Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - Эд Лейси

— Уж не знаю, кем он был, но уверена, что полиция охотилась не за ним. Он не боялся полиции.

— И тебе никогда не предъявляли обвинение в его убийстве?

Роуз вскочила.

— Ну сколько раз я должна повторять — нет! Слушай, смени пластинку, а! Ты действуешь мне на нервы!

— Милая, когда я тебя подобрал, или, вернее сказать, ты меня подобрала, я почти не сомневался, что ты скрываешься от полиции, но мне было на это наплевать. Сейчас я просто пытаюсь угадать ход рассуждений полицейских. Нам надо это обсудить, так что успокойся.

— Ладно, извини, я не хотела. Полицейские и вашингтонские ребята старались вызнать только одно — где деньги и письма. Я и не знала, что он тайком подбросил их в мой чемодан вечером накануне всех событий. Говорю тебе: я зашла в свой бар по чистой случайности.

— Значит, эти письма лежат в чемодане вместе с деньгами?

— Видимо, так. Но я не смогла их прочитать… А как ты догадался?

— Перестань, Роуз! Ты что, забыла про шторм, который измочалил старушку «Морскую принцессу»?

— Но это было почти год назад! И все это время ты мог… смыться с этими деньгами! Ты же понимал, что я не побегу жаловаться в полицию!

— А я не хотел.

Она издала истерический смешок и порывисто меня поцеловала.

— Ну точно, ты просто создан для меня! Это и доказывает, что наша любовь настоящая! — Она чмокнула меня и соскользнула с кровати. — Есть хочешь? Приготовить что-нибудь?

— Нет, но поспать я не прочь. Скажи мне последнюю вещь: федералам очень не хотелось, чтобы ты обращалась к адвокату. Тебя сразу отпустили, стоило тебе заикнуться об адвокате. Но у тебя не было личного адвоката, почему же ты ни к кому не обратилась за помощью?

— Я же рассказывала: первый же адвокат, к которому я пришла, меня вышвырнул.

— Но ведь есть другие!

— У меня же не было ни гроша, а адвокатам подавай бабки, особенно если речь идет о тяжбе с правительством. А потом, когда у меня деньги появились, я была так напугана и пустилась в бега! А теперь спи. Я схожу поплаваю и почитаю газеты.

Я смотрел, как она надевает красный купальник и тапочки. Роуз послала мне воздушный поцелуй и побежала к пляжу. Я лежал на горячей кровати, раскинув руки, и пытался думать. Может быть, Роуз все-таки меня дурит? Похоже на то. Хотя ее слова о том, как она меня любит, скучает и прочее, были похожи на правду. Роуз говорила об этом и до того, как я стал расспрашивать о ее прошлом. Беда только, что вся ее исповедь казалась бредом собачьим. Впрочем, я сомневался, что она способна выдумать такую чушь. Да к тому же она могла бы мне ни слова не говорить и оставить все так, как было до сих пор.

Я пошел в сортир и через окошко увидел Роуз загорающую на палубе «Морской принцессы» с газетой в руках. Я подвинул кровать и поднял сломанную планку пола. Она держала деньги в несгораемом металлическом сейфе в подполе. Комбинацию цифр я, конечно, знал. Вытащив из сейфа письма, я стал рассматривать листочки. Аккуратный почерк, стремительно выписанные буквы. Старик Йозеф и впрямь имел твердую руку. Я не мог разобрать ни слова — рукопись казалась смесью немецкого и еще какого-то языка. Наверное, стоило показать страничку Анселю — он читал на нескольких языках и смог бы разобрать хоть что-то. Но это было рискованно. Я пролистал несколько страниц — ни диаграмм, ни цифр. Я даже подумал, уж не описание ли это какого-то открытия, какой-нибудь новой атомной бомбы или чего-то в том же духе. Я завернул бумаги в клеенку и убрал сейф на место.

Закурив сигару, я улегся в кровать. Каким бы невероятным ни казался мне ее рассказ, эти письма все-таки придавали ему достоверность. Так что ничего не оставалось, как поверить Роуз на слово.

Некоторое время я сосредоточенно курил сигару, стараясь привести в порядок свои так называемые мысли. Попробуй подойти к ее рассказу с другой стороны, посоветовал я себе. Возможно, она и в самом деле была увлечена этим Йозефом, а после его гибели психанула, вообразила, что за ней охотятся все кому не лень. Даже если бы он был ей совершенно безразличен, она все равно могла психануть, поняв, что лафа в ее жизни кончилась. Но чем же все-таки промышлял этот Йозеф? Чем-то он все же занимался — не только ведь каждый божий день читал эти иностранные газеты! И откуда эти деньги? Может, он грабанул банк? Но почему же в новостях не сообщили о его убийстве? Впрочем, легавые всегда себе на уме. Может, Йозеф с Кислым грабанули банк и полиция теперь боится, как бы Кислый вообще не слинял, прочитав об убийстве в газетах…

