Алистер Кроули - Тобиас Чёртон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
«Победа!» — провозгласил Кроули в своем дневнике, когда первая группа магических подписей прибыла из парижского «Lecram Press» 12 апреля. Он боялся, что духовные враги разрушат проект. «Paris Midi» опубликовал рассказ Кроули 15 апреля, пометив «сэра Алистера Кроули» на обложку. Статья о шпионаже добавила эффектности. Окруженный вниманием «Сэр Кроули» покинул Париж на следующий день. «Виделся с репортерами и фотографировался весь день», — сообщил он Йорку, будучи уверенным, что публичность пойдет на пользу маркетинговой стратегии «Магии». Йорк создал издательский синдикат с Эдвардом Голдстоном, Робином Тинном и Перси Реджинальдом («Инки») Стивенсеном, австралийским редактором, при этом выясняя возможное сопротивление со стороны министра внутренних дел импорту «Магии».
В Брюсселе 17-го числа Кроули обрадовался, увидев, что «статьи выходят пачками. Слышал, что в США уже ходят басни». Континентальная пресса повсюду пестрела интригами Кроули и историями изгнания, но Англия оставалась в стороне. Кроули оценил проблему:
Чтобы добиться успеха в Англии, нужно только продолжать плохо делать то, за что кого-то там распяли прежде[420].
Йорк оценивал прием Кроули службами безопасности. Подполковник Джон Филлис Карре Картер, заместитель помощника комиссара столичной полиции, вел дело. Грозный бывший полицейский из Индии полковник Картер, глава Особого отдела, отвечал за разделы «SS 1» и «SS 2», то есть за связь Скотланд-Ярда с SIS (Секретная разведывательная служба) и МИ5 соответственно. Во время войны член секции G MI5, Картер был знаком с сэром Робертом Натаном (1868–1921), которому, возможно, помогал агент Кроули в США[421].
Между тем, статья А. Таранна в первомайском выпуске RISS предостерегала Ройсса от «сатанистских масонов» — OTO[422]. Кроули, как заверили читатели, пил кровь детей и заживо сжигал женщин. Регарди был определен как «американский дзюдоист». В течение 1929 года появлялись и другие статьи, например, «Снова Атлантида»[423], «Алистер Кроули»[424], «Эссе о двойном символе. Что же тогда такое Дракон?»[425], «Новая немецкая высокая ложа»[426]. Кроули, вероятно, находился под влиянием крайне правой прессы, поскольку среди его знакомых был антисемитский историк Неста Вебстер, которая разделяла теории заговора, обличенные в RISS.
Где приоритеты Картера и правых сторонников теории заговора совпали, так это в коммунистической подрывной деятельности. Здесь Кроули был потенциальным активом. По словам Спенса, Кроули стал «общим достоянием» Картера, его коллеги по специальному отделению «Красного охотника» Гая Мейнарда Лидделла и предполагаемого связного SIS Джеральда Йорка. Если бы Йорк не был агентом, он мог бы быть активом. В этом анализе Картер был «фигурой для маскировки причастности SIS»[427]. Спенс добавляет: «Любопытно, что список SIS «ссылок на Кроули в прессе» перестает пополняться в 1929 году с единственной статьей об изгнании из Фпанции, возобновившись только в 1947 году кратким сообщением о его [Кроули] смерти»[428].
Этот анализ делает правдоподобными некоторые события мая 1929 года и после, начиная с Кроули и де Мирамара в подвешенном состоянии в Бельгии. Йорк утверждал, что он был вызван Картером и предупрежден о позорном Кроули. Возможно, Картер видел отражение материала RISS в The Patriot, британском периодическом издании правого толка. Картер, несомненно, общался с Элен Фро.
По словам Йорка, он спросил Картера, действительно ли он знал Зверя. Разве не должна произойти личная встреча до вынесения приговора человеку, чья правдивая история могла бы просветить его, чей истинный характер мог бы произвести на него впечатление? Другими словами, Кроули мог быть выгоден Картеру. Отметим, что это произошло в то время, когда Фейлдинг ответил на запрос Йорка относительно лояльности Кроули во время войны. Выполнял ли Йорк задание, выясняя прошлое Кроули в разведке? Кроули, вероятно, указал Йорку в сторону Фейлдинга, чтобы поддержать его аргументы. Несмотря на то, что Картер взаимодействовал с MI5 и SIS, не все разведывательные службы знали дела друг друга.
20 мая Картер написал из Парк Мэншнс, 8, чтобы пригласить Йорка и Кроули на ужин, добавив: «Он не возражает против моей любознательности?»[429] Примечательно, что Картер предоставил 6 фунтов стерлингов на оплату поездки Кроули из Остенде в Лондон, оговорив, что Кроули Должен верить, что деньги пришли от Йорка. Эта договоренность связала Йорка с планами Картера. Все они встретились возле отеля Лэнгэм 11 июня в 19:20[430]. На следующий день после встречи Картер написал Йорку:
Интересный вечер! Но я по-прежнему придерживаюсь мнения, что какие бы неприятности и несчастья ни пережил ваш друг, он виноват в них сам, и что, если он хочет развивать свое искусство, ему лучше отказаться — если можно так выразиться — от позерства, а также уделять больше внимания искусству, тогда у него еще хватит времени сделать себе имя в другом направлении, нежели в том незавидном, которому он до сих пор следовал[431].
Это сообщение красиво закодировано Картером, чтобы прикрыть себя и избавить «вашего друга» от явных подозрений, одновременно предлагая Кроули не становиться настолько экстравагантным объектом общественного интереса — он должен быть осторожным — если он хочет продолжить свое «искусство», слово, которое может означать несколько вещей. На самом деле Кроули произвел впечатление на Картера, и «Си», как его называл Кроули, продолжал получать удовольствие от его компании. Комментарий Кроули: «Обедал с полковником Картером 17:30–23:30. Все чисто.
Кроули вернулся.
* * *
По мере нарастания ажиотажа он поспешно сделал предложение Марии, а затем, 21 июня, рассмотрел уголовное дело против Джона Булла. И-Цзин рекомендовал действовать, а карман Кроули — нет. Он присутствовал на встрече Mandrake Press, на Мьюзим-стрит, 41 в 17:00, где Йорк воспринял подъем как сигнал к запуску программы Мандрейк. Неделю спустя Кроули получил аванс в размере 50 фунтов стерлингов за его «автоагиографию»; книготорговцы пренебрегли шедевром. «Лунное дитя» будет опубликовано в октябре. Обрадованный тем, что снова стал литературным деятелем в Лондоне, Кроули переехал в «Джорджиан Хаус» на Бери-стрит, Сент-Джеймс, и 2 июля был гостем на «большой вечеринке», устроенной в столице бунтаркой, издателем и поэтэссой Нэнси Кунард, с которой он познакомился на Ривьере
