Мы всякую жалость оставим в бою… - Александр Авраменко

— Видел такие раньше? — интересуюсь я.

— Нет, — он чуть смущается, но потом продолжает, — про такие в наставлениях написано.

— Понятно. Ну, тащите-ка субчика в дом. Беседовать будем…

…Минут через двадцать я сижу на стуле в глубоком каменном подвале, а передо мной поручики Осипов и Щапов с короткими придыханиями «месят» нашего клиента. Он уже весь в крови, но все еще упирается и отказывается говорить на каком-либо из известных нам языков. Эх, молодежь-молодежь! Ладно, придется вспомнить кое-что из маньчжурского и испанского опыта…

— Ну-ка, ребятишки, прекратите его лупить. А то он сейчас сознание потеряет, и не договоримся тогда. Давайте-ка мне его к столу. Вот так. Руку левую — на стол. Так. Говорить будешь? Не хочешь?

Тяжелая рукоять «Лахти» мозжит мизинец. Короткий вопль, тут же оборванный крепкой ладонью подпоручика Лысенко, зажавшего кричащий рот.

— Ну, будешь говорить? Нет? Извини.

Удар по безымянному пальцу. В неверном свете керосинки видно, как у него расширяются зрачки. Как же там меня монголы учили? Надо повторить по уже разбитому пальцу. На! А теперь — по среднему. Понимаю, что больно, но ведь ты, сука, сам виноват.

С левой рукой закончено. Теперь правую…

…Ну хорошо, а если я тебе палец отрежу? А если на ноге? Все равно не хочешь говорить?

— А ну, мальчики, снимайте-ка с него штаны. Ну вот, милый, у тебя два яйца, а сейчас будет одно. Щапов, подайте мне кинжал…

— Стойте! — полузадушенный хрип и голос полный муки, — Стойте! Не надо, я буду говорить.

— Смотри-ка, он даже русский понимает, — восхищается Осипов. И повернувшись ко мне, с восхищением замечает: — Вам бы, не танками командовать, а в разведке служить!

— Знаешь, соратник, лет десять в армии прослужишь, хлебушка армейского вдоволь пожуешь, научишься и танком управлять, и взводом командовать, и пленных «потрошить». Ну-с, любезный, и зачем надо было себя так мучить? Имя, фамилия, на кого работаешь?..

…Еще через двадцать минут мы отправляемся по названному нашим пленником, греком по фамилии Янаки, адресу. Предварительно мы связываем его, тщательно затыкаем кляпом рот, и повеселевший Осипов говорит ему на прощание:

— Теперь молись, чтобы мы обратно вернулись, — он подмигивает, — а то так и сдохнешь тут, в подвале.

Янаки мычит. Видимо, такая перспектива ему не по душе. Но мне на него наплевать. Самое интересное из того, что сказал Янаки, так это говорящий с легким акцентом человек, которого мы, может быть встретим по указанному адресу. Это он оплачивал золотом услуги убийц и похитителей, он давал задания и указывал интересующие его части и подразделения. Собственно говоря, Янаки шел не за мной, а просто решил кроме основной работы, сделать еще и «сверхурочную». Его целью были офицеры, посещавшие кофейню «Золотой павлин», но он не смог пройти мимо такой аппетитной жертвы, как полковник с документами. Янаки признался, что за такую добычу, Хозяин заплатил бы ему не менее трехсот золотых. Я даже обиделся: маловато за Героя России…

…Так или иначе, а вот мы и пришли. Я поворачиваюсь к подпоручику Низову, нашему проводнику по ночному Константинополю:

— Соратник, ты точно уверен, что это улица… — я лихорадочно пытаюсь вспомнить название, но ничего не выходит. — Словом, это та улица, которую он назвал?

— Так точно, господин полковник.

— Тогда давайте-ка, разберемся, который тут дом шесть?

Похоже, вот этот. Как он там велел стучать? Один сильный стук и два слабых. Тук-тук, кто в тереме живет. Повторить. Дверь приоткрывается, и меня что-то спрашивают на языке, которого я не знаю. Наплевать, у меня есть универсальный переводчик, на все языки.

Выстрел из «Лахти» звучит негромко, заглушенный телом. Дверь открыта, теперь — вперед! Темный коридорчик, и дверь в комнату слетает с петель, выбитая молодецким ударом сапога. Осипов стреляет вверх и грозно орет:

— Всем стоять, стоять, суки! Руки перед собой!

В комнате несколько человек испугано протягивают вперед руки. Внезапно у меня за спиной гремит выстрел. Я оборачиваюсь и вижу, как оседает прижимая руку к груди Щапов. Очередь из ППД, звук падающего тела. Низов с автоматом в руках растерянно смотрит на раненного товарища. Потом переводит взгляд на огромного человека, лежащего у его ног с маузером в неестественно подломленной руке, и медленно зеленеет. Эге, да ведь покойничек-то — мой знакомец. Это мы удачно зашли!

