Ленин - Дмитрий Волкогонов

„…Я знаю, все подробности знаю. Стрельба беспорядочная шла. Вот Михаил Александрович Медведев, я знаю, мишенью избрал Николая. Так что он все в Николая стрелял.

…Ну, приводится приговор в исполнение, на это событие смотрели как на обычное… потом, конечно, начинаешь осознавать историческое значение… (Заметьте: „событие обычное". К убийствам, расстрелам быстро привыкли. Они стали нормой новой жизни. Ведь эти же участники трагедии незадолго до расправы с семьей царя без всякого суда расстреляли князя Долгорукова, генерала Татищева, графиню Гендрикову, Шнейдер, сопровождавших Романовых.)

…Вообще говоря, очень неорганизованно это было. Вот, например, Алексей 11 пуль проглотил, пока наконец умер. Очень живучий парнишка…

…Митинг после организовали. Обывательщина пришла… Голощекин, когда выступал на митинге, вдруг сказал „от Николая до малого", чего он не должен был, конечно, говорить. Но публика, видимо, не поняла… На заводах известие было принято с подъемом. В частях Красной Армии вызвало большущий революционный подъем"111.

А вот что возьмем дополнительно из воспоминаний М.А.Медведева (Кудрина), написавшего на первом листе: „Для истории. Не для печати. Член КПСС с 1911 года".

„…Романовы совершенно спокойны - никаких подозрений… Стремительно входит Юровский и становится рядом со мной. Царь вопросительно смотрит на него… Царица перекрестилась. Юровский на полшага выходит вперед и обращается к царю:

- Николай Александрович! Попытки Ваших единомышленников спасти Вас не увенчались успехом. И вот в тяжелую годину для нашей Советской республики… на нас возложена миссия покончить с Домом Романовых!

Женские крики: „Боже мой! Ах! Ох!"

Николай бормочет: „Господи, Боже мой! Господи, Боже мой! Что же это такое?!"

- А вот что такое! - говорит Юровский, вынимая из кобуры маузер.

- Так нас никуда не повезут? - спрашивает глухим голосом Боткин.

Юровский хочет что-то ответить, но я уже спускаю курок моего браунинга и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим выстрелом раздается первый залп латышей… Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая II почти в упор. На моем пятом выстреле Николай II валится снопом на спину.

Женский визг и стоны; вижу, как падает Боткин, у стены оседает лакей и валится на колени повар. Белая подушка двинулась от двери в правый угол комнаты. В пороховом дыму от кричащей женской группы метнулась к закрытой двери женская фигура и тут же падает, сраженная выстрелами Ермакова… В комнате ничего не видно из-за дыма - стрельба идет уже по еле видимым падающим силуэтам…

Слышим голос Юровского:

- Стой! Прекратить огонь! Тишина. Звенит в ушах.

Вдруг из правого угла комнаты, где зашевелилась подушка, женский радостный крик:

- Слава Богу! Меня Бог спас!

Шатаясь, подымается уцелевшая горничная - она прикрылась подушкой; в пуху увязли пули. У латышей уже расстреляны все патроны, тогда двое с винтовками подходят и штыками прикалывают горничную… Застонал раненый Алексей… К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего маузера. Он затих и медленно сползает со стула к ногам отца… Осматриваем остальных и достреливаем из кольта еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны"112.

…В тот же или на другой день через Пермь выехали в Москву к В.И.Ленину и Я.М.Свердлову с докладом о ликвидации Романовых Я.М.Юровский и Г.П.Никулин. Кроме мешка бриллиантов и прочих драгоценностей они везли все найденное в доме Ипатьева: дневники и переписку царской семьи, фотоальбомы пребывания царской семьи в Тобольске (царь был страстный фотолюбитель)…

Медведев, завершая свои записки „Для истории. Не для печати", вспоминает, что, когда пришло из Москвы подтверждение с одобрением акции, „мы с Александром (А.Г. Белобородов) обнялись и поздравили друг друга.

Так закончилась секретная операция по избавлению России от династии Романовых. Она прошла настолько успешно, что доныне не раскрыта ни тайна дома Ипатьева, ни место захоронения царской семьи"113.

Зачем я процитировал несколько страниц этих страшных документов? Стоило ли приводить эти жуткие подробности? Нормальны ли эти люди, гордящиеся свершенным и полагающие даже, что убийство это акт „гуманизма"?

Грех цареубийства нельзя понять, не осознав революционного бесовства людей, которых заставили „империалистическую войну превратить в гражданскую".