Так, ну-ка давай перейдем к Роуз. У них на нее ничего нет — иначе бы они и ее не отпустили. Это как пить дать. Она напугана до смерти, без гроша в кармане — и вдруг обнаруживает у себя в чемодане кучу денег, что ей подбросил Йозеф. У нее в голове возникает одна мысль — бежать! Теперь предположим, что легавые ее возьмут — если, конечно, они и впрямь за ней охотятся. В чем ее можно обвинить? Деньги принадлежали ее мужу, значит, по закону они сейчас принадлежат ей. А если они краденые, то ведь Роуз об этом и не догадывалась. Ей, во всяком случае, об этом не доложили. Худшее, что могло нас ожидать, — это если ей придется вернуть оставшиеся деньги. Но это вряд ли. Прошло уже больше года, и она теперь Роуз Уэйлен. Бороздит на яхте моря Атлантики. Да и если учесть, какой она проделала трюк на островах — очень, надо заметить, остроумный — то сейчас, по прошествии нескольких месяцев, можно предположить, что ее дело закрыто. Мы в безопасности. Вот это самое главное — нам ничего не грозит!

Я затушил сигару, встал и встряхнул простыню, чтобы немного ее охладить. Потом прыгнул обратно в кровать и уснул сном праведника.

Проснулся я к вечеру и так здорово себя чувствовал, что даже решил побриться. Потом поплыл к яхте, с удовольствием слизывая соленые капли воды с губ. Ансель сидел рядом с Роуз — оба читали купленные мной журналы и газеты. Животик Анселя тяжело вывалился из штанов цвета его кожи.

Роуз выглядела сногсшибательно: крепкое тело расслаблено, ветер треплет белокурые локоны. У нее была привычка читать, шевеля губами.

Я спустился в каюту за сэндвичами и холодным пивом. Но мне еще кое-чего хотелось. Мне хотелось знать, правду ли рассказала мне Роуз. Ведь вполне возможно, мне суждено прожить с ней остаток дней. Если только она меня не бросит. Но если она решила остаться, что ж, замечательно, тогда мне тем более надо знать правду. Разумеется, я понимал, что обманываю себя. Все дело в том, что мне ужасно хотелось оказаться в Нью-Йорке вместе с Роуз. М-да, непросто мне придется уговорить ее, раз она так боится. Но все же ответ был и так ясен: я сумею настоять на своем. Если Роуз мне наврала, она просто откажется ехать, и все. Но если она рассказала мне правду, я смогу убедить ее в том, что ей нечего бояться…

Я поднялся на палубу. Роуз оторвала глаза от модного журнала и улыбнулась. Ансель вскрыл последний кокос из тех, что я приобрел на Гаити. И по своему обыкновению завел занудную лекцию о том, сколь несправедливо относятся люди к кокосовому ореху. Хлеб, видите ли, называют основой жизни, а вот кокос не только служит пищей доброй половине человечества, но и обеспечивает одеждой, посудой, маслом, является строительным материалом и проч.

Ансель разорялся, но я не слушал. Я занимался своим любимым занятием — изучал Роуз. Не глядя на нее в упор, а следя за ее отражением в воде. Стайки крошечных, точно хромированных, рыбок шныряли у поверхности, превращая водную гладь в разбитое зеркало. Роуз пребывала в отличном расположении духа и комментировала новые фильмы, которые должны были попасть в местные кинотеатры лет эдак через десять. Еще ее забавляли новинки моды.

Меня тревожила одна мысль: попроси я ее сейчас отправиться со мной в Нью-Йорк, она бы догадалась, что я ей не верю. Это бы ее разозлило, и она бы могла просто уйти! А этого мне совсем не хотелось. Я мог бы придумать повод для возвращения в Штаты — например, мотивировав это необходимостью починить мотор. А если бы я был поумнее — чего нет, того нет, увы — то сумел бы обтяпать все таким образом, что она бы сама мне предложила поехать в Нью-Йорк.

Я смотрел на воду и любовался ею. Вдруг небо потемнело. Ветер стих. Я повернулся на спину и устремил взор в нависшие тучи. Ансель объявил, что к утру будет дождь. На что Роуз предложила поскорее перенести все вещи с яхты в хижину. Пока она копалась в каюте, Ансель помог мне загрузить шлюпку и перенес мои гостинцы в свою развалюху. Отчаливая, он поинтересовался, не хочу ли я перед ужином поохотиться на нутрий. Они, мол, уже появились в окрестных болотах. Нутрии здесь встречаются размером со среднюю собаку, хотя это водяные крысы коричневой масти с белыми пятнами. У них очень нежное мясо, и я обожаю его жарить. Но Роуз никогда их не ест, потому что для нее они простые крысы.

Я сказался усталым. Островитян хлебом не корми дай только поохотиться на нутрий, и если кто-то увидит хоть одну, то на тропу войны выходит вся деревня. В суматохе можно даже получить пулю в спину. Было бы обидно оказаться подстреленным и лишить себя возможности сгонять в Нью-Йорк…