Республики.
Тела. Тысячи тел. Мертвые устилали поля древней славы, а ныне позора Республики на протяжении пары миль. К