— Соратник, соратник! — вот зараза, он, что, в обморок собирается падать? Ну, точно, вон уже, совсем позеленел…

— Подпоручик, твою мать! Ты что — институтка? Отставить обмороки, быстро за мной!

Приказы в таких случаях действуют отрезвляюще. Низов подтягивается:

— Слушаю, господин полковник!

Я наклоняюсь над Щаповым. Живой. Пуля прошла скользом и, возможно, сломала ребро, но это не смертельно. Подкладываю на рану свернутый платок вместо тампона. Однако, врач необходим.

— Низов, Осипов, ко мне! Вот что, соратники, пулей — за врачом и конвоем. Вопросы? Нет, тогда бегом — марш!

Они исчезают под аккомпанемент грохота каблуков.

— Лысенко, ко мне! Смотри за этими молодцами, чтоб не делись никуда. Сейчас я им ручки повяжу…

Ну, руки брючными поясками вязать, я еще в дружине научился. Так-с, продернем, затянем… Ну-ну, не трепыхайся, гаденыш…

— Вот так, готово. Ну, теперь последи за ними, а я пойду пройдусь, посмотрю, может еще чего интересного в теремочке найдется…

Выхожу из комнаты. Коридорчик, пустая кухонька, откуда и выбежал жлоб с маузером. Так, а это что за дверка? Чулан. Пустой, ничего интересного. Стоп! А это что? Аккумулятор, судя по виду — от грузовика. А куда это проводок тянется? Ух ты, так тут еще и чердак имеется? А поглядим…

…Вспышка выстрела ослепляет меня. Что-то тяжелое бьет меня со страшной силой в плечо. Рука тут же немеет. Идиот, мальчишка, так подставиться! Ну, получи в ответ! «Лахти» шесть раз изрыгает огонь. И как тебе? Вроде бы никто не шевелится, но рисковать не охота. А дай-ка я спущусь и подберу Щаповский ППД…

— Слышишь ты, выродок! Я сейчас возьму автомат и сделаю из тебя решето. Понял меня, шабес гой?!

— Не стреляйте, я сдаюсь, — голос с заметным акцентом, европейским или американским. — Я сдаюсь, но учтите, что я — сотрудник консульства!

Оп-а! Ну, ладно, консульство, так консульство… Стараясь остаться не услышанным, спускаюсь по лестнице и подбираю автомат.

— Эй ты, консул! Оружие выбрось! А потом медленно, с поднятыми руками спускайся сам, понял?!

На пол падает кольт «Peacemaker». А вслед за кольтом, с высоко задранными руками, вниз спускается человек средних лет. На нем костюм «тропик». В таких ходят англичане в Индии и наши гражданские чиновники в Средней Азии. Перун-благодетель, да он кажется улыбается?..

— О, полковник, извините, что я Вас случайно зацепил. Мне право, очень неловко.

Так, я не понял. Он что — псих, или, в самом деле, бессмертный? Ух, как плечо болит.

— У меня дипломатическая неприкосновенность. — он с гордым видом показывает мне паспорт, на обложке которого орел и надпись «United States». И что, он думает, что эта книжонка с курицей его защитит?

— Дипломат значит? А стрелял зачем?

— Я испугался. Думал, что это бандиты, — он радостно скалит зубы. — Полковник, учтите: я — близкий родственник сенатора Вульфа. И, по правде говоря, не думаю, что из-за легкой раны, нанесенной, видит Бог, совершенно случайно, Ваша страна будет поднимать международный скандал, — он понижает голос и доверительно шепчет, — тем более, что мы с Вами можем и сами решить это маленькое недоразумение. Я буду рад оплатить Ваше лечение и причиненные неудобства…

— Очень мило, господин из консульства. А вы не скажете, что вы делали в компании бандитов и убийц? — я начинаю злиться, тем более что плечо теперь уже не просто болит, а противно дергает.

— О, поверьте, я понятия не имел, чем занимаются эти люди. Один из них, вон тот, — он показывает на лежащего, — обещал познакомить меня с местными красавицами. Вы же понимаете меня, как мужчина мужчину?

Ну, так, мне это надоело. Попробуем добиться результатов до прихода СМЕРШ.

— А теперь заканчивайте врать, милейший. Лысенко, давай сюда. Вот так. Возьми-ка этого на мушку, пока я его обыщу и свяжу.

— Вы не имеете пра-А-а! — его тирада оборвалась ударом пистолетной рукояти по зубам.

— Имею, имею. Бог даст, я с твоим сраным президентом повидаюсь. Встреча: я — на танке, он — под танком. Стой смирно, сука! Это что? Что за книжка, я спрашиваю?!

Молчит. Аккуратно стреляю ему в левое колено. Он с воплем падает на пол.

— Я тебе сейчас, б… заморская, в яйца выстрелю, и подыхать оставлю, понял? I'll shoot you at the balls! Understend me, son of bitch?

— Ши… — он запинается, по разбитому лицу текут слезы, — шифровальный блокнот… Вы ответите!

— Обязательно, обязательно… На кого работаешь? Не слышу?