Логово гадюк (ЛП) - Найт К. А.

Я серьезно киваю.

— И это тоже, на этот раз сковородкой, поскольку у меня до сих пор нет биты.

Дизель смеется.

— Ты должна прекратить избивать людей, Маленькая Птичка. Проще просто убить их.

Я отмахиваюсь от него.

— Убийства потом, татуировки на членах сейчас.

— Никаких гребаных членов, — кричит Гарретт, а я поворачиваюсь и страшно щурюсь.

— Я сделаю член, если захочу сделать член, — огрызаюсь я.

Он оглядывается и становится со мной лицом к лицу.

— Нет. Блядь. Члены. Если я увижу хоть один чертов член на своей коже, я…

— Что сделаешь? — приторно подсказываю я, проводя рукой по груди Гарретта к члену и обхватывая его. — Ну?

— Справедливость есть справедливость, — рычит он. — Я нарисую его на твоем лице.

— Ты не посмеешь, — прорычала я.

— Попробуй.

Он ухмыляется.

— Ты мне больше нравился, когда просто хрюкал. Ладно, никаких членов, садись, — требую я, отпуская твердый член Гарретта и топчась вокруг него, пока он смеется.

Но тут меня осеняет идея, и я подманиваю Ди ближе, пока мы обсуждаем, что нарисовать. Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо, чтобы Гарретт не услышал.

— Мы врисуем туда член, в пространство дизайна, он никогда не узнает.

— Он укокошит тебя, я согласен.

Ди смеется.

— Он может попытаться, — ухмыляюсь я, застегивая перчатки и шевеля пальцем. — Время зондирования, детка, нагнись.

Дизель так и делает, виляя своей задницей передо мной и заставляя Гарретта стонать.

— Дети, — зовет он, и мы переглядываемся, пока я шлепаю Дизеля. — Никаких игр с задницей до татуировок.

— После? — спрашиваю я серьезно, и он закрывает глаза рукой.

— Это чертовски ужасная идея, и они называют его сумасшедшим, она такая же плохая, — бормочет Гарретт про себя.

Я сажусь на стул и подкатываюсь ближе, раздумывая, где сделать татуировку. У него не так много места.

— А как насчет твоей задницы? — бормочу я, снова оглядывая его.

— Ты не будешь делать татуировку на моей заднице, — огрызается Гарретт, и я хмыкаю.

— А где еще? На твоем члене? Я не буду трогать пальцами твою большую задницу.

Я дрожу от отвращения.

Он смотрит вниз, ища место.

— Черт, детка, пожалуйста, только не моя задница.

Я снова оглядываю его.

— Задница или член, на выбор.

Гарретт сужает глаза, а я ухмыляюсь.

— Наклонись, мальчик.

— Ни одна вагина этого не стоит, — рычит Гарретт, расстегивая джинсы и снимая их, оставаясь в одних черных трусах, его полные бедра испещрены татуировками, и он отчаянно ищет свободное место. Он не находит его и смотрит на меня расширенными глазами.

— Блядь.

Ухмыляясь, я поворачиваю к нему палец, и Гарретт нехотя поворачивается и ложится лицом вниз. Я стягиваю с него боксеры и открываю его персиковую задницу, но тут я замираю.

— Ты в порядке? — спрашиваю я негромко, вспоминая.

Он замирает, но кивает, потом поворачивает голову, чтобы видеть меня.

— Я в порядке, я тебя вижу.

Я киваю и снова ухмыляюсь.

— Дизель, бритва.

Он протягивает мне одну, и я дезинфицирую Гарретту половинку задницы, прежде чем начать брить ее.

— Не могу сказать, что я когда-либо думала, что буду брить задницу своего парня, — бормочу я, заставляя Дизеля смеяться.

Гарретт стонет.

— Я никогда не переживу этого. Никаких Барби или какого-нибудь странного дерьма, детка, или я сделаю с тобой что-нибудь похуже.

— Ладно, — дуюсь я, глядя на его бледную кожу. Что делать? Я беру иглу и, как Гарретт показывал мне раньше, прикладываю ее к его коже. Я делаю крошечное сердечко, а затем поднимаю взгляд и вижу, что он тяжело дышит, его глаза плотно закрыты, поэтому я откатываюсь назад.

— Готово!

Он открывает глаза и смотрит на меня.

— Детка, все хорошо.

Наклонившись, я нежно целую его.

— Перевернись, я могу заняться твоей грудью, — предлагаю я, зная, что, если мы остановимся, это убьет его.

