Ужасная сводная сестра (ЛП) - Айя Линг

Частично злость леди Бредшоу утихает, но она не сдвигается с места.

— Она моя служанка, — рычит женщина. — У неё нет никаких прав здесь находиться.

В толпе гостей слышится шёпот недоверия и удивления.

— У неё есть приглашение, — спокойно отвечает Генри. — Иначе она не ни в ком случае не смогла бы пройти.

Леди Бредшоу вздёргивает подбородок. — Ты посмеешь отрицать это, Элла? Ты работала в моём доме десять лет, и вот как ты мне за это отплатила?

А она права. Появиться на балу и отнять у её дочери шанс оказаться в центре внимания. Так держать, Элла! Подходящая месть женщине, которая пыталась тебя утопить.

Элла бросает испуганный взгляд на свою бывшую работодательницу, открывает рот, но не произносит ни звука.

— Ответь мне, — настаивает леди Бредшоу. — Служанка, притворяющаяся благородной. Ты осознаёшь чудовищность преступления, которое совершила?

— Достаточно! — резко говорю я. Если выяснится, что Элла принадлежит к низшему рабочему классу, то сомневаюсь, что король и королева одобрят, когда Эдвард выберет её. Это если не упоминать о том, что он, видимо, вообще не собирался объявлять Эллу своим выбором.

— Она не служанка. Она дочка графа Бредшоу и его первой жены.

С тем же успехом можно было бы просто взорвать бомбу. Гости моментально начинают переговариваться, показывать пальцами и высказывать недоверие.

Элла поворачивается ко мне. — Мисс Катриона, о чём вы говорите? — шепчет она. — Мамочка даже не знает, кто мои настоящие родители.

— Помнишь тот день, когда я пришла в теплицы?

Её рука подлетает ко рту. – То, что вы не могли мне рассказать... это оно?

— Катриона! — вырывается у леди Бредшоу. — Ты совсем потеряла рассудок?

Я встречаю её яростный взгляд. Наклонившись чуть вперед, слегка понижаю голос. — Ребёнок, которого вы приказали утопить — выжил.

Кровь отливает от её лица. На секунду она становится уязвимой, как маленькая девочка.

— Как ты...

— Так вот почему она кажется такой знакомой! — восклицает какая-то женщина. Мама Поппи, леди Монтгомери, протискивается к Элле и пристально смотрит на неё. — Боже... ну разве она не точная копия Оливии?

— Кто такая Оливия? — спрашиваю я.

— Первая жена графа, — отвечает Эдвард. — Она была во дворце, когда я был ребёнком. Я едва её помню, так как она переехала далеко от столицы, когда вышла замуж за графа Бредшоу. Леди Монтгомери её младшая сестра.

У меня отвисает челюсть. Так вот почему та показалась мне такой знакомой. Её медово-золотистые волосы были в точности такими же, как и у Эллы. Трудно было не поверить в их родство.

Эдвард делает шаг вперед. — У этой леди… — он указывает на Эллу, — есть все права здесь находиться. Все остальные проблемы мы можем отложить до завтра. А пока не будем отвлекать остальных гостей от бала, — он поднимает руку, и вскоре звуки музыки снова наполняют зал.

Леди Монтгомери уводит Эллу с танцпола, а Поппи и сэр Монтгомери не отстают от них ни на шаг. Вау, похоже, что Поппи и Элла оказались кузинами.

— Эдвард, — мне удается высвободить свою руку из его руки. — Кажется, тебе пора пригласить её на танец.

Он застывает и пристально смотрит на меня, словно желая убедиться в моей искренности.

— Это то, чего ты действительно хочешь?

Я не смотрю ему в глаза. — Ты обещал.

Мёртвая тишина возникает между нами, густая и тяжелая.

— Как ты пожелаешь, — произносит Эдвард, его голос срывается.

Я молча смотрю, как принц приближается к Элле, окружённой своей новой семьей. Он кланяется Элле, предлагает руку и ведет её на танцпол. Поппи разворачивается и вопросительно смотрит на меня. Я улыбаюсь и отворачиваюсь. Именно так всё и должно быть.

Я пробираюсь между гостями, которые смотрят на танцпол. Девушка шепчет своей подруге, что принц поменял меня на другую. Я лишь улыбаюсь ей и продолжаю идти дальше. Так будет только лучше, красота Эллы настолько потрясающая, что никто не обвинит Эдварда в том, что он обратил на неё внимание.

Мне не хочется смотреть, как они танцуют, точно так же, как и не настроена на разговоры, хоть мистер Уэллсли и направлялся ко мне с выражением сожаления на лице. Я лишь хочу, чтобы все оставили меня в покое.

Я иду по дворцу и вскоре оказываюсь на балконе, выходящем в сад. Там опираюсь на балюстраду и смотрю вверх. Луна бледная, светлая и круглая, моя единственная ночная спутница. Налетевший ветерок ерошит мои волосы. За моей спиной слышатся отдалённые звуки музыки и разговоров. Это может быть моя последняя ночь в Ателии.

Не знаю, как долго стою здесь и пытаюсь утешить себя тем, что, наконец, окажусь дома, когда слышится знакомый треск.

— Эй, девочка, — Крю зависает в воздухе. — Бартелиус очень впечатлён твоими успехами, но он всё еще хочет увидеть, как ты доведешь всё до "жили долго и счастливо".

— Убирайся, Крю!

Тот садится на балюстраду. — Ты не выглядишь счастливой. Не хочешь покидать Эдди?

— Убирайся!

— Ладно, ладно, — пыхтит Крю. — Я просто хочу тебя предупредить, что уже почти полночь. Помни, тебе всё еще нужно, чтобы Эдди сделал предложение "Золушке" до того, как исчезнет её платье.

— Почти полночь? — я смотрю вверх. Здесь, на главной башне, лицом к луне, находятся такие же часы, как "Биг Бен", который я видела на открытках с видами Лондона. Длинная стрелка почти приблизилась к короткой.

Проклятие! Я не ожидала, что полночь наступит так скоро. Магия Мэг исчезнет, что если это случится, когда Элла будет посреди танцпола? Мне нужно убрать её оттуда. О, и надеюсь, что Эдвард уже успел сделать ей предложение. Лучше бы так и было.

Я поворачиваюсь на каблуках, бегу назад в бальный зал и с балкона второго этажа лихорадочно пытаюсь найти Эллу. Её сверкающее белое свадебное платье легко заметить. Но я не могу её найти. Эдварда тоже не видно. Наверное, они вышли на улицу, в сад. Если вспомнить, что Эдвард не любит толпы людей, это вполне вероятно. Сомневаюсь, что он станет делать предложение, когда все будут на него пялиться.

Бегу к двери, протискиваюсь между гостями, словно полицейский в погоне за убийцей, и выбегаю через двойные двери прямо в сад. Слыша вздохи, вижу удивлённые взгляды, но, разумеется, мне всё равно. Я должна найти Эллу, понятия не имею, объяснила ли ей Мэг, что она должна уехать до полуночи.

Травинки, холодные и сырые касаются моей правой ноги. Каким-то образом, в своей лихорадочной пробежке, я потеряла туфлю. Но у меня нет времени её искать. Я ругаюсь, снимаю другую туфлю, сую её в карман, а затем продолжаю бежать.

Пробегая мимо грядок с тюльпанами, натыкаюсь на Поппи и Мистера Давенпорта.