Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель - Александр Патрушев

Курт Георг Кизингер никогда не был человеком власти. Скорее, он представлял собой «ходячий согласительный комитет», как иногда шутили тогда. В прекрасную теплую погоду канцлер собирал кабинет за круглым столом на зеленом газоне под тенистыми старыми деревьями в парке дворца Шаумбург. Это соответствовало его жизнеощущению. Достоинство канцлера, как говорили его друзья, он «носил, как королевскую мантию из горностая».

Деятельность канцлера обычно оценивают уже после того, как он покинет свой высокий пост. И чествуют его в больший-стве случаев только при «круглых» днях рождения. На юбилеях Кизингера же почти не говорили о его канцлерстве, настолько незаметным оно было.

В то время как канцлер Кизингер проявлял определенную гибкость во внешней политике, его внутриполитическое чутье было развито слабо. Его реакция на студенческие беспорядки и выступления против чрезвычайного законодательства была реакцией непонимания. По мнению канцлера, волнение в университетах возникло прежде всего потому, что «студенты слишком поздно проникаются чувством ответственности». В качестве лекарства он рекомендовал удлинение сроков учебы.

Кизингер в духе своего реставраторского мышления всегда выражал сожаление по поводу «ультралевых позиций» в современной литературе, которой сам, однако, не был чужд. Еще в 1927 г. он выпустил сборник стихов «Паломничество к Богу», а в 1964 г. издал «Мысли о сущем». Впрочем, его вышедшие в 1969 г. мемуары хотя и написаны с литературным блеском, но содержат весьма скудную информацию. Его репутации как интеллектуала способствовала дружба с ярким писателем и оригинальным мыслителем Эрнстом Юнгером и композитором Карлом Орффом. Собранная Кизингером коллекция современной живописи оценивалась в 10 млн марок. Во время его канцлерства втрое возросли расходы на представительство, поскольку он был убежден в том, что «если руководишь государством, то его надо представлять достойно».

Добрый католик с либеральной окраской, Кизингер уделял большое внимание развитию культуры, стремясь сделать маленькие города маленькими центрами культуры. Именно по его инициативе был создан университет в Констанце. Кизингер рассматривал это как собственный вклад в борьбу против «духовного и политического оскудения».

Курт Георг Кизингер скончался 9 марта 1988 г. в Тюбингене. В траурной речи федеральный президент Рихард фон Вайцзеккер сказал: «Большая коалиция могла и должна была быть лишь правительством на переходный период. Это часто затрудняло ей работу. Но тем не менее ей удалось под руководством Курта Георга Кизингера достичь удивительного и непреходящего. Это историческая заслуга Кизингера, который свел в конструктивном единстве обе самые влиятельные политические силы послевоенного времени. Он требовал и добился взаимоуважения между партиями на службе общему делу».

Если раньше Кизингера оценивали в основном довольно негативно, как слабого и нерешительного канцлера, то со временем суждения стали мягче. Его рассматривают как необходимый и очень полезный в то время «амортизатор» между ХДС/ХСС и СДПГ.

Останется ли Кизингер все же в истории Федеративной Республики Германии? Он уже остался там, даже если историков больше интересует политический переходный период, который лежал между канцлерствами Эрхарда и Брандта, а не политик, который возглавлял в этот период правительство.

Литература

Lutz Н. Kurt Georg Kiesinger. Ein politisches Portrait. Freudenstadt, 1969.

Oberndorfer D. (Hrsg.). Kurt Georg Kiesinger. Die Große Koalition 1966–1969. Reden und Erklärungen des Bundeskanzlers. Stuttgart, 1979.

Den. (Hrsg.). Begegnungen mit Kurt Georg Kiesinger. Stuttgart, 1984.

Миссионер и провидец

ВИЛЛИ БРАНДТ

(1913–1992)

Вилли Брандт (Герберт Эрнст Карл Фрам) родился 18 декабря 1913 г. в Любеке. Он был внебрачным сыном Марты Фрам. Об отце ему не рассказывали ни мать, ни дед Людвиг, у которого Брандт рос и воспитывался. А так как отец, очевидно, ничего не хотел знать о сыне, Брандт и в дальнейшем не считал возможным разыскивать его следы. Лишь после войны, когда Вилли уже было за тридцать лет и для репатриации могли понадобиться точные данные о родителях, он осмелился в письме к матери осторожно спросить об этом. Она тотчас же прислала записку, на которой стояло имя его отца: Йон Мёллер из Гамбурга.

18 декабря 1913 г. Брандт был записан в метрическую книгу ганзейского города как Герберт Эрнст Карл Фрам. То, что Брандт в 1957 г. стал правящим бургомистром Берлина, его отец так и не узнал.

