Уроки любви - Людмила Бояджиева

С тех пор, как он привел к Джессике Андерса, их редкие свидания прекратились. Но вместо желанного облегчения он почувствовал предсмертный холод, словно из него выпустили всю кровь.

За широким окном моросил косой холодный дождь, а Барри виделась та лунная, августовская ночь, когда приблудная девчонка спела перед ним «Хабанеру».

— Увы, Барри, ты снова промахнулся. Сделал парню сказочный подарок, словно фея на именинах. Слава, деньги, женщина, фантастическая женщина, что тебе еще надо, Тедди? бормотал он влажными, пьяными губами, презирая и жалея себя.

— Сюрприз! Объявила Джессика, возникнув в дверях гостиной. Я умолила твоих охранников «не заметить» меня.

Сбросив на ковер серебрящийся дождевыми каплями норковый жакет, Джессика грациозно присела на вертящийся стульчик у рояля.

— Не возражаешь? Ты не хочешь поблагодарить меня? Твой «ученик» сделал блестящую карьеру…

Взяв победные аккорды марша из «Аиды», она радостно сообщила:

— Ты оказался прав, Барри, у парня огромные возможности. Он был чертовски зажат, его, кажется, чем-то очень напугали в детстве. С тех пор Теда порой «заклинивает» он деревенеет, как истукан, и теряет способность освобождать в себе энергию. ты правильно рассчитал ему нужна была я, Барри. И, возможно, буду нужна всегда. Как электробатарейка для фонарика или бензин для моего «мустанга».

— Постой, постой, я плохо соображаю… Грант замотал головой, стараясь протрезветь. Джес, это действительно ты?! Господи, Джес… Опустившись у ее ног, Барри провел кончиком языка по тонким щиколоткам, обтянутым шелковыми чулками. Ты…

— Встань и пусть принесут крепкий кофе. Сегодня маэстро не слишком сообразителен. Наморщив носик, Джессика отвернулась от Барри.

— Нет, детка! Все наоборот, наконец-то мне стало ясно, ты должна принадлежать только мне. Барри попытался обнять Джессику, но она отстранила его гордым и волнующим жестом Кармен.

«Да она впитала в свою кровь эту чертову цыганскую блудницу. Она была в экстазе, когда позволила теноришке пырнуть себя в ребро, а потом заставила несчастного Тореадора лечь под нож». Барри вдруг захотелось сомкнуть пальцы на длинной шее Джессики, перевязанной шифоновым шарфом, и сжимать до тех пор, пока в ее проклятых ведьмовских глазах не заледенеет последний страх.

— Ты пьян, бедняга. Понимаю, это непросто поработать своим собственным палачом. Джессика отошла к двери и встала. словно приготовилась петь коронную арию. Ты сам влез в петлю, Барри, сам.

Ее улыбка ослепила Гранта финальное крещендо, верхнее «си», да что там смертоносный взрыв!

— Я развелась с Сорвинтосом. Он все знал о наших встречах это входило в условия моего брачного контракта. Но с Андерсом надутый индюк мириться не захотел. Пришлось сделать выбор: оставить денежки «папусе», а себе свободу. Я принадлежу Теду.

— Нет, нет! Да нет же! У Теда жена, которая до умопомешательства обожает своего супруга. У него музыка, слава… Да плевать мне на него в конце концов! Зачем тебе нужен этот слабак?

— Тед любит меня. Он не может без меня жить, сочинять, дышать. Он без меня ничто.

— Я тоже, тоже ничто! Джес, ты же была подарена мне…

— Ты пользовался мной, Барри. Но не сумел жалеть и любить. Я сделал выбор. Прощай.

Глава 22

Теперь они гастролировали вместе, давая триумфальные концерты композитор-виртуоз, писавший свою музыку для хора, оркестра и единственной солистки, чей голос стал легендарным. Композиции Андерса сравнивали с фресками Пикассо, с архитектурой Гауди и танцами Нижинского. Меньше всего аналогов для сопоставления находилось в музыке. Тед и Джессика были особым явлением, отметавшим обычные критерии и оценки.

«Посланцы иного мира!» вопила пресса. Теперь их стало двое. Лилиан Орфс смиренно следовавшая повсюду за своим мужем, давала пространные, оптимистические интервью, и неизменно исчезала, заметив, что любовникам надо остаться вдвоем. Эту пару связывала неиссякаемая, необузданная страсть. Лилиан чувствовала, что, встав на ее дороге, она будет раздавлена, сметена.

Барри Грант пригласил Лилиан на конфиденциальную встречу в маленьком ресторанчике в Зальцбурге, где проходили гастроли блистательной пары.

— Лилиан, я знаю, вы сильная женщина, если способны жертвовать своей любовью, своими интересами ради взлета любимого, сказал Барри. Но разве вы умный, глубоко чувствующий Теда и музыку человек, еще не поняли, что ваш муж попал в гибельную ловушку? Страсть к Джессике питает его энергию, как наркотик. Но передозировка ведет к гибели. Мне показалось, Теофил на грани безумия. Его музыка запредельна. Но это плод больного рассудка. Озабоченность Гранта судьбой своего протеже выглядела очень искренне.

— Что же я могу сделать, мистер Грант? Увы, в данном случае мои возможности ограничены. Я не нужна Теду.

— Зато я могу сделать многое, потому что мне необходима Джессика… Предлагаю заключить союз. Союз любящих сердец. Барри печально хмыкнул. Немного хитрости, капельку сомнения да побольше решимости, и каждый получит свое. Вы мужа. Я любимую женщину.

— А Тедди сумеет остаться на высоте? Лилиан с трудом проглотила комок в горле, ее двойной подбородок по-жабьи вздулся и опал. То есть, он сможет и дальше писать музыку?

— Хм! Но он же прекрасно это делал и без допинга миссис Галл. Как вы сами хорошо помните.

— Да, Тедди с детства был чрезвычайно талантлив. Умница, вундеркинд. И в консерватории лучший. У него дар…

— Тогда по рукам, дорогая Лилиан! Заметив, что мадам Андерс находится на грани слезного ливня, Барри ободряюще сжал ее мягкую кисть. Вы получаете своего вундеркинда, а я — з гадкую девочку. Уж она-то не потеряет голос после разлуки с нежнейшим Теофилом.

Они прошептались еще полчаса, составляя подробный план. Через день Джессика исчезла. Импресарио Андерса получил конверт с письмом миссис Галл, в котором она просила расторгнуть все контракты на ее выступления и оплатить неустойки из ее личного счета.

— Джессика плакала здесь, у меня в номере! Объясняла всем Лилиан. Ее отекшее, позеленевшее от бессонницы и лекарств лицо светилось плохо скрытой радостью. Увы, только женщина может понять Джес. Бедняжка отчаянно влюблена и потеряла всякое здравомыслие аннулировать такие выгодные контракты!

— Где она? Куда она исчезла, черт побери? Никогда не повышавший голос, Тед кричал, метался, разбрасывая по номеру Джессики оставленные ею вещи. Она не могла уйти просто так! Ее похитили! Я поставлю на уши полицию Австрии, я буду просить о помощи лично Президента Америки…