Правила первокурсницы (СИ) - Сокол Аня

— Лучше бы ты была одержимой, — вырвалось у меня.

— Лучше? — удивилась подруга.

— Да, — ответила я отворачиваясь, — тогда мы бы знали, что ты действовала не по своей воле. Это бы значило, что где-то там ты всё ещё наша Гэли. Моя Гэли. Но ты не одержима, а значит, ты сделала то, что сделала сама. Почему?

Подруга закрыла глаза, а потом вдруг ударилась лбом о чёрные прутья.

— Прекрати. — Цецилия поморщилась. И Гэли неожиданно послушалась. Она сползла на пол, обхватила колени руками и уставилась куда-то в пространство, словно была тут одна, или не хотела ни на кого смотреть.

— Ты видела, остальные ушли? — спросила я. — Никто не… пострадал? — в последний момент я заменила слово «погиб» на более нейтральное.

— Кристоферу распороли ногу, когда он бросился освобождать тебя, — ответила она, по-прежнему ни на кого не глядя. — Но это не убавило его прыти. Альберт и Дженнет пытались его оттащить. Пытался в основном твой кузен, Иви, но…

— Ему не удалось? Но тогда… — Я растерялась, а ещё больше испугалась.

— Ему нет, а вот Хоторну, — её голос дрогнул, — удалось. Мэрдоку всегда все удается.

— Интересно как? — спросила я, испытывая облегчение.

— Он сказал, атаковать сейчас — самоубийство. Для всех. Сказал, что Оуэн убьет и тебя и себя. Кто бы мог подумать, что жестокого барона остановит всего лишь вероятность причинить вред какой-то девушке. Любого другого — да, но только не его.

— А почему ты не сбежала? — спросила Цецилия. — Почему сидишь здесь нами?

— Не захотела покидать свою новую семью? — уточнила Мэри с не свойственной ей горечью.

— Ты даже не представляешь насколько права, — ответила Гэли и спрятала лицо в ладони.

— Не больно-то они нуждаются в твоем присутствии, — на этот раз дочь столичного травника смягчила тон, — раз ты здесь.

— Они не нуждаются, — прошептала подруга. — Нуждаюсь я.

— А может, все проще, — сказал Вьер, снова отодвигаясь к стене камеры. Не знаю, как он, а я почувствовала облегчение, когда парень скрылся в темноте. — Ты именно там, где больше всего и нужна им. А именно, здесь. Возможно, они рассчитывают, что ты как-то объяснишь свое предательство. Возможно, они даже придумали для тебя правдоподобное объяснение, в которое мы проверим. А потом ты примешь живейшее участие в военном совете, а через пару часов не менее живо доложишь обо всём демонам. Так?

— Что «так»? — откликнулась подруга. — Что я расскажу всё демонам, когда они начнут спрашивать? Да, это правда. Так что лучше не говорите ничего.

— Спасибо за совет, — вздохнула Цецилия.

Мы замолчали, пламя качалось в далеком светильнике, раскрашивая стены причудливыми движущимися узорами. Холод пополз вниз по спине.

— Нет, так ещё хуже. Давайте лучше о погоде поговорим, — предложила Мэри., — Вряд ли одержимые интересуются погодой, а то что мы как приговорённый к смерти.

— Красноречивое сравнение, — вырвалось степнячки. Она прислонилась к стене и скрестила руки на груди.

— А какая погода на Тиэре? — спросила я у Вьера.

— Разная, — ответил парень спустя одну томительную минуту. — Солнце, дождь, снег, ветер. Там, где я родился, ветер дует всегда. Он всегда с тобой, как надоедливый родственник. У каждого из ветров свой голос. У каждого свое имя. Мы знаем имена ветров наизусть. Ариши всегда сменяет Аеша, Вира никогда не заканчивается и плавно перетекает Хару. У всего в мире есть замена…

— Даже у нас? — неожиданно для самой себя спросила я, потому что, когда он произнёс это слово «замена», я вдруг вспомнила Альберта и поняла… Знаете, бывает так что мысль, которую долго ловишь, сама прыгает тебе в руки, как кролик из норы. — Замены нет у Мэрдока, нет у Криса, но остальные? Они ведь заменимы? Например, Альберт? Кто займёт его место, если случится непредвиденное? — Я ухватилась за прутья решетки и встала. Очень медленно, чувствуя покалывание и слабость в онемевших ногах.

— Ты ведь уже обо всём догадалась, — ответила мне темнота голосом Вьера.

— Я. — Пальцы сжались на чёрном металле. — Ты готовил меня? Вот зачем мне продали инструментариум с вытяжкой из коры лысого дерева. Вот зачем мне прислали рапиру из чирийского металла!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Поправка: не прислали, а прислал. Это была инициатива Гикара. Когда он увидел вас в лавке, — Вьер хохотнул, а Гэли подняла голову, — и это через пару дней после того, как мы обсуждали способ выйти на твоего отца или брата. Гикар решил, что это знак ваших богинь и запасным змеем будешь ты. А змея нужно вооружить. Даже запасного. Вряд ли бы ты согласилась на железную руку, как Альберт, так что…

— Я должна была заразиться коростой! — холодно произнесла я, неожиданно понимая, что чувствовала Дженнет. Одно дело выпить яд самой, и совсем другое быть отправленной по чужому указанию.

— Ты бы получила противоядие.

— Как получила его сейчас? — Я отпустила прутья решетки. — Или как получил его Гикар? Или как получили его жители Льежа в обмен на то, что заразят кого-то ещё?

— Виновен, ваша честь, — ответил бывший сокурсник, только вот особенного сожалению его голосе не слышалось. — Ты бы получила противоядие, клянусь святым двигателем внутреннего сгорания. Как Гикар. Но демоны добрались до него раньше. А ты отдала инструментариум жестокому барону, и заразился он. В принципе, это вписывалась в план, Оуэн нам был нужен. —

«Его выбрали», — как-то сказал мне кузен, но тогда я истолковала его слова совсем иначе.

— А потом… — парень внезапно замолчал.

— Все пошло не так? — уточнила Цецилия.

— Именно. Оружейник погиб. Альберт решил облагодетельствовать Льеж. Никак не получалось забрать у Иви инструментарием, обыски в комнатах, демоны…

— Что-то не больно подельники тебя слушаются, — с презрением сказала Гэли. — То опекун Мэрдока решит помочь Иви осиротеть, то Альберт потравить народ.

— Ты что-то путаешь. Они мне помогают, а не подчиняются. Да и к тому же, если ты помнишь, я сам был немного занят. Учился на мага, которым мне никогда не суждено стать, — не менее горько ответил Вьер.

— Ещё бы не помнить, — подруга снова отвернулась. — Ну и чего ты этим всем добился? Этого? — Она выглядела камеру, чёрные решетки, пол. — А твой неимоверно щедрый подарок Иви, эта чёрная железка валяется сейчас в пыли у первого форта, они даже не стали её поднимать, просто перешагнули…

— Хватит, — скомандовала целительница. — Как дети малые.

— А что ещё нам обсуждать? — посетовал тиэрец, — при ней. — И сам же тебе ответил: — Только прошлое. Неудавшиеся планы и непораженные цели.

— Грустно это, — Мэри отошла к противоположной стене камеры, — лучше уж молчать.

И мы снова замолчали. На этот раз надолго. Даже степнячка ни разу не спросила у Вьера, как он себя чувствует и на какое время запланировал свою смерть. Я прошлась из угла в угол, стараясь разогнать кровь, два раза наткнулась на Цецилию и два раза обошла ее. Согреться все никак не удавалось, ступни уже давно заледенели и потеряли чувствительность.

Минута уходила за минутой. Я попыталась сосредоточиться на стенах, например, пересчитать неровности камней. Как там его назвал Мэрдок? Базальт?

— А чем думаешь? — тихо спросила целительница и сжала и разжала пальцы, видимо, как и я пытаясь согреться. — У тебя такое странное выражение лица.

— Думаю о том, что с тех пор, как приехала в Академикум, я посещаю темницы завидной регулярностью, и куда чаще, чем модные лавки или библиотеку.

Цецилия снова сжала и разжала ладони, пожалуй, даже излишне нервно, словно жеманная девица веер.

— Ну и как ощущения?

Вот только она не была жеманной девицей. Она сжала и разжала правую ладонь, в которой внезапно появился небольшой пузырек. Девы, тот самый пузырек, что дал ей Вьер. Тот самый, что раздавил князь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Думал, что раздавил.

Перед глазами замелькали картинки воспоминания.

Вот я слышу, как Мэри кричит: «Давай!» и останавливает время.

Девы, а зачем она кричит? Зачем предупреждает всех и каждого о том, что что-то готовится?