А ведь царь имел неизмеримо больше оснований говорить о гуманизме; сам акт его отречения во имя блага России и ее спокойствия говорит о многом. Разве не Николай начертал своей рукой в знаменитом Манифесте от 17 октября 1905 года: "Даровать незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности…"

Витте задолго до екатеринбургской трагедии писал: „Жаль царя. Жаль России. Бедный и несчастный государь. Что он получил и что оставит? И ведь хороший и неглупый человек, но безвольный, и на этой черте характера развились его государственные пороки, то есть пороки как правителя, да еще такого самодержавного и неограниченного: „Бог и Я"114. Возможно, Николай II и не был выдающейся личностью, но, безусловно, был благородным и мужественным. Он долго и умело лавировал в хитросплетениях российских противоречий, но не мог и думать, что его ждет еще более ужасная судьба, чем судьба Людовика XVI.

Судьба Людовика Капета обсуждалась в Конвенте. Было три голосования, прежде чем смертная казнь королю была утверждена незначительным большинством голосов. Людовик просит духовника и три дня жизни, чтобы приготовиться к смерти. Но председатель Конвента объявляет: „Отсрочка отвергается. Смерть в 24 часа!" Королю дали свидание для прощания с семьей в полном сознании того, что отец и муж уходит навсегда115. Вдумайтесь в смысл слова - навсегда! Королю Людовику XVI было тридцать восемь лет, Николаю II - сорок девять. Гибель монархов ужасна. Но смерть Романовых усугубляется коварством бессудной, жестокой расправы большевиков. Они побоялись даже фиктивного, лживого суда…

В уничтожении царской семьи видна, как в капле воды, огромная трагедия великого народа, который, повинуясь социальной демагогии, пошел на беспрецедентное братоубийство. Трагедия в ипатьевском доме - как будто эпизод в мрачной, смертельной долине гражданской войны. Но он синтезирует в себе фарисейство большевистской пропаганды, жесткость диктатуры, коварство их вождей.

В своей книге М.К.Дитерихс задается вопросом: чем был опасен большевикам Николай II после своего отречения? Зачем его и семью нужно было не только убить, но и уничтожить?

Автор книги об убийстве царской семьи не находит удовлетворительного ответа на эти вопросы. Но не без основания резюмирует: „Трагедия династии Романовых претворилась в мистерию русского народа"116. Именно - мистерию. То, что казалось вдохновителям победой, в конечном счете обернулось для них историческим поражением. Убийство в Екатеринбурге высветило полную неспособность большевиков справиться с лавиной проблем без неограниченного насилия, без государственного террора. Московские власти не хотели признаться себе, что они боялись Романова, даже поверженного, но пока еще живого. ЦК, ВЦИК, Совнарком еще не могли поверить в необратимость октябрьского переворота. „Кровавый", „идиот", „полоумный" внушал кремлевским правителям мистический страх не как личность свергнутого императора, а как символ великой нации, которая может, разочаровавшись в большевиках, вновь повернуться лицом к преданному ею монарху. Желание как можно быстрей освободиться от вероятности такого варианта двигало этими людьми.

Есть ряд свидетельств, что Председатель Совнаркома В.И.Ленин встречался с Юровским (как позже с Мальковым, расстрелявшим Ф.Каплан). Об этом, в частности, рассказывал заместитель коменданта „Дома особого назначения" Г.П.Никитин.

- Вы не помните, встречался ли лично Юровский со Свердловым и Владимиром Ильичей Лениным?

- С Владимиром Ильичей Лениным он встречался…

- После этого события?

- После этого события.

- И он ему мог дать…

- И он ему что-то, даже записку вроде писал…117

Как преступника часто влечет к месту убийства, главного вдохновителя интересовали детали… Встречался Ленин с некоторыми другими участниками уральской трагедии и до ее свершения. Так, еще до убийства, в 1917 году Ленин принимал Ф.И.Голощекина118. Встречался и беседовал с ним на VII экстренном съезде РКП(б)119. Ленин, по рассказу А.В.Маркова (принимавшего участие в расправе над М.А.Романовым), беседовал с ним, Марковым, в Кремле. „Будучи в командировке по работе в Москве в 1918 году, я по делу пришел к товарищу Свердлову Я.М., он меня привел к В.И. Ленину, который спрашивал меня о ликвидации Михаила Романова; я рассказал ему, что сделано было чисто, он сказал: „Ну вот и хорошо, правильно сделали"120.