Гарретт кивает, натягивает штаны и переворачивается. Я вытираю область рядом с его животом, где есть еще пространство, а также несколько шрамов.

— Ты уверен? — спрашиваю я мягко.

Он скрипит зубами.

— Я справлюсь, сделай это.

— Дай мне знать, если нужно остановиться, — приказываю я, и он кивает.

Дизель проскальзывает внутрь, помогает мне, и мы начинаем бить татуировку. Надеюсь, ему понравится. Честно говоря, я боюсь, что не понравится, но сейчас уже слишком поздно. Я делаю только небольшой участок, и я не так хороша, как Гарретт, но я в порядке. Я любила рисовать, так что это не слишком сложно. Ладно, это ложь, но все же.

Когда все готово, Дизель добавляет детали и тени, пока я хватаю дрожащую руку Гарретта и наклоняюсь к его лицу, ухмыляясь.

— Это точно член, ты накажешь меня еще раз?

Я ухмыляюсь, а он смеется.

— Еще бы, детка.

Он не сводит с меня глаз, и я бормочу, отвлекая его, пока Дизель не закончит.

— Я так чертовски горжусь тобой, — бормочу я ему в губы.

Гарретт обхватывает мою голову и стонет.

— Я доверяю тебе, детка.

Это поражает меня.

Я не могу говорить, пока Гарретт отстраняется и рассматривает свою новую татуировку. Я застыла на месте. Он доверяет мне. Я слышу его вздох.

— Ни хрена себе, Рокси.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее через зеркало, беспокоясь, что она ему не нравится. То, что началось как шутка, теперь действительно что-то значит. Он доверяет мне настолько, что я прикасаюсь к нему… Черт, о чем я думала? Это часть его кожи, содранная на месте шрама, а под ней ― шевелящиеся змеиные витки, как будто его кожу содрали, чтобы показать гадюку под ней. Благодаря деталям Дизеля это выглядит намного лучше, и нет никакого члена. Я подумала, что Гарретт слишком храбр для такого дерьма.

Он поворачивается, его глаза расширены, и он выглядит потрясенным.

— Детка…

Я пожимаю плечами.

— Может, она и порезала тебя, Гарретт, но под всей этой кожей скрывается гадюка, хищник, сильный, как никогда.

Он бросается ко мне, и я задерживаю дыхание, но он притягивает меня к себе и целует крепко, отчаянно, с любовью, прежде чем прислонить свой лоб к моему.

— Мне это чертовски нравится.

— Да? — спрашиваю я.

Гарретт кивает, но потом дразняще сужает глаза.

— Что ты нарисовала на моей заднице?

Я отстраняюсь и показываю на Дизеля.

— Это он сделал! — кричу я, прежде чем начать убегать.

Я слышу, как он стягивает штаны.

— Рокси! — кричит он, а я смеюсь.

Гарретт ловит меня, подхватывает на ноги и прижимает к своей груди.

— Сердце? Правда?

— Это мило, — ухмыляюсь я, а он фыркает, когда несет меня обратно в гостиную. — Какие неприятности мы теперь можем устроить? — спрашиваю я, шевеля бровями.

Оказывается, мы можем попасть в большие неприятности. Похоже, я начала войну розыгрышей среди Вайперов, но эти преступники не наполняют водяные шарики мукой и не прячут где-то фальшивых змей. Нет, они играют по-настоящему. Это безумие, и я не могу удержаться от смеха, когда мы возимся с машиной Кензо. Мы решили покрасить ее аэрозольной краской, которая, держу пари, стоит миллионы. Я рисую на ней члены, потому что, ну, почему бы и нет, и Дизель тоже. Гарретт помогает, и мы все хихикаем, как дети, пока занимаемся этим.

Для Райдера мы отправляемся в его офис, который находится под квартирой. Дизель предлагает положить гранату под его кресло, но нам, к счастью, удается наложить вето на эту идею. Я очень хочу спросить, где он взял гранату, но, честно говоря, меня это даже не удивляет. Вместо этого мы делаем нечто столь же безумное.

Мы покупаем бордель на его имя.

Все сообщения отправляются на его электронную почту, и через несколько минут он звонит нам.

— Что, блядь, происходит? Меня взломали, или вам стало скучно, и вы купили гребаный… что это за хрень, Гарретт? Скользкая дыра? Что за хуйня?

Я не могу перестать смеяться, и он должен это слышать.