Холодные деньки - Джим Батчер

Я, прищурившись, наблюдал за двумя маленькими фэйре. Тук протянул Лакуне арбузную конфету от Jolly Rancher, так, словно преподносил ладан и смирну в дар младенцу-Иисусу.

- Привет! - восторженно сказал он. - Я - генерал-майор Тук-Тук!

Лакуна оторвала взгляд от своей еды и увидела подарок Тука. Её глаза сузились.

А потом она неожиданно врезала Тук-Туку кулаком прямо в лицо, застав того в расплох.

Мой маленький телохранитель отлетел на пару футов и приземлился на пятую точку. Прижав обе руки к носу, он испуганно моргал в полном недоумении.

Тук выронил конфету. Лакуна невозмутимо пнула её в сток кухонной раковины, в измельчитель для мусора. Затем повернулась спиной к Туку, полностью игнорируя его, и вернулась к своей еде.

Тук тупо пялился на Лакуну, его глаза расширились еще больше.

- Ну ничего себе! - сказал он.

Глава 30

У птичьего заповедника Монтроуз Пойнт было второе название – Магический Хедж. Здесь около пятнадцати акров деревьев, кустарника и извилистых тропинок. Он был учрежден как птичий заповедник несколько десятилетий назад и является основной гаванью прибытия птиц, мигрирующих на юг зимой. Если вы прочтете какие-нибудь рекламные проспекты об этом месте, они расскажут вам все о том, что Магический Хедж до отказа переполнен магией птиц и природы.

Но народ, который живет здесь, также называет это место Магический Хедж, поскольку это довольно известный притон для мужчин, которые надеются завести интрижку с другими мужчинами. Соотношение «романтиков» к орнитологам (и не думайте, что я не понял иронию шутки про бинокль и наблюдение за птицами) меняется в зависимости от времени года. Когда вокруг тонны птиц и их почитателей, это означает, присутствие множества людей с биноклями и фотоаппаратами. Такого типа вещи действительно на корню рубят романтическую таинственность.

Место выпирает словно крюк, почти полностью охватывая Монтроуз Харбор, который в основном используется как стоянка для лодок, намного менее неряшливых, чем Водяной Жучок. Там есть яхт-клуб и довольно оживленный пляж неподалеку. Таким образом, порой в Магический Хедж забредают люди, которые не являются ни орнитологами, ни искателями любовных приключений.

Такие люди, как я.

В конце октября, большая часть мигрирующих стай уже прошла мимо, но Хедж по-прежнему был местом сбора для остатков воробьиных стай, которые будут собираться здесь в течение нескольких дней, чтобы затем объединиться и улететь прочь огромным облаком. Я распознал две дюжины видов на прогулке по парку и без бинокля. Я знал большинство из них, если бы потрудился извлечь их имена из своей памяти. Но я не стал. Эбинизер, когда обучал меня, весьма серьезно подошел к этому вопросу и постарался удостоверится, что я заучил правильные имена вещей.

Сегодня, под холодным моросящим серым небом, парк был почти пуст. По пути туда, куда я хотел попасть, мне встретился мужчина, одетый во все черное, в черной шляпе и черных солнцезащитных очках. В солнцезащитных, с ума сойти! Он не заинтересованно проводил меня своим неприветливым пристальным взглядом, когда я проходил мимо.

– Я здесь не за этим, – сказал я. – Делаю междугородный звонок. Свалю через полчаса. Так или иначе.

Он ничего не сказал и, пока я проходил, скрылся в кустарнике. Здесь свое сообщество. Сыщики, бегуны. Иногда подставы полицейских рейдов. Похоже на кошмарное количество суеты и хлопот для всех участников, а для меня, в современных реалиях, особенно.

Боба в моей сумке через плечо больше не было, я заменил его тем, что мне сейчас было нужно. Озеро неподалеку и моросящий дождь обозначали стихию воды. Земли там было в избытке, и я использовал садовую лопату, чтобы выкопать небольшую яму. Порывистый холодный ветер с Северо-Запада послужил стихией воздуха. После того, как я сложил несколько фунтов щепок для растопки, что принёс с собой, в виде маленькой полой пирамиды, не потребовалось много времени, чтобы развести крохотный костёр, даже под дождём.

Я подождал, пока огонь не начал разгораться, добавляя хворост, чтобы костёр горел жарче и быстрее. Я не собирался готовить на нем. Мне были всего нужны несколько минут. Я старался не подниматься и двигаться как можно меньше. Чириканье сотен собравшихся вместе воробьев было оголтелым и повсеместным.

Как только огонь хорошо разгорелся, я использовал мастерок, чтобы вырезать в мягкой земле круг. Я дотронулся до него пальцем, посылая небольшое усилие воли, и магический круг замкнулся вокруг меня. Он служил мистическим барьером, а не физическим, и требовался для фокусировки магических сил, значительно облегчая то, что я собирался сделать. Его нельзя было увидеть или потрогать, но он был очень, очень реальным.

Как и множество других важных вещей.

Я собрал свою волю, сжимая её в точку. Люди почему-то думают, что чародеи используют магические слова. На самом деле нет никаких волшебных слов. Даже те, которые мы используем в заклинаниях — всего лишь символы, способ оградить наши умы от энергии, проходящей через них. Слова несут силу в каждом звуке, столь же ужасную и прекрасную, как магия, и они не нуждаются в высокобюджетных спецэффектах.

То, что движет магией — в конце концов, лишь усилие воли. Эмоции могут помочь укрепить его, но когда вливаешь свои эмоции в магию, словно топливо, это всё равно просто разные выражения воли, разные оттенки желания, чтобы что-то произошло. Для некоторых вещей от чародея требуется оставить любые эмоции в стороне. Они хороши в условиях кризиса, но в методический, преднамеренной работе, они могут внести хаос в его намерения. Поэтому я блокировал все смятения, сомнения, неуверенность, вместе с совершенно разумным страхом, пока не осталось только моё рациональное «я» и потребность достичь определённой цели.

Только тогда я поднял голову и заговорил, наполняя каждое слово энергией своего желания, посылая силу вызова обратно в пространство. Магическая сила заставила мой голос звучать необычно – громче, глубже, богаче.

– Леди Света и Жизни, услышь меня. Ты, о Королева Вечной Зелени, Леди Цветов, услышь меня. Грядут зловещие знамения. Услышь мой голос. Услышь мой зов. Я Гарри Дрезден, Зимний Рыцарь, и я непременно должен говорить с тобой. – Я усилил поток своей воли, и мой голос прогремел:

– Титания, Титания, Титания! Я призываю тебя!

Последний звук отскочил от каждой поверхности в поле зрения с рокочущим эхом. Это вспугнуло воробьев. Они взлетели облаком из тысяч крыльев и тел, собираясь в рой, который дико помчался вокруг луговины.

– Ну, – я затаил дыхание. – Давай же. – Я стоял в молчании долго, больше минуты, и уже начал думать, что ничего не случится.