Рискованное увлечение - Джулия Росс

Олден снова взглянул на постель, где они предавались любовным утехам.

– А что вы думаете теперь?

– Я рискую еще больше раздуть вашу и без того непомерную гордость, – сказала Джульетта, – но я была слишком несведуща, чтобы постичь что-то лучшее. Мне просто хотелось внимания. – Ее слова совпали с грохотом железных колес, подскакивающих на булыжнике в гостиничном дворе, но Олден уловил ехидные нотки в ее голосе. – Конечно, я не подозревала, что в этом может быть так много всего.

– А теперь знаете?

– Теперь я могу выйти в мир и выяснить. Отныне я смогу сравнивать мужчин, как вы сравнивали женщин. Кто лучше, а кто хуже…

– Я не сравнивал женщин! – возразил Олден.

Джульетта резко повернулась к нему:

– А я думала, вы скажете, что я была лучше всех!

– Что значит – лучше всех? – Он широко всплеснул руками. – Эти слова ни к черту не годятся! По мне, вы – уникальны, Джульетта. И не только в том, что ваше тело дает моему…

– Правда? – сказала она почти насмешливо, но в ее тоне было отчаяние.

Олден понимал, что сейчас он решается на величайший риск в жизни. То, что он готовился произнести, разорвет его сердце надвое. Но так или иначе, он сказал:

– Я люблю вас, Джульетта.

– Наиболее расхожая ложь распутников!

– Побойтесь Бога, мэм! – Голос его сорвался. Он прошагал через комнату к Джульетте. Встал перед ней и схватил за плечи обеими руками. – Это совсем не то, что я когда-либо представлял. Я люблю вас, Джульетта!

Она смотрела на него расширившимися глазами.

– Какие же мы оба глупые, лорд Грейсчерч! У меня сердце ноет от того чувства, что так и просится назвать любовью к вам. Душа моя хочет верить вам, вашему предложению. Но я не могу выйти за вас замуж! Вы понимаете? Не могу!

– Почему, Джульетта?

Олден хотел прижать свой рот к ее губам, заставить уступить тому, чего, несомненно, хотело ее тело.

– Если я стану вашей любовницей, это, безусловно, понудит Джорджа к разводу. Но он не пойдет на это так просто. И не только чтобы спасти свою гордость. Вы можете заплатить любую цену, какую он запросит: деньгами ли, шпагой – это не имеет значения. Но сколько бы мы с вами ни думали сейчас, что нам этого хочется, мы никогда не сможем пожениться.

– Черт побери, почему?

– Потому прежде всего, что вокруг всего этого будет слишком много мерзости. И потому, что однажды я уже совершила эту ошибку. Мне представлялось, что реакция моего тела на мужчину означает, что я влюблена. И я думала, что любовь может пережить любой скандал, любые невзгоды. Я тогда ошиблась и опять ошибаюсь. Сейчас вы думаете, что я нужна вам. Легко говорить, пока я здесь, в безопасности. Но что будет после развода, после публичного скандала, стыда и горечи? Между нами нет никакой любви. Мы только так думаем, лорд Грейсчерч.

– Наши чувства реальны, – сказал Олден. – И не отрицайте.

– Даже если это так, они не смогут выжить, – ответила Джульетта. – На нашем пути слишком много препятствий. Если сейчас я соглашусь стать вашей любовницей, потом вы будете жалеть об этом. Я не смогу так жить.

Дверь в его комнату по-прежнему оставалась открытой, Джульетта ждала, когда он отпустит ручку. Олден убрал руку.

– Черт побери, что же нам тогда остается?

– Мы должны предать лорда Эдварда правосудию, – сказала Джульетта, и в ее голос вдруг прокралась смешливая нотка. – И может быть, даже отыскать сокровища Харальда Хорфагера.

Глава 16

Оставшись одна в «Черной лошади», Джульетта принялась открывать чемоданы и коробки. Олден купил ей нижние и верхние юбки, белье, корсеты, муфты. Кружево и ленты. Шляпы и вуали. Подобрал туфли с чулками. Должно быть, снял мерки с ее вещей в Грейсчерч-Эбби и сделал по ним заказ. Когда пальцы трогали роскошные одежды, сердце заколотилось.

Он уже тогда, вероятно, планировал, что она останется с ним! И уже тогда желал ее так сильно!

Пока она, в одной ночной рубашке разглядывала дорогие наряды, кто-то постучался. Стоя среди щеток, расчесок, туалетных принадлежностей и косметики, она разрешила войти.

– О, мэм, – простонала Тилли Брэмби с дрожью в голосе, – лорд Грейсчерч сказал, чти вам нужна горничная. Но я не знаю, смогу ли я? И я не знала, что сказать… ну… тогда, когда те мужчины пришли спрашивать… – Слова служанки прервались рыдание.

Джульетта подняла глаза и, пройдя через комнату, взяла девушку за руку.

– Пустяки. Я рада тебя видеть, Тилли. Я покажу тебе, что делать.

Двумя часами позже Джульетта спускалась вниз. С прямой спиной, в туго затянутом корсете и лифе, намеренно приоткрывающем грудь. Вокруг высоких каблуков туфель плыло несколько слоев шелка цвета слоновой кости. На шляпе колыхалось пышное загнутое перо. Прибыв сюда как безумная женщина – она покидала это место как леди.

Олден ожидал у экипажа. У нее замерло сердце, когда она увидела его – своего любовника, которого в действительности ей никогда не завоевать.

Он протянул Джульетте руку в манжете с пенящимся вокруг кружевом.

– В конце концов вы затмили меня своем великолепием, мэм, – сказал он, наклоняясь к ее пальцам. Насмешливое выражение его глаз соперничало с восхищением. – Мы с вами как две райские птицы. Давайте штурмовать мир!

Посадив ее в экипаж, Олден склонился над письмами, только что доставленными для него в гостиницу. Он быстро набросал ответы, запечатал их и сунул в карман. Тилли ехала сзади во втором экипаже вместе с несколькими слугами, перевозившими багаж. Олден явно настроился путешествовать с шиком.

Ей казалось, что она понимает этого человека. Но так ли это? Его яркий внешний вид был только первым слоем, хотя им-то и наслаждалась она теперь, точно всю свою жизнь испытывала голод по роскоши. Кружева и шелка на мужчине было то, что она всегда принимала как должное. Это говорило о благополучии, власти и социальном статусе – вещах, крайне важных в обществе.

Однако эти внешние атрибуты Олден превратил во что-то еще. В нем были как внешняя красота, так и скрытое остроумие – почти как торжество иронии над собой. Над тем, что его мужские мускулы спрятаны под этой женской мишурой. Что касается женщины, то положить руку мужчине на рукав и ощутить под шелком твердую упругость представлялось необыкновенно эротичным. Вероятно, ни одна эпоха не была так вопиюще чувственна, как нынешняя. Неудивительно, что мужчины, подобные Олдену, пустились в разгул, меняя женщину за женщиной, сокрушая их, точно кегли.

Джульетта потрогала кружева и посмотрела на свое запястье, пытаясь вообразить, какой ее рука представляется глазам Олдена. Женские косточки выглядели такими хрупкими в сравнении с мужскими. Не это ли в женщинах восхищает мужчин? Каким-то непонятным образом Олден заставил ее почувствовать себя прекрасной, тогда как она считала, что уродство поразило ее до мозга костей. Он излечил ее – и не только тело.