В мужской неполной средней школе Святого Лоренца, которую Брандт посещал в течение семи лет, он научился литературному немецкому языку — дома разговаривали на нижненемецком диалекте. В 1927 г. его перевели в реальное училище, а год спустя с помощью одного требовательного учителя и деда — в гимназию «Иоганнеум», которая не вывела Вилли из замкнутого мира пролетарской культуры, но своевременно заставила его утвердиться в мнении о том, что функционеры рабочего движения, как правило, проявляли самоуверенность только среди своих. А разве, полагал юноша, их боязнь соприкоснуться с буржуазным миром не являлась одной из причин их неудачи?

Дедушка и мать нашли свое место в рядах социал-демократии. Там они чувствовали себя как дома, там они искали свой шанс добиться признания и проявить свои способности. Едва мальчик научился ходить, как они отдали его в детскую группу рабочего спортивного общества, а затем в рабочий клуб мандолинистов. Вскоре он осчастливил своим участием также драмкружок и кукольный театр. Но Вилли искал себе другое применение и нашел его в молодежном движении, сначала в организации «Соколы», затем в Союзе социалистической рабочей молодежи. В пятнадцать лет, 27 августа 1929 г., он выступил в любекской газете «Фольксботен», заявив, что молодые социалисты должны готовиться к политической борьбе, непрестанно работать над собой, совершенствоваться, а не убивать свое время на танцах, играми и песнями.

В 1929 г. Брандт почувствовал себя в политическом отношении взрослым и решил, что в этой республике практически нечего защищать. Он никогда не мог забыть того, что пережил ребенком в августе 1923-го, увидев, как полицейские избивали участников демонстрации безработных. Были тяжелораненые, а сенат даже не осудил действий полиции. Юноша нигде не видел признаков улучшения жизни. Повсеместно росла нужда, от которой больше всего страдали самые обездоленные люди республики. Она затронула и его небольшую семью. Правда, у деда довольно долго была работа: он устроился в магазин шофером. В 1925 г. президентом стал Гинденбург, и это лишь обостряло чувства неприязни к существующим порядкам, которые побуждали членов Союза социалистической рабочей молодежи восклицать: «Республика — это слишком мало. Наша цель — социализм!»

В один из первых апрельских дней 1933 г. Брандт простился с Любеком. Расставание не было тяжелым. Чтобы не подвергать себя риску, ему надо было уехать за пределы Германии. Через пять с половиной лет, в октябре 1938 г., в Париже, несколько дней спустя после подписания Мюнхенского соглашения, Брандта представили Генриху Манну. Писатель, которому тогда было 67 лет, сказал своему молодому любекскому земляку со слезами на глазах и с нескрываемой печалью в голосе: «Семь башен (символ Любека, вошедший в герб города. — А.П.) мы, наверно, никогда больше не увидим».

Вилли Брандт

В эмиграции Брандт изучал историю в университете Осло и начал писать в норвежские газеты статьи, которые подписывал псевдонимом Вилли Брандт. В 1937 г. он писал для скандинавских газет репортажи о гражданской войне в Испании, а в 1938-м, когда немецкие власти официально лишили его гражданства, принял гражданство Норвегии. После оккупации страны немцами в апреле 1940 г. Брандту удалось перебраться в Швецию. В Германию он вернулся летом 1945 г. в форме офицера норвежской армии и работал корреспондентом нескольких скандинавских газет, а с 1947 г. — пресс-атташе норвежской военной миссии в Берлине. После возвращения немецкого гражданства уже под новым именем Брандт (до этого его знали как Герберта Фрама) стал представителем правления СДПГ в Берлине, а в 1950 г. был избран в палату депутатов и вскоре стал ее президентом.

Что же касается его происхождения и связанных с ним в течение всей долгой политической карьеры пересудов, то ответы Брандта на подобные вопросы всегда звучали беспомощно. Председатель ХСС Франц Йозеф Штраус в 1961 г. во всеуслышание заявил: «У нас есть право спросить господина Брандта: чем занимались вы за границей целых двенадцать лет? Мы-то знаем, что делали в Германии!»

Как президент Берлинской палаты депутатов Брандт 1 октября 1957 г. стал правящим бургомистром Западного Берлина и десять лет отвечал за судьбы людей в этом осажденном городе. Хорошо выглядевший, элегантный, умный и любезный бургомистр являл собой после бурной страсти Курта Шумахера и несколько досадной порядочности Эриха Оллен-хауэра, которые проиграли в 1953 и 1957-м три раза последовательно выборы в бундестаг, новый тип социал-демократического руководителя.