Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7 декабря Германский союзный сейм минимальным большинством с перевесом всего в один голос одобрил проведение федеральной «экзекуции», с тем чтобы принудить Данию выполнять требования лондонских договоров. Такого решения и ждал Бисмарк. Теперь события могли развиваться по трем возможным направлениям. Наилучшим для Бисмарка был вариант аннексии Пруссией обоих герцогств. Бисмарк мог согласиться и с вариантом статус-кво, чтобы герцогства по-прежнему оставались в личной унии с Данией, поскольку это давало бы ему возможность держать под контролем и баламутить ситуацию. Наихудшим для него был вариант победы Германского союза и малых государств в пользу герцога Августенбургского, в результате которой появилось бы еще одно брыкливое среднее государство, всегда готовое голосовать против Пруссии. В итоге к осени 1866 года полностью реализовался первый вариант разрешения проблемы Шлезвиг-Гольштейна, что Бисмарк назвал своим самым большим достижением, которым он особенно гордился. То, насколько трудным был этот процесс, Бисмарк в 1864 году охарактеризовал следующими словами: «Каким бы ты ни был умным и проницательным, в любой момент можешь почувствовать себя ребенком, блуждающим в темноте»99.
Тактика, которую применил Бисмарк, нам уже знакома: комбинирование и противопоставление альтернатив. Рехбергу и Каройи были нужны твердые гарантии, что Бисмарк сохранит верность лондонским договорам, но Бисмарк мог простодушно объяснить: король, поддавшись дьявольскому влиянию королевы и либералов, окопавшихся при дворе, оказал эмоциональную поддержку августенбургскому самозванцу. Разве мог сладить с ними несчастный министр иностранных дел?
Германский союз приказал войскам Саксонии и Ганновера войти в Гольштейн, а вслед за ними перешли границу и прусско-австрийские войска. Для Бисмарка наступило тяжелое время. Он не мог контролировать ни действия армий, ни капризы их командующих. 12 января Бисмарк письменно и довольно нервозно попросил Роона сообщить о передвижениях войск. Его тревожило то, что австрийцы могли выйти к Эдеру раньше пруссаков: «Это вызвало бы неудовольствие его величества. Или приказы уже были отданы? Если это так, то я вам ничего не говорил и готов забрать обратно свои чернильные труды»100.
Бисмарк оказался в очень сложном положении. Дома ему нужно было разрешить внутренний кризис, прежде чем заняться Данией, а за рубежом – предотвратить международный конфликт с Британией, Францией и Россией, которые, подписав лондонские договоры, имели право вмешаться в его маленькую войну. Перед ним стояли непростые задачи. Попробуем рассмотреть их по порядку. На домашнем фронте Бисмарку предстояло преодолеть оппозицию парламента, который почти наверняка отказался бы выделять средства на войну. 15 января Бисмарк заявил в ландтаге, что он предпочел бы воспользоваться законным финансированием, но «если ему в этом откажут, то ему придется находить деньги в другом месте»101. В международных делах Бисмарк должен был держать под контролем Австрию. На следующий день, 16 января 1864 года, Бисмарк и граф Каройи подписали протокол, по которому совместная австрийско-прусская военная операция включала и Шлезвиг. Бисмарк хотел не бутафорской, а настоящей войны, со стрельбой. «Первым же выстрелом из пушки разрываются все договоры, избавляя от необходимости делать это эксплицитно, – писал Роон Пертесу 17 января 1864 года. – Мирные договоренности после победоносной войны устанавливают новые взаимоотношения»102.
Король, его двор, семья, родня и герцог Августенбургский, тридцатичетырехлетний обаятельный принц, создавали почти непреодолимое препятствие для замыслов Бисмарка. 19 ноября 1863 года герцог в ответ на претензии Кристиана IX в отношении Шлезвига объявил себя Фредериком VIII Шлезвиг-Гольштейнским, получив широкую поддержку общественного мнения в Германии. Мало того, его жена, принцесса Адельгейда цу Гогенлоэ-Лангенбург (1835–1900), была племянницей королевы Виктории и приходилась кронпринцессе кузиной. Бисмарку к тому же надо было находить общий язык с генералами, которые считали его штатским профаном, занявшимся не своим делом.
За рубежом Бисмарку следовало добиться невмешательства великих держав в реализацию своих планов. Наполеон III попытался выторговать уступку прусских территорий на левом берегу Рейна. Бисмарк должен был найти такую формулу отказа, которая не подтолкнула бы императора к альянсу с Британией. Либеральное правительство в Лондоне, естественно, симпатизировало крошечной Дании и абсолютно не доверяло прусскому реакционеру, автору эдикта о печати. Британский министр иностранных дел лорд Джон Рассел, как написал о нем Джон Прест в «Новом Оксфордском словаре национальной биографии», относился к числу политиков, «склонных к раздумьям»103. Однако премьер-министр лорд Пальмерстон, тоже виг, отличался сильным и бурным характером. Когда разразился датский кризис, британский кабинет не мог прийти к единому мнению. Прест отметил: «Пальмерстон заверил датчан в том, что их одних не оставят, но кабинет отказался санкционировать военную интервенцию»104. Это вовсе не удивило французского министра иностранных дел. В конце 1863 года он говорил британскому послу: «События в Польше ясно показали, что на Великобританию нельзя полагаться, когда дело идет к войне»105.
16 января 1864 года правительства Австрии и Пруссии предъявили датскому министру иностранных дел фон Куааде совместную ноту о неприемлемости конституции, принятой 18 ноября 1863 года. В ней заявлялось:
...
«Датское правительство недвусмысленно нарушило обязательства, взятые на себя в 1852 году… Вышеназванные две державы, осознавая свою ответственность перед собой и перед союзным сеймом и являясь участниками тех договоренностей… считают такую ситуацию непозволительной. Если датское правительство не удовлетворит данное требование, то две вышеназванные державы будут вынуждены прибегнуть к любым средствам, имеющимся в их распоряжении, для восстановления статус-кво»106.
Как заметил Майкл Эмбри, «датчане спровоцировали конфликт, к которому они не были готовы и последствия которого недооценили». 20 января фельдмаршал Врангель принял командование союзной армией и вошел в Гольштейн, направляясь к реке Эйдер. Датчане, ослепленные национализмом, сами того не подозревая, сыграли на руку Бисмарку107.
Сам же Бисмарк все еще не был уверен в успехе своих политических расчетов. 21 января 1864 года перед заседанием коронного совета он писал Роону о своем беспокойстве по поводу того, что король уступит давлению семьи и поддержит герцога Августенбургского:
