Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что, без всего этого тюнинга уже никуда? Кому все это нужно?
— Вот ты смешной! Да ведь у нас после СССР вся олимпийская система по швам развалилась. Потерянное поколение спортсменов! А народу нужны победы, это же закон психологии: надо чувствовать силу государства. Простому человеку это важно — войны-то закончились, а победы нужны. И как вся эта индустрия помогает науке: люди смотрят спорт, идет реклама, бизнес вкладывается в индустрию, ученые получают заказы, наука развивается…
Вот что-что, а верил он в свое доброе дело по облагодетельствованию человечества. Прикольный. Интересно мне было его слушать. Приятный чувак, открытый. Просто кладезь информации. Знал бы я, что его судьба так повернется, а имя станет нарицательным! А насчет клуба футбольного мы почти не говорили. Он просто повод тогда нашел приехать. Валентина[572] его попросила. Она тогда только еще собиралась в Петербурге пойти на выборы. Почву зондировала, пробивала настроение в элитах. И Витек[573] вскоре стал начальником ее штаба. А потом сенатором. Высоко полетел. Да. Со свистом… И никого не облагодетельствовал толком. Не смог, бедолага!
МАРКИЗ КАРАБАС И ПРАВНУК МАТИЛЬДЫ
Отцу после войны дали комнатку в коммуналке на набережной Макарова, 18. Маленькую, всего девять квадратов. Туда он и прописал маму в 1957 году, там и я был прописан до 18 лет. Хотя жить в той квартире было совершенно невозможно: ванны не было, восемь соседей, окна во двор. Но в 1978 году квартиру начали расселять. Всем дали отдельные. При этом дом не шел на капремонт, собирались сделать только косметический. Сначала было непонятно, с какой радости исполком вдруг расселил квартиру, выделив под это дело сразу полдома на Первой линии[574]. А потом дошло — наша была частью другой, огромной квартиры с окнами на набережную, каминами, лепниной и будуарами. Метров четыреста. И ремонт заключался в приведении этой роскоши к первоначальному виду. С отдельной мраморной лестницей. Пока шел ремонт, я сунул туда нос — любопытно стало. И узнал имя будущего счастливчика — Юрий Севенард[575], директор строительства комплекса защитных сооружений от наводнений Ленинграда, по-простому — дамбы.
Познакомился я с Севенардом в 1990 году, когда стал депутатом Ленсовета и оказался соседом по Мариинскому дворцу. Депутат Севенард произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, он обладал изящными манерами, всегда держался с достоинством, одевался со вкусом, владел собой. В нем чувствовался голос крови. В курилке его сразу прозвали Маркиз Карабас, так как Юрий на вопрос какого-то демократа по поводу фамилии сдуру ответил: «Я из рода французских маркизов Севенардов». При этом он был на редкость скользким типом. И нечестным. Тогда в городе ходили упорные слухи, что на строительстве дамбы воруют миллионы. Списывают сотни машин, продают в Грузию. Продают квартиры, построенные для рабочих. Даже какие-то землечерпалки умудрились продать в Финляндию и получить часть денег налом. Но в ту чудесную пору, когда строительство дамбы стало ежедневной темой газет, про злоупотребления Маркиза могли и соврать. Однако случилась очень неприятная вещь — он попал в аварию: выехал на встречку на своей «Волге», погибли несколько человек, вина была очевидна. Свидетелем оказался целый зампрокурора города. Прокуратура прислала требование лишить его депутатского иммунитета. Было закрытое заседание Ленсовета. Маркиз бился как лев: мол, не виноват! — и все время умело и витиевато врал. Эксперты зачитали заключение, что депутат Севенард потерял сознание за рулем и в момент аварии был невменяем. Это была полная чушь, и Ленсовет лишил Маркиза неприкосновенности, но тот в 1993 году избрался в Госдуму и переехал в Москву. Дело закрыли. Потом еще раз переизбрался.
Сейчас Маркиз построил мост в Крым. Ему 81 год. Хороший, говорят, инженер-гидротехник. Кроме дамбы в Финском заливе построил Нурекскую ГЭС и Асуанскую плотину в Египте. Там, на берегах Нила, и родился у него сын Костик. Легендарный человек. Люто интересный. Если провести конкурс на звание главного ебанько последних двух десятилетий, то Константин Юрьевич Севенард, несомненно, с огромным отрывом получит Гран-при. Первый выход в свет отпрыска состоялся в 1998 году. Юноша развил невероятную активность и стал депутатом петербургского Заксобрания. При этом вложил в предвыборную кампанию невиданные по тем временам деньги, наняв лучших политтехнологов. Сейчас уже не помню всех нюансов, но довелось и мне поучаствовать в разработке имиджа. Кампания проходила с какими-то немыслимыми лозунгами, достойными Жириновского, и с неимоверной энергией кандидата, обошедшего ножками чуть ли не все квартиры в районе. Офис Костика располагался на Васильевском, в престижном жилом доме. Входишь в подъезд, поднимаешься на лифте на седьмой этаж, там обычная дверь в квартиру. Звонок. Открывает бабуля. Спрашивает имя. Стучит в комнату. И куда-то звонит. Открывает дверь. А там вместо комнаты — коридор. И тамбур с настоящим охранником, который уже реально проверяет личность пришельца и его договоренность о встрече. А за тамбуром — хрустальный мост. Длинный. Над пропастью — внизу нет никаких перекрытий, пустота. Просто целый подъезд современного дома безо всяких квартир. Снаружи — жилой дом, внутри — какое-то нереальное инженерно-техническое сооружение. Абсолютный хай-тек. Балки из нержавейки, хромированные тросы, удерживающие конструкцию, хрустальные люстры на цепях. На втором этаже опять же из стекла перегородки, там офис. А на седьмом — стеклянная кабина-кабинет. Впечатление производит совершенно убойное. Прежде всего абсурдностью и ценой. Но если учесть, что дамба всегда слыла «черной дырой», в которую со времен Олимпиады-80 деньги лились, как вода при смыве в американском унитазе, возможно, строительство Костиного офиса не так уж дорого обошлось папе. В любом случае я видел только два подобных сооружения: вот этот самый офис и центральную резиденцию свидетелей Иеговы в поселке Солнечное под Питером. Но о том, как я туда попал и что там увидел, расскажу как-нибудь в другой раз. Свидетели, конечно, нервно курят в сторонке — у Севенарда было круче.
Потом Костик переехал в другой офис — отдельный особняк на Крестовском острове. Тоже роскошный и ценой в миллионов пятьдесят баксов. И уж если зашел разговор о недвижимости, то живет наш герой как раз неподалеку от Солнечного. Дом у него почти восемьсот метров, высоты нереальной и весьма странной архитектуры. Когда его отделывали, соседи всерьез подумали, что это костел строят. Витражи, остроконечная крыша, все такое. Перекрытий в доме тоже нет.
