Шторм - Нора Хесс

Слыша этот жалкий лепет, Шторм швырнула нож в раковину и резко повернулась лицом к нему. Ее голубые глаза горели гневом, ледяным голосом она отчетливо произнесла:

– А я вовсе не жалею о том» что случилось, Уэйд Мэгэллен. Эта ночь открыла, наконец, мне глаза. Я поняла, что ты за человек на самом деле. Тебе нравится мучить женщин, причинять им боль. Но особенное удовольствие почему-то тебе доставляет мучить именно меня. Так что убирайся со всеми своими объяснениями и извинениями. Я не нуждаюсь в них!

Она круто повернулась и вышла из кухни, громко стуча каблучками сапог по деревянному полу. Появившаяся на пороге Мария взглянула на Уэйда и подумала, что никогда не видела столько боли и горя в человеческих глазах.

– До встречи в Новогоднюю ночь, Мария, – выдавил он из себя, и подобие улыбки тронуло его губы.

Через пару минут Мария услышала, как он прощается с Кейном. Ужинали в полном молчании, каждый был погружен в собственные мысли. Позже, когда грязная посуда была перемыта и расставлена по местам, Шторм и Мария присоединились к сидящему у камина в гостиной Кейну. И тут Мария снова произнесла имя Уэйда.

– Иногда мне кажется, что Уэйд по-настоящему болен; вы заметили, какое у него изможденное желтое лицо. И он очень похудел за последнее время.

– Я это тоже заметил, – сказал Кейн. – Что-то его мучает. Но он почему-то ничего не говорит об этом. Иногда он бывает крайне немногословен, – и бросив взгляд на Шторм, Кейн добавил, – хотя в этот раз он сказал одну интересную вещь. Уэйд спросил, может ли он привести к нам на встречу Нового года двоих гостей.

– А кого именно? – спросила Мария. – Мы их знаем?

– Нет, это новые люди в наших местах, женщина и ее дочь. Они приедут из Шайенна, они будут какое-то время гостить в домике Джейка и Уэйда.

Мария стрельнула в Шторм быстрым взглядом и увидела, что лицо девушки стало белым, как мел.

– И это все, что он сказал о них?

– На мой взгляд, этого вполне достаточно. Он сказал к тому же, что эта женщина недавно потеряла мужа, и ей нужно тихое место, чтобы прийти в себя и пережить свое горе.

– Я не могу поверить в то, что Джейк пустит к себе в дом совершенно чужую, незнакомую ему женщину. Он ведь даже никого не пускает, чтобы навести порядок в доме.

– Как бы то ни было, однако Уэйд приведет эту женщину с дочкой к себе домой через пару дней.

– Интересно все же, кто она и как Уэйд познакомился с ней, – сказала Мария. – Я никогда раньше не слышала, чтобы он бегал за замужними женщинами.

Шторм так хотелось вскочить на ноги и закричать: «Он бегает за ней уже много лет, бегает еще с тех пор, когда она была не замужем!»

Но ведь Кейн просил ее держать в секрете все, что касалось несчастной любви Уэйда. Поэтому она осталась тихо сидеть в кресле, решив про себя – уже в который раз – не позволять больше Уэйду Мэгэллену расстраивать себя. Однако она испытывала сейчас такую боль, какую не испытывала никогда в жизни.

Шторм не сомневалась, что это была та же женщина с девочкой, которых Бекки видела вместе с Уэйдом в Шайенне.

Находясь все еще в оцепенении, она встала, пробормотала своим домашним «доброй ночи» и поднялась по лестнице в свою комнату. Кейн и Мария посмотрели ей вслед, качая головой с грустным выражением лица.

Глава 25

Дрова в камине шипели и потрескивали, а за окном завывал ветер: еще один буран надвигался с севера. Шторм, одетая в теплое шерстяное платье, которое Мария подарила ей на Рождество, рассеянно следила за игрой язычков пламени в камине и слышала, как за окном бесится вьюга. Она думала о том, как вести себя в присутствии той женщины, которую Уэйд приведет к ним завтра вечером. Выдержит ли она это новое испытание? Ей хотелось подняться по лестнице в свою комнату, лечь там в постель, укрыться с головой и не выходить, пока не наступит время отъезда в Шайенн.

Она получила ответ на письмо, которое написала начальнице школы с просьбой восстановить ее на прежнем месте. Начальница писала, что ее примут в школе, если она действительно полностью восстановила свое здоровье.

Шторм печально усмехнулась. Физически она была совершенно здорова, но вот ее душевное состояние оставляло желать много лучшего.

Но я буду упорно работать над собой, сказала она себе.

И действительно, теперь, когда все решилось, она чувствовала даже какое-то облегчение от того, что ей нет надобности больше играть в эту отвратительную игру, гадая, любит ее Уэйд или не любит? Теперь она знала, что его влечение к ней было чисто физического свойства, и во всех его поступках по отношению к ней не было ни грана любви. Женщина, которую он любил и на которой хотел жениться, должна была нравиться ему во всех отношениях, поэтому ему не было дела до сестры лучшего друга.

Мысли Шторм снова обратились к предстоящему праздничному ужину, который состоится завтра. Это был традиционный для дома Рёмеров ужин, он устраивался каждый год, сколько Шторм помнила себя.

До своего отъезда в Шайенн Шторм всегда с нетерпением ждала этого праздника, считала дни до его наступления. Эта дата всегда была обведена в ее календаре кружочком. В предвкушении праздничного вечера она несколько недель обычно ходила сама не своя, мечтая только об одном: Уэйд пригласит ее на этот раз танцевать, он поймет, наконец, что она стала совсем взрослой.

Горькая усмешка тронула губы Шторм при этих воспоминаниях. Каждый год повторялось одно и то же. Вечер заканчивался, и она засыпала вся в слезах. Как всегда, Уэйд не приглашал ее танцевать. Он даже не замечал ее присутствия весь вечер.

Впереди уже показались тусклые огни Шайенна. Четверка лошадей тащила покачивающийся от сильного ветра дилижанс по заснеженной дороге.

Уэйд, сидевший развалясь, выпрямился и осторожно вытянул свою ноющую ногу. Он был совершенно один в дилижансе и радовался этому обстоятельству. Он, пожалуй, не смог бы выдержать бесконечных дорожных разговоров с попутчиками. Уэйд был погружен в свои мысли, которые роились у него в голове, не давая ему покоя. У него не выходила из головы последняя встреча со Шторм, когда она бросила на него взгляд, полный нескрываемого презрения, которое он полностью заслужил.

Его обращение со Шторм было просто недопустимым, особенно последний раз, когда он опять соблазнил ее. Но он не знал, что еще можно было сказать, когда все кончилось и ему надо было идти! Ему следовало бы отрезать себе язык, а не врать ей, что его ждет Джози Сейлз! Но в тот момент он должен был во что бы то ни стало погасить любовь, сияющую в обращенных к нему глазах Шторм. Уэйд не знал, добился ли он желаемого результата, но он никогда не забудет то страдание, которое отразилось в ее взгляде.