Дом Монтеану. Том 1 - Лина Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они смотрят на тебя своими пустыми глазницами и упрекают тебя в том, что ты сдалась! Они упрекают тебя за то, что ты предала их и весь свой народ, раз решила убить себя! Ты предала их только этим! Ты…
— Хватит! Остановись! — кричу я.
— Ты предала их веру в тебя, Флорина! Ты нарядила их и играешь в семью, а они ждут от тебя иного! Они учили тебя иному! Они никогда не воскреснут, потому что это скелеты! Никогда не вернуться к тебе, чтобы простить тебя, потому что им насрать на прощение, ведь ты предала их вид! Они никогда не смогут взять ответственность за жизни тысяч вампиров, которые тоже страдали и боролись за них, развивались и стремились создать другой мир! Они никогда больше не смогут сказать тебе, что ты хорошая дочь, потому что мертвы. А ты нехорошая дочь, раз убиваешь себя сама! Они никогда не простят тебя за то, что ты выбрала безразличие, смерть и безответственность перед своим видом!
— Хватит! — дёргаюсь в его руках и кричу во всё горло.
— Они никогда не смогут сказать тебе, что ты их наследие! Они никогда не придут к тебе и не покажут, что делать дальше, потому что уже дали тебе всё, что могли! Никогда не смогут защитить тебя, ведь они мертвы, а ты была живой! Они погибли с надеждой на то, что во главе вампиров встанет кто-то сильный и верный своему виду, а этим вампиром оказалась ты! Последняя из рода Монтеану! Выжившая королева! Ни черта ты не королева! Ты бросила свой народ! Спряталась здесь с ними, только бы ничего не решать! Ты убиваешь себя, только бы не взрослеть и не брать на себя ответственность за свой род, народ и за свою кровь! Вот что ты предала, Флорина! Ты предала их и кровь, которая течёт в тебе! Ты предала саму себя! Ты отвергла свой вид и поклоняешься тем, кто их убил! Ты боготворишь тех, кто пришёл и предал тебя! Ты счастлива, ведь никто не может увидеть, что ты делаешь, и никто тебя не осудит! Но они осуждают! Смотри, они осуждают тебя, мать твою! Они осуждают тебя! Они…
— Хватит! — кричу я, применяя всю свою силу.
Слабая волна проходит по моему телу, и Томáс отпускает меня. Я падаю на грязный и вонючий матрас, хватаясь руками за голову. Я до боли сжимаю свои волосы. Кажется, что боль, рвущаяся изнутри, сейчас разорвёт меня в клочья.
— Хватит… хватит… — скулю я, давясь слезами. — Хватит… умоляю тебя… хватит…
— Нет. Не хватит.
Я с ужасом и страхом вскидываю голову, когда Томáс поднимает ногу и бьёт по одному из скелетов. Это мать Стана.
— Нет! — визжу я. — Нет!
Томáс хватает платье и рвёт его, разбрасывая вокруг себя куски ткани. Его чёрные глаза смотрят на меня.
— Не смей! — Я поднимаюсь на ноги и сжимаю кулаки.
— Посмею. Они мертвы. Они это яд, который тебя убивает. А я живой. Я живой, и ты не хочешь остаться рядом со мной ради нас. Ты выбрала их. Эту смерть. Эту вонь. Эту ненависть. Эту боль. Я не позволю тебе, — грубо выплёвывает он с шипением.
— Не смей! — визжу я, когда он поднимает ногу и снова бьёт уже другой скелет. Я прыгаю на него, но Томáс отражает удар, и меня отбрасывает в противоположную сторону склепа. Я бьюсь всем телом о мрамор и скатываюсь на землю. Не могу шелохнуться, пока он разрушает каждого. Он разрывает их, ломает кости и разбрасывает всё вокруг.
— Остановись! Пожалуйста, остановись! — кричу я, поднимаясь на дрожащие ноги. — Остановись, прошу тебя! Томáс! Остановись, я буду жить! Остановись!
Я добираюсь до него и хватаюсь за его руку, плача и дёргая его за рукав свитера. Но он не обращает на меня внимания. Он разрушает всё. Я пытаюсь перекрыть ему путь, а он легко отталкивает меня снова и снова.
— Пожалуйста! Я умоляю, Томáс! Не убивай их! Не надо! У меня больше никого нет! Умоляю тебя! — скулю я.
— У тебя есть я. У тебя есть живые, Флорина. А это смерть, и пора положить конец этому! Я сделаю выбор за тебя, раз ты не в своём уме! Я выбираю за тебя, поняла? Я выбираю себя за тебя! — Глядя мне в глаза, он ударяет ногой в скелет отца.
— Нет! Нет! Нет! — ору я, запрыгивая на него, и бью его кулаками по плечам, но Томáсу не больно. Он продолжает ломать ногами и руками всё, над чем я так трудилась. Ногтями цепляюсь за его лицо и с криком царапаю его. Пыли становится всё больше и больше, это прах уничтоженных костей. Я кусаю его за ухо, чувствуя привкус его крови, но он и после этого не останавливается.
— Нет! Томáс! Нет!
Падаю на землю и вою, когда он уничтожает последнее.
— Нет… нет… — Ползу по грязному полу и трясущимися пальцами касаюсь праха. Я поднимаю его и сжимаю в ладонях, опуская голову. И я кричу. Кричу от боли и горя. Это была моя семья. Пусть я и не была хорошей для них, но любила их по-своему, как и они меня.
— Ты, — с шипением поднимаю голову на Томáса. — Ты всё уничтожил.
— Да, я всё уничтожил. Я их убил.
— Ты! Я ненавижу тебя! — кричу, подскакивая на ноги, и прыгаю на Томáса. Он успевает поймать меня и перехватить мои руки.
— Ненавижу, чёртов ублюдок! Ты убил их! Ты уничтожил всю мою семью! Ты! Ненавижу! — визжу я, пытаясь причинить ему боль. Я ору всё, что сейчас горит в моём разуме. Я кричу ему в лицо, и мне так больно. Мне очень больно, потому что мои кости крутит, и я то стону, то визжу, то вою, то рыдаю. И этот поток боли, отчаяния, бессилия и горя сливается, делая меня безумной. Я кричу во всё горло, сотрясаясь от рыданий. Я всё кричу и кричу, пока мой голос не садится до хрипа.
— Вот так, вот так, Флорина, — Томáс раскачивается вместе со мной из стороны в сторону, держа меня в
